Это ему отчасти льстило, а отчасти сбивало с толку. Он считал, что ревность — преимущественно удел женщин. Однако в последнее время он не встречал проявлений ревности у женщин, с которыми имел дело. Женщины, как правило, воспринимали его измену, как условие любовной игры. А это его вполне устраивало. Но он впервые встретил такую женщину, как Джессика Макколл...

Он решил продолжить игру и подхватил с энтузиазмом:

— Это очень удачная мысль, Джессика. Но забор понадобится для того, чтобы в дом не проникли посторонние. Тогда мы с тобой сможем провести здесь вместе спокойную, долгую зиму. Представь себе занесенные снегом дороги и ледяные ветры, гуляющие над вересковыми пустошами. А мы живем уютно, в тепле и довольстве. Греемся у открытого пламени камина. И любим друг друга на овечьих шкурах, расстеленных на полу...

Они смотрели друг другу в глаза. Джессика была не в силах отвести глаз от Аллана. Его взгляд словно парализовал ее, лишал воли. Этот человек опасен, подумала она, ощущая внутреннюю слабость. Если она не будет достаточно осторожна, то может снова угодить в западню. — Скоро наступит время ланча, - торопливо напомнила она ему, — а ближайшее место, где можно перекусить, находится в двадцати пяти милях отсюда.

Аллан неторопливо еще раз обвел взглядом дом и окрестности.

— Хорошо, поехали, — сухо сказал он. — Я не хочу, чтобы ты обвиняла меня в том, что я морю тебя голодом. В добавление ко всему прочему.

Они тронулись. Аллан продолжал изучать

карту местности.

— Тут неподалеку находится отель, — заметил он. — Мы туда направляемся?

— Да, - сухо ответила Джессика. — Но я не знаю, хорошо ли там готовят. Я там никогда не бывала. Отель этот расположен на берегу реки. В нем всегда останавливаются юристы и банковские служащие из Глазго, которые приезжают сюда на ловлю лосося.

Аллан убрал карту и сказал безразличным тоном:

— Мне кажется, что мы могли бы провести

остаток дня, осматривая окрестности, а потом снять номер и переночевать. Это приемлемое предложение?

Джессика обхватила руками рулевое колесо, без слов подъехала к площадке для разъезда и остановила на ней машину. Глядя прямо перед собой на дорогу, она терпеливо произнесла:

— Вы можете заказать две комнаты, если хотите здесь остановиться, а не одну.

— Не нужно ничего осложнять, Джессика, -со вздохом сказал Аллан. — Мне казалось, мы уже обо всем договорились.

— Единственное, на что я согласилась, так это показать вам окрестности, — холодным тоном напомнила она ему.

Аллан нахмурил брови, но затем лицо его прояснилось.

—Ты права! Теперь я помню. Было сказано, что другие твои обязанности мы обсудим позднее.

Он протянул руку и погладил ее по голове.

— Вот теперь и наступил момент, когда нам нужно твердо договориться о правилах игры, — добавил он.

Она гневно отстранила его руку.

— Перестаньте это делать. Мне неприятно, когда вы до меня дотрагиваетесь.

— Тогда почему у тебя перехватило дыхание? — прошептал он ей на ухо. — И почему ты так покраснела?

Легкими движениями пальцев он погладил ее шею.

—Ты вся пылаешь. Это что, лихорадка какая-нибудь?

Спазм перехватил у Джессики горло.

— Нет, черт возьми, — с трудом проговорила она. — Просто я зла на вас.

— Больше похоже на то, что ты меня хочешь. Таковы классические симптомы чувственного возбуждения у женщины.

Джессика старалась пропускать его слова

мимо ушей, но, тем не менее, по ее телу прошла мелкая дрожь.

— Нужно вести себя разумно, - продолжал Аллан. — Давай забудем то, что случилось в прошлом. Оставим в стороне все россказни про меня, которые тебе довелось услышать. А я забуду про Трикси Троттер...

— Послушай, — начал он снова, наблюдая за ее волнением, — давай вообразим, что мы только что встретились. Начнем все сначала и...

Джессика презрительно улыбнулась.

— Я скорее готова представить себе, будто мы никогда не встречались. Встреча с вами была самым большим несчастьем в моей жизни. Второе несчастье случилось, когда вы последовали за мной сюда.

Джессика не скрывала свои чувства, и это нравилось Аллану. Было приятно встретить женщину с настоящим характером. К тому же лучше было, когда она говорила то, что думала, а не просто одаривала его презрительными взглядами. Он заглянул в ее лучезарные голубые глаза, и на сердце у него сделалось тепло. Такого он еще никогда не испытывал...

Однажды он уже путешествовал по этой дороге с одной девушкой из университета. Однако та поездка оставила у него грустные воспоминания. Иллюзии рассеялись, осталась одна боль... Что-то подсказывало ему, что на этот раз все должно быть иначе.

Он снова прикоснулся рукой к ее волосам. Когда пальцы его дотронулись до ее шеи, она едва сдержала дрожь во всем теле. Но тут же вскрикнула, оттолкнула его руку и включила зажигание.

Несколько миль они проехали в полном молчании. Джессика постепенно успокаивалась, кровь перестала стучать у нее в висках.

Неожиданно Аллан спросил:

— Твоя мать рассказала мне про Бланш. Кто эта женщина? Она лучшая твоя подруга?

— Я работаю у нее, — спокойным голосом ответила Джессика. — Ей принадлежит модный магазин в Лондоне. Она взяла меня на работу и предоставила комнату для жилья.

— Значит, это ей принадлежит квартира в том престижном районе?

— Да. А теперь я прошу вас помолчать. Здесь трудный участок дороги.

— Ты великолепно ведешь машину, — негромко сказал Аллан. - Но расскажи мне про эту женщину. Только чистую правду. Хватит всех этих лживых россказней.

Джессика на секунду оторвалась от дороги и метнула на Аллана гневный взгляд:

—Лживые россказни! — воскликнула она. — У вас еще хватает наглости обвинять меня во лжи? Вы — первостатейный лжец, — с горечью произнесла она. — Вы, вероятно, даже не замечаете, как это у вас получается. У такого проходимца, как вы, это — вторая натура.

Аллан спокойно выслушал тираду Джессики, затем задумчиво напомнил:

— А как насчет идеи переодеться в костюм Трикси Троттер и посадить за соседний стол фотографа? Это был настоящий план, заранее продуманный. В одиночку такое тебе было бы не под силу, и я подозреваю, что во всем этом тебе помогала твоя подруга Бланш. Возможно, что это целиком была ее идея. Скажешь, я не прав?

Джессика так крепко сжала руль, что пальцы ее побелели. Если она будет это отрицать, то у него появится повод снова обвинить ее во лжи. Поэтому она негромко сказала:

— А если так, то что?

— Тогда я скажу, что она оказывала дурное влияние на глупую и впечатлительную девушку.

— Вы правы, — перебила его Джессика. — Действительно, я была глупой и впечатлительной. Что же до дурного влияния, так его оказывали только вы. Я сожалею лишь о том, что в момент нашей встречи рядом со мной не было Бланш. Она бы предупредила меня об опасности, которая скрывается в общении с вами. Она знала вашу репутацию... бабника.

— В самом деле? — удивился Аллан. - Что еще она обо мне знает?

— Она знает, что вас прогнали из армии! — злорадно выпалила Джессика.

— Я вышел в отставку, - уточнил Аллан.

— И сделали это только потому, что иначе бы вас отдали под военно-полевой суд за неподчинение приказу. Разве это нельзя назвать словом «прогнали»? — презрительно добавила она.

Он не стал обсуждать эту тему дальше, а лишь издал легкий смешок.

—Кажется, она неплохо обо мне информирована. Говоря по-иному, она заядлая сплетница.

Джессика грудью встала на защиту Бланш.

— Думайте прежде, чем говорить. Это очень достойная женщина. У нее могут быть свои недостатки, но она, по меньшей мере, правдива, чего ни в коем случае не скажешь о вас.

Аллан осклабился и поднял вверх руки, давая понять, что сдается.

— О кей! Твоя взяла. Больше не будем упоминать ее имя.

Джессика внутренне расслабилась, и следующие несколько миль они проехали в молчании. В кабине работал кондиционер, но, несмотря на это, Джессика приспустила боковое стекло. Она почувствовала, как прохладный ветерок начал играть прядями ее волос. Время от времени она украдкой бросала взгляды на Аллана. Иногда он делал какие-то записи. На коленях у него была расстелена карта, и он сравнивал ее с окружающим ландшафтом. Все, что он делал, выполнялось им профессионально. К тому же у Джессики сложилось впечатление, что он всегда доводил до конца любое начатое дело. Особенно когда это касалось совращения женщин, подумалось ей. Тут он пускал в ход всю свою энергию. Но почему? Другие люди влюблялись. Почему же он не влюблялся? Что заставляло его действовать именно таким образом?