– Ты в глаза своей сестрице заглядывала? Они у нее в точности, как тут описано! Жуть какая-то!

Я бросила травинку и предупредила:

– Не вздумай сказать об этом Динке! Загордится!

– Еще бы! – поддержал меня Влад. – Потомок Чингисхана! Слушай, а что Динка выкинула в реку?

– Ничего она не выкинула, – ответила я. – Тебе показалось.

Влад бросил на меня быстрый взгляд и покладисто кивнул. Сообразительный парень. За что его и люблю.

– Послушай, мне неприятно, что вы с Динкой почти не разговариваете, – сказала я.

– Так мы и раньше почти не разговаривали! – простодушно удивился Влад. – У твоей сестрицы разговор короткий: кулаком в лучевой нерв или в солнечное сплетение. Я весь в синяках. Терминатор, а не девица.

Я с трудом подавила смех. Смеяться было очень больно.

– А я думала, что ты в нее влюбишься, – призналась я.

Влад вытаращил глаза:

– Нашла самоубийцу! Да кто может влюбиться в эту… – Влад спохватился и не договорил. Кашлянул, сказал тоном пониже: – Ну, может, Бэтман. Или укротитель тигров. Или Джеймс Бонд. В общем, человек, который привык спать возле заряженного пулемета. Не знаю, не знаю… Мне хочется каких-то тихих радостей. Меньше адреналина, больше витамина «С».

Я улыбнулась:

– Вспомнила, как ты принял меня за примерную домохозяйку и мать троих детей. И смотри, что из всего этого получилось!

Мы немного посмеялись.

– Знаешь, мать, давай считать, что мы оторвались напоследок. А теперь будем вести жизнь тихую, размеренную, ничем не омраченную. Будем спать до десяти, потом неторопливо завтракать. Днем гулять в парке, есть мороженое, пить кофе… А зимой махнем куда-нибудь на острова. Ты была на островах?

Я потрясла головой.

– Ну, тогда тебя ждет сюрприз, – пообещал Влад. – Поедем на Сейшелы. Волшебное место. Белый песок и зеленые лагуны. Вода прозрачная-прозрачная, виден каждый камешек, пальмы, бунгало…

Влад внезапно замолчал. Я потрясла его за плечо:

– Эй! Отзовись!

– Стыдно мне, Лиза, – произнес Влад. – Я тебе соврал.

– Соврал? – переспросила я. – Когда?

Влад мельком взглянул на меня и сразу отвел взгляд в сторону.

– Когда перечислял свои богатства. Знаешь, мне как-то неудобно было тебе признаться, что от всего былого великолепия осталось всего ничего. Больше половины денег Витька у меня увел еще до нашего с тобой знакомства. Я попытался взять кредит в банке, но не выплатил проценты… – Влад оборвал речь, махнул рукой, потер лоб. – Короче! – сказал он с ожесточением. – Я почти банкрот! И на Сейшелы мы, скорее всего, не поедем!

Тут он, наконец, опасливо взглянул на меня и озадачился:

– Чему ты радуешься?

Я спохватилась и стерла с губ радостную улыбку. Действительно, как-то неприлично радоваться чужому несчастью.

– Странная ты барышня, – сказал Влад. – Рассказываю тебе о своем мифическом благополучии – ты мрачная, как филин. Рассказываю о том, что я банкрот, – рот до ушей. Не поймешь тебя, мать.

Я не выдержала и тихо засмеялась. С души свалился огромный камень. Слава богу, никакого социального неравенства между нами нет! А я-то боялась!

– Не бери в голову, – сказала я, отсмеявшись. – Все это ерунда. Справимся, выкарабкаемся, заработаем денег, сколько захотим. Слава богу, мы с тобой не калеки, не идиоты и не тупицы.

– Это все, конечно, так, – с сомнением произнес Влад. – Только мне хотелось обеспечить тебе сытую жизнь.

Я похлопала себя по животу и сказала:

– Не вздумай! А то я снова растолстею!

– А я не против, – отозвался Влад. – Толстей, если хочешь. Я тебя любую люблю.

Я почувствовала, как краска снова заливает щеки. Прижала к ним ладони и весело спросила:

– Я так понимаю, что это предложение?

Влад засмеялся:

– Поймала-таки за язык, зараза!

Коротко просигналила машина. Мы одновременно повернули головы. Олег Витальевич, стоя возле открытой дверцы, призывно махал нам рукой. И как ему удалось так бесшумно подкрасться?

– Ну вот, – сказала я, – мои документы готовы, дипломатические формальности улажены, можно отправляться в путь.

– Похоже на то, – согласился Влад, поднялся с земли, протянул мне руку, помог встать. Отряхнул с брюк пыль и спросил: – Домой?

– Домой, – ответила я.

Мы взялись за руки и побрели к машине.

А позади нас река Керулен медленно несла свои воды над гробницей великого завоевателя, которая никогда не будет найдена.

По крайней мере, я на это очень надеюсь.