Облизывая кровь с разбитых губ, я понял, что путь к оппозиционерам официальной власти, столь любезным сердцу дядюшки Сэма, обещает быть не самым веселым в моей жизни. Скорость звездолета вновь, хотя уже и плавно, начала нарастать, и я поспешно потянулся к ремням. Но Аджуяр тут же осадила этот мой порыв:
— Да уж, голубчик мой, опоздал теперь. Отправляйся-ка лучше на камбуз и поищи чего-нибудь спиртного.
Стало ясно, что стоивший мне расквашенной губы рывок преследовал сугубо воспитательные цели. Я почувствовал, как в моей душе вскипает ярость, но проглотил все созревшие в ней эпитеты и поплелся исследовать корабль. И камбуз, как было велено, — прежде всего.
… Запасы провизии и спиртного были сделаны хозяевами скутера основательно и со вкусом. Чего тут только не было! Разглядывая сотни баночек, бутылочек и упаковок с яствами, я почувствовал себя примерно так же, как уже чувствовал себя однажды в двадцатом веке, в армии. Когда меня, тогда вечно голодного «молодого бойца», направили охранять бокс продуктового склада НЗ. Но это было там, в другой жизни. Если кому-то интересна эта история, читайте ее в сноске[6].
А сейчас я сложил в обнаруженную на камбузе тележку все, что выбрал: бутылку какого-то вина, бутылку джина, кое-что из снеди и покатил все это по коридору в сторону капитанской рубки. Однако на полпути из моего кармана вылезла забытая мною Сволочь, перебралась по руке в тележку, по-хозяйски исследовала ее содержимое и, ухватив кусок сыра, спрыгнула на пол. И тут же юркнула в какую-то дыру, которую я никогда и не заметил бы.
Я наблюдал за ее действиями с умилением. Вот ведь какая независимая тварь. «Не то что я, — пришло мне в голову внезапно, и я, пораженный этой мыслью, продолжал стоять на месте, хотя Сволочи уже простыл и след: — Да какого дьявола?! С какой это стати я послушно взялся выполнять обязанности стюарда и обслуживать сумасшедшую старуху? — Словно некая пелена спала с моих глаз. — И вообще почему я безропотно согласился лететь куда-то к черту на кулички, в то время как Ляля и Ромка находятся в плену свирепого врага?.. Я должен быть рядом. Я должен спасать их!» Похоже, Аджуяр при помощи своих гипнотических чар подавила мою волю, и рассеиваться эти чары начали только сейчас. Так оно и есть. Проклятая колдунья!
Прежде чем вновь встретиться с ней, нужно окончательно прийти в себя и собраться с мыслями. Я понимал, что времени на это у меня немного — минут десять-пятнадцать. Если я задержусь дольше, старуха заподозрит неладное. Я огляделся. Толкнул боковую дверь и вкатил тележку в какое-то темное помещение. Но свет в нем тут же вспыхнул. Это была небольшая гостиная с прозрачным столиком в центре и четырьмя креслами вокруг него, в одном из которых восседала Аджуяр.
— Входи, входи, — ехидно и одновременно загадочно усмехаясь, глядела она на мое ошарашенное лицо. — Пора уже нам поговорить начистоту, иначе толку не будет.
Как я мог забыть об автопилоте? Расстыковка произведена, сложный участок пройден, направление задано, и теперь штурман может полностью положиться на автоматику, лишь для порядка время от времени проверяя верность курса. Но как старуха догадалась, что я отправлюсь именно сюда, именно в эту комнату, я ведь и сам еще минуту назад не знал этого?..
— Это я тебя сюда направила, — ответила она на не высказанный мной вслух вопрос. — Садись же, не стой, как столб, на пороге. Дурная примета.
Что мне оставалось делать? Я подкатил тележку к столику и плюхнулся в кресло.
— Вижу, характер у тебя настырный, так и норовишь бунтовать. Не желаешь запросто плясать под чужую дудку.
— Чего ради? — выдавил я из себя.
— Раз так, будем договариваться.
— Зачем тебе договариваться со мной, если ты можешь влезть ко мне в голову и приказать что угодно?
— Так-то оно так. Но не раб мне нужен. Раб только о том и думает, как воли достичь. С таким каши не сваришь.
— Я и не набивался к тебе в друзья.
— Вот и толкую тебе: пора уже нам поговорить начистоту. Может, все-таки по своей воле помогать мне будешь? Цель-то у нас одна.
— Чего ж раньше не поговорила, а заставляла силком?
— Рассуждать некогда было, вот я тебя и околдовала. А ежели договоримся, никогда больше свои чары против тебя не применю. Если уж прямо сказать, был бы ты попроще, я бы чары и не снимала, а ты бы их не чувствовал и не сопротивлялся бы. Но с твоим упрямым характером, вижу, толку от тебя при таком раскладе никакого не будет. Так-то. Ну что? Успокоился? Готов? — Она испытующе прищурилась.
Я, не зная, что сказать, только пожал плечами, Аджуяр же тем временем, как Веллина из «Волшебника Изумрудного города», вынула из складок своей обширной юбки колоду карт.
— Но сперва посмотрим, что нам скажут ОНИ, — пояснила старуха, тасуя карты. — А ты покамест разлей чего покрепче. Долгий будет разговор, взбодриться бы надо.
— Да-а, — протянула старуха, ловко перекладывая карты с места на место. Такого я еще не видывала. Все в твоей судьбе перепутано, словно ты и не человек вовсе. Никогда еще мне карты не лгали, а судя по ним, выходит, что твой смертный час уже давным-давно пробил. Как это прикажешь понимать, любезный мой?.. — глянула она на меня. — А не хочешь объясняться, не надо, сама разберусь.
— Не разберешься, — возразил я, чувствуя, как джин приятным теплом разливается по внутренностям. В конце концов придется, наверное, играть с ней в открытую. — Я из прошлого.
— Это как? — не отрывая глаз от карт, спросила она.
— Меня вытащили из прошлого враги нынешнего царя… — начал я, но она закончила за меня:
— Чтобы на трон посадить. Так выходит?
— Так, — подтвердил я, выуживая из банки то ли малюсенький фрукт, то ли ягоду, то ли даже какой-то бутон. Сунул его в рот и сморщился: — Что за гадость?!
— Каперсы, — глянув на банку, пояснила Аджуяр. — Деликатес, слышала. Невкусно, что ли?
— Сама попробуй, — мстительно посоветовал я. Она поднесла банку к лицу, понюхала и, передернув плечами, возвратила ее на столик:
— Благодарствую. Сам притащил, сам и ешь.
Вернувшись к картам, она поцокала языком и сказала:
— Из прошлого, говоришь. Вот, значит, как. А не видать тебе, милый, престола, как собственных ушей. Вот что я тебе скажу.
— Плевать я хотел и на престол, и на твои пророчества, — покривив душой, сообщил я.
— Вот и брешешь, — отозвалась она.
И я вынужден был согласиться с ней:
— Ну ладно, не совсем плевать. Но те, кто меня сюда вытащили, спасли меня от смерти. А я обещал им…
— А я и не отговариваю, — перебила она. — Потому как дальше карты показывают два пути. Коли по одному дело пойдет, страшное станется: и правнучка моя и праправнук погибель найдут. По другому — быть твоему сыну царем, а ей царевой матерью. Это карты мне и раньше показывали. А про тебя они больше ничего не говорят. — Но в ее последних словах мне послышалась еле заметная неуверенность.
И я глупо поинтересовался:
— Совсем?
— Да не то чтобы совсем… — покачала Аджуяр головой и подняла на меня глаза. — Только непонятно мне что-то. По картам выходит, диковинная у тебя, судьба: коли предашь кого, бросишь, тем его и спасешь. А коли не предашь, упрешься — наоборот, погубишь.
— Что это ты несешь, старая! — повысил я голос, угрожающе наклоняясь к ней.
— Говорю же я тебе — сама не пойму! — не отводя едкого взгляда, процедила она. — Все ведь у тебя не по-людски. Только запомни эти слова мои. Могут пригодиться.
Залпом осушив свой сосуд с джином, она смешала карты и продолжила:
— Но выбор этот тебе предстоит не скоро. А пока — спасать надо Лялю с дитем. Не с нашими силенками за такое дело браться, вот и летим к приятелям твоим. Ну так что, будем вместе это делать или же будем дальше мешать друг дружке?
Что я мог ответить?
— А ты точно знаешь, что сейчас Ляля и Ромка в безопасности? — спросил я примирительно.
Но тут же получил оплеуху:
