– А эта встреча, – уточнил я, – связана с моей работой?

– Да, конечно. Мы хотим пригласить вас в качестве адвоката.

– Даже так? Тогда приезжайте ко мне в консультацию, – я назвал адрес. – Через два часа успеете?

– Конечно.

Через два часа я подъехал к консультации. Ольга уже ждала в приемной. С ней было двое парней в кожаных куртках, одетых во все черное, коротко стриженных. Ольга приветливо поздоровалась со мной.

– Ну, как дела у Глеба? – спросил я.

– Да ничего, нормально. Точнее, не очень. Стало полегче, но теперь он сам стал подозреваемым.

– В качестве кого?

– В убийстве своего товарища. Старшего товарища, – поправила себя Ольга.

Я понял ее и вспомнил слова Петра Казакова – будь поосторожнее, у них там межбандитская разборка по поводу убийства лидера. Вероятно, это и есть та самая междуусобица.

– И что нужно делать?

– Его уже начинают допрашивать, мы бы хотели, чтобы вы были его адвокатом.

– Неужели у вас нет адвокатов? – удивился я.

– Конечно, есть, но вы же хорошо знаете заместителя прокурора.

– Но ведь это никак не влияет на следствие.

– А давайте поедем к нему прямо сейчас! – предложила Ольга.

– Давайте, – согласился я. – Только надо оформить все документы.

– Конечно, оформим!

После оформления документов я сел в машину, и мы поехали в больницу, где находился Глеб. Это была районная больница, недалеко от места жительства Глеба.

Мы подъехали к типовому шестиэтажному зданию – больничному корпусу. Во дворе я заметил стоящий недалеко от входа черный «Мерседес» триста двадцатой модели. Когда мы подъезжали, я заметил, что Ольга, ехавшая с ребятами на черном «БМВ» 750-й модели, поморгала «Мерседесу» фарами. «Мерседес» ответил. Я обратил внимание, что у «Мерседеса» тут же открылись двери и оттуда вышли ребята в черных куртках. Некоторые из них держали в руках портативные японские рации. Вероятно, это была личная охрана Глеба.

Ребята поздоровались с сопровождающими Ольги. Те стали что-то объяснять, кивая в мою сторону. Я понял, что они представляли меня. Мы молча вошли в здание больницы, на лифте поднялись на третий этаж.

Там находилась нужная нам палата. В самом конце обычного коридора на стульях сидели два долговязых парня в белых халатах. Но под халатами я разглядел такие же черные куртки. Да, даже специальная униформа имеется! У одного из сидящих в руках была рация. Вероятно, это была вторая линия охраны.

Наконец мы вошли в палату, просторную комнату метров восемнадцати, светлую. В палате – единственная кровать, две тумбочки, цветной японский телевизор с дистанционным управлением, стереомагнитола.

Недалеко – кресло, в котором сидела медсестра и читала какой-то журнал. На кровати лежал сам потерпевший – Глеб, – весь перебинтованный.

Справа от кровати стояла капельница с резиновыми трубочками. В данный момент она была отключена. Вероятно, Глебу стало лучше. Слева от кровати, на тумбочке, лежали два мобильных телефона и портативная рация.

Глебу на вид лет тридцать. Он был достаточно крепкого телосложения, высокого роста. Блондин с голубыми глазами. Лицо симпатичное.

Ольга подошла к нему, наклонилась и поцеловала.

– Как ты себя чувствуешь, Глебушка? – ласково спросила она. Тот кивнул – мол, нормально.

Сестра поднялась с кресла и спросила:

– Мне можно выйти?

– Да, выходи, – сказала Ольга.

Я понял, что сестра была нанята специально, чтобы круглые сутки находиться рядом с Глебом.

Как только дверь закрылась, Ольга сразу представила меня Глебу:

– Вот это и есть тот адвокат, о котором мы с тобой говорили.

Глеб кивнул мне и протянул левую руку, так как правая была полностью забинтована. Я пожал ее. Нужно было начинать разговор.

– А два телефона вам зачем? – спросил я.

Глеб тихо сказал:

– Один для друзей, другой для врагов.

– Так зачем с врагами разговаривать?

– Потому он и отключен, – видимо, не очень поняв шутку, ответил Глеб.

– Ну вот, я и познакомился с человеком, по делу которого и сам проходил, – с улыбкой сказал я, – и в качестве подозреваемого!

Глеб тоже улыбнулся:

– Я в курсе.

– Да, видишь, чего мне стоил телефонный звонок тебе. Сразу оказался под следствием!

– Кто же знал, – ответил Глеб.

– Нет, никаких претензий у меня нет, – сразу сказал я, – слава богу, все хорошо кончилось.

– Для вас, – уточнил Глеб, – но не для меня. У меня проблемы продолжаются.

– А я тебе привет от Петрухи передать хотел.

– Мне звонили вчера и Гурам, и Петруха, – сказал Глеб.

«Ага, – подумал я, – значит, он и Гурама знает! Значит, какая-то рекомендация по поводу меня у него имеется!»

– Кстати, Петруха просил передать, чтобы вы ему позвонили.

– Хорошо, обязательно, чуть позже. А сейчас давай, Глеб, рассказывай, что у тебя приключилось!

Глеб сделал паузу и сказал:

– Оль, выйди погуляй немного. Разговор у нас будет серьезный.

Ольга молча встала и вышла из палаты.

Москва, 10 декабря 1994 года

Глеб Королев приехал в ресторан, расположенный в центре города, ровно к девяти вечера. Три дня назад они вместе с Егором Ростоцким сняли этот небольшой ресторанчик для торжественного ужина. Поводом для ужина было трехлетие начала работы Глеба Королева и его коллег, точнее, три года деятельности группировки, которую сколотил Костя Черный.

Три года назад Глеб случайно встретил своего старого товарища Костю, который после нескольких бесед предложил Глебу сколотить свою команду для оказания охранных и посреднических услуг.

За это время в их работе особых проблем не возникало.

Костя продолжал держать свой курс без изменения.

Хотя к тому времени и были определенные стрелки, небольшие конфликты, но до крупных разборок дело не доходило. Костя умел, как дипломат, сглаживать острые углы. Иногда он с помощью логического мышления доказывал оппонентам, что они не правы, иногда прибегал к помощи влиятельных знакомых из криминального мира, с которыми старался поддерживать добрые отношения.

Постепенно бригада разрослась, в ее состав входило уже около тридцати человек.

Но беспокойство началось с появлением в бригаде Игната. Игнат имел две судимости. У него уже была своя небольшая бригада, но с такими силами он не мог подняться на криминальный Олимп города, поскольку бригада была малочисленна – не более четырнадцати человек.

А Игнату хотелось, чтобы в бригаде было человек тридцать или даже пятьдесят. Но возможности набрать столько у него не было – финансов не хватало. Он тыкался в разные группировки, но, зная его непредсказуемый и жесткий характер, многие бригады отказывались работать вместе с ним.

Не знаю, какие мотивы побудили Костю согласиться на сотрудничество с Игнатом, но он со своими людьми пришел в бригаду ровно год назад.

И все конфликты, кровавые и беспредельные, возникли за это время исключительно благодаря деятельности Игната. Более того, Игнат внес в работу группировки свою, тюремную идеологию. Своих людей, а также и других членов бригады Кости он приучал к мысли, что тюрьма и зона – это часть их профессии, что рано или поздно они там будут, им нужно к этому себя морально готовить.

Он старался убеждать всех, что и там есть жизнь, но, чтобы чего-то достичь, нужно иметь право на поступок, нужно поднять свой авторитет. Поэтому естественно, что среди неустойчивых людей влияние Игната росло очень быстро.

Костя неоднократно говорил с Игнатом на эту тему. Доходило до того, что Костя пригрозил отчислением из группировки. Но Игнат каждый раз давал слово и какое-то время держал его.

Кроме этого, как понимал Глеб, Игнат был нужен Косте, так как он считал, что рано или поздно могут возникнуть ситуации, в которых необходимо будет участие именно Игната.

Поэтому Костя и терпел Игната и его выходки…

Войдя в ресторан, Глеб заметил, что на входе его поджидают Костя Черный, Игнат, Егор Ростоцкий – казначей группировки и еще два пацана. Все были одеты в темные костюмы. На Константине был галстук, белая рубашка, на Игнате темная рубашка, застегнутая на все пуговицы. Костя подошел к Глебу и поздоровался, пожав ему руку.