Но Мэри-Лу не могла забыть Ибрагима и была не в состоянии даже думать о другом мужчине. Ибрагим любил ее. И при этом сохранял дистанцию, которая не давала ему переспать с ней.
Ну разве это не странно?
Боб рассказывал о своей работе, о том, как он продает страховки, а для Мэри-Лу это было интересно примерно так же, как перелопачивать навоз в коровнике, поэтому она позволила себе отвлечься от его монолога и подумать о более приятных вещах.
Например, об Ибрагиме.
Который любил ее.
Ибрагим, такой спокойный и нежный, мог просто сидеть рядом с ней и ничего не говорить, но в такие минуты Мэри-Лу чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.
Даже несмотря на то, что он никогда не был «морским котиком». И при этом его кожа была темной. Да к тому же он работал простым садовником.
Боб отложил в сторону вилку:
– По-моему, вас совсем не интересует политика миссис Уилки. Я угадал?
Она отрицательно покачала головой:
– Простите…
– Я вам, наверное, уже говорил, что вы сегодня выглядите просто восхитительно? – спросил Боб.
Он действительно говорил ей это. И не раз.
– Благодарю вас, – снова произнесла она. Платье, которое она выбрала, оказалось слишком тесным в груди, но, похоже, Боб не возражал против такой пикантной детали. Он продолжал буквально раздевать ее глазами, что с каждой минутой все больше смущало Мэри-Лу.
Что само по себе было довольно странным. Когда это она стеснялась жадных мужских взглядов? Миссис Старретт уже должна была привыкнуть к тому, что почти все население мужского пола жадно смотрит на ее грудь, мысленно представляя ее в постели. Наверное, ни один из них не отказался бы взглянуть на ее обнаженное тело. Это тоже легко читалось в их глазах. Впрочем, Мэри-Лу с семнадцати лет нередко участвовала в конкурсах на лучшую грудь, где девушки выступали в мокрых футболках. И выигрывала их. Когда она выходила на безлюдную улицу, то неизменно слышала восхищенный свист одиноких прохожих. Поначалу Мэри-Лу даже удивлялась: что такого плохого она сделала, что ей вслед постоянно свистят и улюлюкают?..
– Я буду с вами откровенен, Мэри-Лу, – заговорил Боб. – Мне хочется большего, чем просто свидание и ужин на двоих. Я начал мечтать об этом еще в тот день, когда впервые увидел вас.
Но миссис Старретт прекрасно понимала, в чем заключается ее проблема. Перед тем как выйти из дома, она внимательно изучила свое отражение в зеркале и пришла к неутешительному выводу. Она вовсе не выглядела ни сексуальной, ни привлекательной. Более того, из зеркала на Мэри-Лу смотрела убогая толстая женщина, которую можно было разве что пожалеть. А это означало одно из двух: либо Боб окончательно ослеп, либо умышленно лгал ей.
А вот Ибрагим, напротив, искренне любил ее.
Сейчас ей хотелось одного: поскорей забрать Хейли у миссис Устенски и отправиться домой.
Мэри-Лу аккуратно вытерла рот салфеткой и положила ее возле своей тарелки:
– Простите, Боб, но мне пора. Мне очень жаль, что я не могу задержаться, но…
– Выслушайте меня до конца, хорошо? Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Да, я хочу, чтобы вы отправились ко мне домой, но только не сегодня.
Ну что ж… Впрочем, какая разница? Это ничего не меняет.
– Когда вы придете ко мне… – продолжал Боб, – я хочу, чтобы это было навсегда. – Он подался вперед, взял ее ладонь в свои руки и пристально посмотрел ей в глаза. – Бросьте мужа, Мэри-Лу! Он плохо обращается с вами, вы достойны большего. Я буду носить вас на руках! Давайте убежим отсюда!
Она высвободила руку:
– Вы с ума сошли! Я не могу никуда убежать. У меня ведь дочка!
– Неужели вы могли подумать, что я… – Он рассмеялся. – Господи, да нет же! Я имел в виду, что сбежать должны мы все. И Хейли вместе с нами, разумеется. Помните, я говорил вам, что скоро улетаю в Нью-Йорк?
Она кивнула.
– Так вот, я уезжаю завтра и хочу, чтобы вы с Хейли составили мне компанию. Соберите чемодан, положите в него все самое необходимое и прихватите его с собой на работу. Я вас встречу, мы заберем Хейли и уедем отсюда. Вы же сами говорили мне, что всегда мечтали увидеть Нью-Йорк. Ну, решайтесь же! Что скажете?
Несколько секунд Мэри-Лу просто молчала, не зная, что ответить. Она просто сидела за столиком и смотрела на Боба, прекрасно понимая, что бросить Сэма ей придется в любом случае. Ей нужно было решиться на отчаянную попытку, а запасной аэродром был уже тут, поблизости.
Но только не в лице Боба.
Нет, если она и уйдет от Сэма, то только к Ибрагиму.
Который ее любил.
Боб красивый, сияющий и идеальный во многих отношениях. Мэри-Лу могла бы с готовностью поспорить на все свои сбережения, что и в постели он великолепен.
И если бы не Ибрагим, она, наверное, соблазнилась бы и проверила, насколько она права.
Но она не могла использовать Боба, чтобы изменить Сэму, и уж вовсе не хотела изменять Ибрагиму.
Который любил ее. Именно ее.
Она отодвинула стул от столика:
– Простите меня. Но я не могу так поступить.
– Конечно же можете. Сэму наплевать на вас, Мэри-Лу. А вдвоем мы могли бы еще и посмеяться над ним. Воспользоваться его кредитными картами, опустошить все его счета. Пусть расплачивается, а мы похохочем, и еще как!
Вот теперь ей стало ясно, чего так упорно добивайся Боб.
– Простите, – еще раз повторила она и встала. – Но я не могу с вами никуда ехать. Я вас не люблю и, по правде говоря, не верю в то, что вы любите меня.
– Ты сейчас очень занята? – тихо сказал Малдун в трубку мобильного телефона.
Джоан сидела в противоположном конце заполненной людьми комнаты. Она повернулась в сторону Майка и чуть заметно покачала головой:
– А ты сам как думаешь?
Они присутствовали на так называемом «заключительном собрании» перед буффонадой, устраиваемой в честь приезда президента. Речь держал адмирал Таккер. В данный момент он говорил о… впрочем, Малдун не мог бы точно сказать, о чем именно говорил адмирал. Его отвратительные ораторские способности стали легендарными, и сейчас он, как обычно, перешел к бесконечным повторам тех пунктов своего доклада, которые уже успел осветить.
Все важные моменты уже были оговорены, потому что перед адмиралом выступил командир «морских котиков» команды номер шестнадцать. Лейтенант-коммандер, в частности, доложил собравшимся о последних изменениях в предстоящем шоу. Он высказал и свое недовольство тем, что высшее командование не стало отменять применение дымовых шашек. Значит, толпа зрителей все же окажется скрыта в клубах разноцветного дыма, и это не на шутку тревожило Тома. На собрании было решено оставить за Паолетти право не применять шашки в том случае, если во время демонстрации возникнут непредвиденные обстоятельства.
У Малдуна появилась возможность переговорить с командиром после того, как Том побеседовал с Максом Багатом. Но, как выяснилось, все то, что Макс сумел сообщить Тому, явно не обрадовало его и не убедило в полной безопасности завтрашнего шоу.
Макс присутствовал на заключительном собрании вместе с несколькими агентами из своей команды. Среди прочих сюда пришли и небезызвестная Алисса Локке и Джордж Фолкнер, симпатичный парень, с которым Малдуну довелось познакомиться в прошлом году в Индонезии. Они сразу произвели друг на друга хорошее впечатление. Фолкнер постоянно пребывал в приподнятом настроении, и это несмотря на то, что ему приходилось каждый день появляться в жару в костюме и при галстуке.
– Я думаю о том, где можно перекусить. Например, по кусочку пиццы и бутылочке пива. Разумеется, после того, как закончится это испытание на прочность, – прошептал Малдун в свой мобильник.
– Ух ты! Целый кусок пиццы! – отозвалась Джоан. – С ума можно сойти!
Малдун наблюдал за тем, как Джоан встала со своего места и, незаметно выскользнув из комнаты, остановилась у полуоткрытой двери, ведущей в коридор. Здесь она могла разговаривать с ним, никого не тревожа.
