– Ну что, похоже это на жалость? – спросил Саймон, делая паузу, чтобы обвести кончиком языка контуры ее вспухших губ. – А это?

Его слова вернули Дженну к реальности, и она попыталась отвернуться, отрицая и его желание, и свое собственное. Но Саймон снова прильнул к ней поцелуем, терзая ее губы до тех пор, пока она не потеряла способность сопротивляться.

Он прижал ее к земле всем телом, но Дженна была только рада принять на себя его тяжесть. Она теперь все принимала с радостью и даже какой-то жадностью, желая сберечь как самое дорогое сокровище каждый миг их единения.

Рука Саймона нашла ее сосок, и все тело Дженны пронзила дрожь. Он чуть отстранился, чтобы развязать рубашку, завязанную узлом у нее на груди. Руки Саймона накрыли ее обнажившиеся груди, и девушка почувствовала, что теряет дыхание.

– Дженна, – прошептал он в самое ухо, – это первый раз?

В ответ она только затрепетала, не в силах промолвить ни слова, но ее молчание сказало Саймону все.

Казалось, ее кожа уже чувствовала прикосновения его рук, нетерпеливо откликаясь на малейшее движение. Саймон еще не успел прикоснуться к ее соскам, а они уже набухли, превратившись в два болезненно чувствительных комочка плоти. Когда он грубовато потер тугой бутон подушечкой большого пальца, ощущение оказалось таким острым, что Дженна вскрикнула. Ее тело извивалось, словно стремясь уйти от наслаждения, становившегося почти непереносимым.

– А это – тоже впервые? – хрипло спросил Саймон. – Ответь, Дженна.

Дженна не могла говорить. Он взял в рот тугой комочек плоти и принялся легонько посасывать, и она снова вскрикнула, выгибаясь навстречу его ласкам и вцепляясь пальцами в его плечи. Ей в одно и то же время хотелось и прекратить сладкую пытку, и продлить наслаждение.

Дженна выдохнула его имя. Саймон слегка прикусил ее сосок, и она содрогнулась всем телом. Затем он медленно отпустил ее.

– Теперь видишь, Дженна, что ты со мной делаешь? – Он взял ее руку и прижал к горячему бугру под джинсами. – Видишь, что со мной творится, когда я тебя касаюсь? Я тебя хочу, я хочу заниматься с тобой любовью, но не так… не здесь.

Его слова сорвали пелену, окутавшую ее сознание. Мысли прояснились.

– Нет! Нет… мы… ты…

«Ты меня не любишь», собиралась она сказать, но в это время услышала голос миссис Таундсен, окликавший ее по имени.

Саймон быстро запахнул на Дженне полы рубашки и прикрыл ее своим телом, но больше они ничего не успели сделать. По смущенному виду матери Саймона было ясно, что женщина прекрасно понимает, что помешала.

– Э… Саймон… – Миссис Таундсен замялась. – Дженна, я знаю, что сегодня не твоя очередь готовить обед, но не могла бы ты подменить меня? Я по-прежнему неважно себя чувствую.

Дженна быстро кивнула, отчетливо сознавая, что ее лицо все еще горит от возбуждения и стыда.

Мать Саймона поспешно отвернулась и пошла прочь.

Дженна, прикусив губу, ждала, что скажет Саймон. В отличие от нее, он, казалось, ничуть не был смущен появлением матери. Похоже, его даже радовало, что их застали в столь интимный момент.

– Я, пожалуй, пойду в дом.

Дженна попыталась встать, но он удержал ее, взяв за руку.

– Подожди, Дженна, нам нужно поговорить. Очевидно, моя мать считает нас любовниками.

Девушка кивнула.

– Это в корне меняет дело с нашей помолвкой, ты согласна? Вряд ли мы сейчас можем ее расторгнуть.

Она непонимающе воззрилась на него.

– Что ты хочешь этим сказать? Все равно рано или поздно нам придется это сделать, к тому же твоя мать и раньше предполагала, что мы спим вместе.

– Одно дело предполагать, и совсем другое – убедиться в этом воочию.

Дженна растерялась, в ее душу стал закрадываться страх.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю довести нашу фиктивную помолвку до конца… – Дженна облегченно вздохнула, но ее радость оказалась преждевременной. – И завершить ее свадьбой, – спокойно закончил Саймон.

– Н-но… это невозможно… – от волнения она даже стала заикаться. Он криво усмехнулся.

– Однако ты не слишком последовательна. По-моему, наш брак имеет если не больше, то, во всяком случае, не меньше шансов на успех, чем любой другой. Почему же это невозможно?

Дженна с трудом верила своим ушам.

– Потому что мы не любим друг друга! Саймон, не можешь же ты всерьез хотеть жениться на мне!

– А почему бы и нет? Мне кажется, мы подходим друг другу. У нас близкие корни, схожие взгляды, общие интересы… Что же касается секса… – Увидев, как Дженна побледнела, он замолчал и невесело улыбнулся.

– Но этого мало! Должно быть что-то еще.

– Что ты имеешь в виду?

– Какие-то чувства, любовь… – Она беспомощно развела руками. – Послушай, люди не женятся просто потому…

– Вот что, – перебил Саймон, – сейчас ты не в том состоянии, чтобы принимать серьезные решения. Просто подумай над моими словами. Я говорю всерьез. По-моему, наш брак – совсем неплохая идея.

Для кого неплохая? Интересно, как Саймон представляет себе их семейную жизнь? Может, он собирается по-прежнему жить в Лондоне и развлекаться с любовницами, пока она будет сидеть в деревне?

Господи, что думать об этом? Ясно, что сама идея выйти за Саймона просто нелепа. Неужели ей хватает глупости в глубине души надеяться, что, женившись на ней, он когда-нибудь полюбит ее?

Трудно сказать почему: из-за отъезда Сюзи и Джона, недомогания миссис Таундсен или собственных мучительных размышлений, – но обстановка за обедом показалась девушке какой-то напряженной.

После еды Саймон, его отец и миссис Со-умс сели играть в карты, а Дженна сбежала на кухню, сославшись на то, что нужно помыть посуду. Она понимала, что ведет себя как трусиха, но ничего не могла с собой поделать.

Около девяти вечера позвонила Сюзи и сообщила, что им с Джоном удалось все подготовить и свадьба состоится ровно через три недели.

– На церемонию прилетит вся семья Камеронов, – сказала Сюзи, когда трубку взяла Дженна, – а потом мы все вместе вернемся в Канаду.

У Джона есть на примете одно тихое местечко у моря, там мы проведем медовый месяц, а на Рождество приглашаем вас всех к себе – включая тебя, Саймона и твою бабушку.

– Право, Сюзи, я не знаю…

Но та не пожелала выслушивать возражения.

– Прошу тебя серьезно подумать над моим приглашением. Потом все может измениться, ведь мы с Джоном хотим как можно скорее завести детей. Мы и так уже упустили слишком много времени.

Слушая, как ее легкомысленная подруга очень серьезно рассуждает о детях, Дженна почувствовала себя особенно одинокой.

Когда-то в детстве из них двоих именно она, Дженна, мечтала о муже и семье, а сейчас… Сейчас она безнадежно влюблена в мужчину, который хочет жениться на ней только потому, что она вполне соответствует его представлениям о «подходящей» жене.

Но ей этого мало, она никогда не сможет довольствоваться тем, что предлагал Саймон. И нужно срочно сообщить ему об этом.

Оказалось, это легче сказать, чем сделать.

Всякий раз, когда Дженна пыталась намекнуть Саймону, что им нужно поговорить наедине, он куда-нибудь исчезал, и, похоже, нарочно.

Что ж, если он рассчитывает выдать ее молчание за знак согласия, то будет разочарован.

Можно было назвать дюжину веских причин, по которым она не могла выйти за него замуж, но для самой Дженны имела значение именно та, о которой она как раз и не могла рассказать Саймону.

До их возвращения в Англию осталось меньше недели, и что же потом?

С того памятного дня, когда Саймон чуть было не овладел ею, Дженна стала обходить стороной свое любимое место на реке. Между тем мать Саймона уже начала подготовку к их свадьбе.

Полгода назад Дженне казалось немыслимым, что Саймон надумает остепениться и обзавестись семьей, особенно по столь прозаическим соображениям. Но теперь, наблюдая за ним, она начинала понимать, что он высоко ценит традиционные семейные ценности.