– Вот насчет этого момента я не уверен, Анна – честная женщина, она могла сама во всем признаться мужу.

– Неважно, – сказал Денис, – в любом случае ребенок, конечно, не от Маросейкина, но и не от парня, с которым наша дама якобы познакомилась на курорте. Тем более сто процентов, что никакой поездки на курорт и не было.

– Не Маросейкина, а Маросейчука, – поправил его Чабрецов.

– А от кого тогда у нее ребенок? И зачем ей врать? Особенно нам? Мы-то случайные люди, нам же все равно.

– Мы вряд ли это когда-нибудь узнаем, – сказал Денис, – тем более что мне кажется, что смысла докапываться до истины нет. В советские времена к случайному сексу, супружеской неверности и внебрачным детям относились совершенно не так, как сейчас. Все пальцем показывали, стыдили, за спиной шептались. Это был ужасный позор.

– Все это ясно, – кивнул Рязанцев, тоже нажимая на кнопку брелока автомобильной сигнализации, его «УАЗ Патриот» дважды мигнул, – понятно, как дважды два, но все-таки мне хотелось бы знать наверняка, кто отец Василия Юдина, пусть это даже не имеет никакого отношения к нападениям на него. Желательно, чтобы в этой истории не было белых пятен.

– А что, если Анна не знает его имени? Отца ребенка? Например, Вася – результат секса со случайным попутчиком в поезде. Или, что тоже очень вероятно, это была связь с начальником, и Анна пообещала ему, что никогда не раскроет тайны. В общем, как бы то ни было, я не думаю, что нападения на Василия связаны с его происхождением. Лучше обратить внимание на то, что прибор, созданный его отделом, может подкосить многомиллиардную индустрию спутниковой навигации. В этой ситуации больше всего денег потеряют американские и английские корпорации. Вот в том направлении и надо копать.

– Денис, – не согласился Рязанцев, с вожделением глядя на кафе с неоновой надписью «Пицца» на крыше, – неужели ты думаешь, что эти доморощенные атаки организованы какой-нибудь корпорацией-монстром? Эти ребята просто-напросто попытались бы взять на работу Юдина, Захарову, Белобородова, Сичкарь и Копейкина. Это же всего пять человек! Даже если им платить по миллиону в год, это не такая уж большая сумма в данном случае. Думаю, корпорации еще не разнюхали об этом эпохальном изобретении, а НИИ космонавигации старается не светить свой прибор, пока не готово свидетельство Роспатента. Так что я думаю, что причина атак на Юдина – в чем-то другом. Но я пока не знаю, в чем именно.

– Мне не дают покоя Дашины волосы, обнаруженные на месте происшествия, а также любовники на втором этаже, – вздохнул Чабрецов. – Волосы, возможно, кто-то подбросил. Но зачем? Кто?

– Ну, понятно зачем, – сказал полковник. – Чтобы мы сейчас ломали голову и проверяли Дашу «от» и «до».

Чабрецов, который собрался было ехать, закрыл машину и начал неспешно перемещаться в сторону киоска, принюхиваясь. Ему очень хотелось есть. Вообще-то всегда, когда он не спал ночь, у него просыпался зверский аппетит.

– Ну пойдем поедим, – согласился Владимир, правильно истолковав намерения коллеги. – Заодно продумаем самую вероятную версию. Я не думаю, что нападение в ближайшее время повторится. Несколько дней у нас есть. Преступникам надо залечить раны.

– Я тоже так думаю, – согласился Денис.

Коллеги зашли в пиццерию, где было тепло и накурено, и сели у окна.

– В общем, особо подружиться мне пока ни с кем в отделе пульсаров не удалось, – сказала Ева Степану, – местные женщины чересчур ревностно защищают свою территорию от моих посягательств.

– Ну, – засмеялся Касьянов, – при вашей, Ева, внешности это неудивительно! Был бы я женщиной, тоже бы постарался максимально оградить вас от общения с близкими мужчинами. А то мало ли что!

Ершова обратила внимание, что Степан стал выглядеть еще хуже.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

– Не дождетесь, – криво улыбнулся мужчина, – все хорошо. Сейчас мы вместе сходим в отдел, к Рите Захаровой, и я скажу всем, что вы – моя кузина и что вы скоро выходите замуж. Я думаю, это позволит разрядить обстановку. Маргарита в молодости занималась рисованием, я думаю, будет вполне естественно, если я попрошу ей помочь вам с дизайном люков.

– Спасибо, – кивнула Ева, – это отличная идея!

Настольная мельница крутилась, постукивая. Маленький, подсвеченный неоном ручеек негромко журчал.

– Скажите, – сказала Ева, – в ту ночь вы не слышали ничего подозрительного до того, как вашей маме послышался шум? Стояла ночь, в здании было тихо… Неужели вы ничего не слышали?

– Нет, – покачал головой Степан, – мы же с мамой сидели здесь, в кабинете, а те, кто шел по пожарной лестнице, вели себя, очевидно, очень осторожно. Мама неважно себя чувствовала, она очень устала, я волновался за нее, а она – за меня, и нам некогда было прислушиваться.

– Конечно, – кивнула Ершова, – преступники только на крыше расслабились, затопали, и ваша мама услышала шум.

– Да, – улыбнулся Касьянов, – мама решила, что у нее в ушах шумит от гипертонии.

Мужчина встал.

– Пойдемте, – сказал он девушке, – я отведу вас к Рите.

Они вышли в коридор. Было около половины шестого вечера. За окном уже смеркалось.

Маргарита Захарова, высокая женщина лет около сорока, в строгом деловом костюме и с тщательно уложенными волосами, сидела за компьютером и что-то печатала. Еве она с первого взгляда показалась страшной занудой.

«У нее дома попугайчик и коллекция мраморных слоников», – вспомнила Ершова.

В отделе царила рабочая атмосфера. Ева, стоя в дверях рядом с Касьяновым, подумала, что только так, сосредоточившись на науке, можно сделать что-то грандиозное. Василий Юдин сидел, уткнувшись в монитор. Его монументальная широкоплечая фигура напоминала своими очертаниями роденовского мыслителя. Чуть дальше, у окна, за столом расположился седовласый пожилой мужчина. У него на столе стоял паяльник, от которого завивались вверх пары канифоли, а также лежала гора мелких деталей.

«Копейкин, – подумала Ева, – глава отдела».

Возле большого квадратного стола, расположенного в центре комнаты, стояла худенькая большеглазая девушка с торчащими вперед, как у зайца, зубами и что-то чертила. С потолка свисала лампа в абажуре и ярко освещала стол с чертежом. Несмотря на зубы, девушка казалась вполне хорошенькой.

«Алена Сичкарь, младший научный сотрудник, – поняла Ершова. – Та, что вчера вечером ходила встречаться с фотографом».

В самом углу находилось рабочее место Алексея Белобородова. Почесывая небольшую белую бородку, явно выращенную для того, чтобы его внешность соответствовала фамилии, он сосредоточенно крутил ручку осциллографа, пытаясь добиться появления на экране четкой картинки.

Даша раскладывала нераспечатанные письма, лежавшие красивой бело-розово-голубой горкой, в несколько стопок – сортировала пришедшую в адрес отдела почту. Некоторые письма она, не распечатывая, бросала в корзинку для бумаг. Увидев Еву, девушка нахмурилась. На ее лбу появилась суровая вертикальная морщина.

– Добрый вечер, – сказала Гусева, – я передала пакет Маргарите Львовне.

Услышав голос Степана, Захарова встала и, уверенно ступая длинными ровными ногами, одетыми в черные и чрезвычайно скучные туфли, подошла к двери.

– Степан, здравствуй, – улыбнулась Рита, – это и есть твоя новая сотрудница?

– Да, – просиял Степан, – пожалуйста, познакомься с Евой Харитоновной Щукиной, моей кузиной. Я так и не нашел дизайнера по объявлению, пришлось опрашивать родственников…

Касьянов повернулся к Даше.

– Дашенька, дорогая, – сказал он, церемонно улыбаясь, – пожалуйста, познакомься. Ева… Даша. Кстати, Ева скоро выходит замуж, ее будущего мужа зовут Володей.

Ершова изо всех сил закивала головой, подтверждая справедливость этих слов.

– Очень приятно, – сказала Захарова.

Ее глаза оставались настороженными.

– Мне тоже очень приятно, – кивнула Ева, стремясь, чтобы ее голос звучал по возможности сердечно.