Собаки рванулись к ней, и Сара протянула руки вперед в дружелюбном жесте. Вожак обнюхал ее пальцы и отпрыгнул в сторону, отчаянно лая. Наружу, привлеченные суматохой, высыпали люди. Сара увидела много знакомых лиц, мужских и женских, но были и новые обитатели — высокий мужчина с волосами песочного цвета, одетый по-европейски, и поразительной красоты женщина в длинном белом платье из оленьей кожи, раскрашенной и расшитой бусинами.

— Вахийя, — сказала женщина на наречии кри, но с незнакомым Саре акцентом. — Это ты, ради встречи с кем мы так долго шли?

— Я Сара Канингхэм, — удивленно ответила Сара по-английски.

— Тогда идем, нам с мужем много о чем надо с тобой поговорить.

Хотя эти двое были не из кри, Сара поняла, что хорошо знает их по рассказам, поскольку эти люди считались надеждой и кри, и их собственного племени криков. Александр Мак-Гилливрэй был сыном Лахлана Мак-Гилливрэя, который женился на девушке из клана Ветра. Теперь Александр, прозванный здесь Возлюбленным, правил всем народом криков как супруг Сахойи, Дочери Ветра. Американцы из мира Сары охотно торговали с Александром, которого называли королем, и обращались с людьми, которыми он правил, как с равными, совещались с ними и заключали обоюдовыгодные договоры.

Очевидно, Сахойю и Александра привело на восток важное дело, раз два племени заключили союз, хотя в прошлом не слишком часто контактировали. И супруги явно ждали появления Сары, поскольку добираться сюда из земель их племени нужно было несколько недель. Наверное, они тронулись в путь в то самое время, что и Сара, которая тогда еще и не подозревала, что будет разыскивать своих родичей.

Вскоре Сара уже сидела у костра совета в доме вождя. Александр Мак-Гилливрэй располагался по правую ее руку, Сахойя — по левую, а старейшины племени — перед ней. До того как начать говорить о любом деле, необходимо было выполнить все требования вежливости, и потому сначала состоялась церемониальная трапеза, включавшая в себя кукурузную кашу и оленину; запивали еду пивом из березовой коры. Хотя лицо Сары, как требовали приличия, оставалось бесстрастным, душа ее пела. Она дома. Дома!

Хотя это и не тот дом, в котором она провела детство. Деревня и люди были ей знакомы, но они не узнавали ее, как вскоре выяснилось.

— Приветствую тебя, брат, — обратилась Сара с обрядовыми словами к молодому воину, который протянул ей трубку в знак начала разговора. Встречающий Рассвет был ее приемным братом — они вместе выросли.

Но сидевший перед ней человек посмотрел на нее без всякого намека на узнавание. Сара, потрясенная до глубины души, безмолвно взяла трубку. Резкий табачный дым обжег ей рот, и она осторожно и медленно вдохнула его. Собственный брат не признал ее. Если ей нужно было какое-то доказательство того, что она далеко от земли, в которой родилась, то чего же больше? Она знала этих людей, но они ее не знали.

— Ты проделала долгий путь, чтобы добраться до нас, Сара Канингхэм, — сказала Дочь Ветра, когда наконец все формальности были соблюдены и церемонии окончены.

Сара повернулась и встретилась с ней взглядом. Сахойя была сахемом — шаманом криков, и Сара на мгновение задумалась — а какими силами владеет она в этом мире?

— Я не думала, что он окажется таким долгим, — наконец ответила Сара, стараясь не выдать разочарования. Она по-прежнему оставалась дочерью Народа, а среди Народа считалось верхом невоспитанности показывать свои чувства, вынуждая прочих волей-неволей разделять их.

Сахойя пристальнее вгляделась в гостью.

— Не поделишься ли ты с нами своей историей? С тех пор как Влюбленная Луна стала расти в небесах, духи начали говорить о тебе. Они сообщили мне, что ты идешь к нашим младшим братьям, людям кри. Духи сказали, что я должна помогать тебе ради всего живого в этой земле — не только Народа и англичан, но и наших старших братьев.

Кажется, Дочь Ветра посвящена в то же самое пророчество, которое Древние дали ей самой в Англии, догадалась Сара. Как жаль, что никто, видимо, и понятия не имеет, как ей совершить то, что от нее ждут!

— Я все расскажу тебе. Поведаю о том, чем прежде не делилась ни с одним мужчиной или женщиной. Многое в этой истории остается для меня тайной, и я смиренно молю тебя о помощи, — склонила голову Сара.

— Продолжай, — сказала Сахойя, и вождь кри согласно кивнул.

— В этом мире меня зовут Сара, герцогиня Уэссекская, хотя на самом деле я родилась в Балтиморе в мире, очень отличном от этого. В том мире Америка восстала против короля Георга, чтобы стать свободной и независимой нацией.

— Король Георг? — с сильным шотландским акцентом произнес Мак-Гилливрэй. — Что это за фрукт такой — король Георг?

Сара судорожно вспоминала обрывки английской истории, которые мать вбивала ей в голову во время уроков. Тогда ей казалось, что незачем ей тут, в Америке, засорять себе память историей страны, которой она никогда не увидит.

— Это немецкий король, который правит Англией потому, что английских королей уже не осталось. Из-за его безумия и тирании мои соотечественники восстали против него.

Мак-Гилливрэй в изумлении покачал головой.

— Англичане отвернулись от своего короля, как несчастные французишки? В это трудно поверить. Даже сассанахи[50] такого не заслуживают, — добавил он с легкой усмешкой.

Сара беспомощно развела руками.

— Это очень старая история, и я рассказываю ее лишь для того, чтобы показать, что есть другие миры и они близки, как страницы в книге. — Она сложила ладони вместе, чтобы показать, затем снова развела руки. — И вот я пришла из того мира в этот, и здесь со мной приключилось много странных вещей.

Сара рассказала о том, как мадам Алекто Кеннет и вдовствующая герцогиня Уэссекская наняли ее, чтобы она заменила в этом мире умирающего двойника, и как, несмотря на все их усилия, ее раскусили, и как она нашла в этом новом для нее мире свое собственное место. Она рассказала о своем муже, герцоге Уэссекском, и о том, как интриги одного амбициозного высокородного джентльмена связали ее с леди Мириэль Хайклер и Луи Французским.

— Дофин жив! — воскликнул Мак-Гилливрэй. — Неужели?

— Его много лет прятал в глуши близкий родственник, — объяснила Сара. — И англичане, и французы использовали бы его в своих целях, попади он в их руки, но Луи хотел лишь жить своей собственной жизнью и не опасаться каждую минуту смертельной угрозы.

— Да уж, я думаю, этот бедняга вряд ли после такого захочет сесть на трон, — сочувственно проговорил Мак-Гилливрэй.

— А английский герцог, твой муж, держал его в руках и отпустил? — спросила Сахойя. В голосе ее звучало недоверие. Люди Народа врядли упустили бы так просто столь завидную добычу.

— Уэссексы, — сухо заметила Сара, — давно уже поступают так, как считают нужным. И всем нам казалось, что принуждать Луи к чему-либо против его воли — дурное дело. Французы убили бы его, но у англичан он был бы узником.

Но сейчас она сама впервые засомневалась в этом. Луи хотел жить по своей воле — жениться на Мириэль и плюнуть на все короны и троны, но верно ли они поступали, помогая ему в этом? Стоит ли год свободы той ужасной судьбы, которая потом постигла его? А что с Мириэль? Неужели те злодеи, что похитили его, вернулись потом и схватили еще и его жену? Где она сейчас?

Сара тряхнула головой, отгоняя гнетущие мысли.

— Сейчас все в прошлом. Луи женился на Мириэль Хайклер, девушке из благородной католической семьи, и скрылся вместе с ней. Но, похоже, преследователи добрались до них даже в Новом Свете, поскольку три месяца назад Луи пропал в Балтиморе. Мириэль написала мне письмо с просьбой о помощи, но ко времени моего приезда исчезла и она. Я искала ее, но никто ничего о них не знает. — Сара изо всех сил пыталась не выдать своей беспомощности. — Я понимаю, что люди легко… исчезают, но я должна сделать все, чтобы их отыскать.

— А что же ваш герцог, ваша светлость? — спросил Мак-Гилливрэй. — Сдается мне, что человек его положения, достаточно близкий к королю Генри, мог бы многое сделать, чтобы все пошло как по маслу.