– Добро пожаловать, барон Пирс Аскольский, – повторила она еще раз. – Поздравляю вас с вашим новым титулом. Я уверена: вы его честно заслужили. – Чуть хрипловатый голос ее звучал ласково. Ее пальцы все еще были сжаты в его руке. – А как морской переход? Укачало?

– Самым ужасным образом. – Возблагодарив небо за лукавые искорки в ее глазах, он взял ее под руку. – Хотите, чтоб я рассказал вам все в подробностях?

– Только не за столом, сэр. Может быть, позднее. – Она снова отдалилась, такая галантная и сдержанная… Должно быть, она полюбила кого-то другого. Тогда почему его это так волнует, раз сам он ее не любит? Природное остроумие покинуло Пирса, и он сказал первое, что пришло в голову:

– Поедете завтра со мной кататься верхом?

– Завтра будет дождь, – ответила она, опустив глаза.

– Тогда послезавтра. Или днем позже, – настаивал он.

– Посмотрим. Иногда зимой дождь идет неделями не переставая.

К обеду подали жареного барашка с пореем и похожим на цветок с множеством лепестков овощем, который Йоланда назвала «ангинарсес»,[5] и отличное красное вино. Закончилась трапеза, как всегда, медово-миндальным печеньем, так любимым Йоландой, вместе с вялеными фруктами и орехами, для тех, кто хотел отведать что-нибудь менее сладкое. Однако из всей этой великолепной еды Пирс едва смог проглотить маленький кусок жаркого.

За столом говорили о войне и ожидаемом летнем вторжении вассалов из Германии, которое возглавит стареющий император Лотарь. У Элана было много интересного, чтобы рассказать о новом столкновении, и часто его мнение совпадало с мнением Георгия.

Эмброуз тоже принял участие в обсуждении, и даже Йоланда вставила несколько слов о бессмысленности войн. Пирс сидел молча и вертел в пальцах ножку кубка, размышляя о том, что же, ради всех святых, с ним творится, почему ему так нехорошо сейчас, когда он наконец снова на твердой земле.

– Дядя Георгиос всегда подробно сообщал мне, что происходит с вами и с Эланом, – говорила между тем Йоланда. – Я знаю, как храбро вы сражались за Рожера и каким незаменимым преданным воином стали для нашего доброго короля. Вас и сэра Элана очень ценят и должны вознаградить.

– Ничего особенного мы не совершили. – Пирса раздражали чрезмерные похвалы, но он тут же выругал себя за неоправданную резкость.

– Я очень огорчилась, увидев ваш шрам, – еле слышно прошептала она. – Судя по всему, это мог быть смертельный удар.

– Вам было бы жаль, если бы я погиб? Он постарался говорить так же тихо, как Йоланда, чтобы не привлечь внимания остальных, но Пирс испытывал сильное напряжение, потому что боялся ее равнодушно ответа.

– Это напрасный вопрос, и вы это прекрасно знаете. – Ее глаза встретились с его взглядом, и на миг он узнал в их теплом тающем блеске прежнюю Йоланду, какой она была в начале их знакомства. – Возможно, – сказала Йоланда, как раз перед тем как Георгий и Эмброуз зачем-то обратилась к ней, – возможно, завтра все же не будет дождя.

Но наутро лил дождь, и Йоланда была недосягаема. Она не вышла из своей комнаты вплоть до вечерней трапезы. Но и тогда оказалось, что поговорить с ней наедине невозможно из-за новых гостей Георгия – группы ученых из Александрии. Разговор за обедом был оживленным и содержательным, но Пирс почти ничего не слышал. Ему было невыносимо сидеть за столом, и, как только позволили приличия, он извинился и стал бродить по дому, окончив свою прогулку на сырой, продуваемой ветром террасе. Там и нашел его Элан.

– Ты избегаешь ее или ожидаешь? – спросил Элан, небрежно облокачиваясь на балюстраду.

– Кого? – голос Пирса прозвучал зло, и он сразу же извинился: – Прости, у меня в эти дни отвратительное настроение.

– Это понятно. Ты устал от сражений. Я тоже, но мне посчастливилось больше. Там, где я был, кровопролития оказалось меньше. Судя по твоей хандре, догадываюсь, что ты давно не имел женщину.

– Думаю, ты тоже, друг мой. – Пирс увидел, как сверкнула в темноте белозубая улыбка Элана. – Кажется, и вправду я становлюсь старым сэром Пирсом. Я несколько раз ощущал желание… ладно, ладно, не смейся, более, чем несколько раз. Особенно когда трусил, в ночь накануне, сражений. Но увидев, какие женщины мне доступны, предпочел помолиться или почистить оружие. Это философия пожилого аскета, а мне только что исполнилось двадцать три.

– Возможно, ты вовсе не постарел, – сказал Элан, – а просто повзрослел.

– Я повзрослел два года назад, в тот день, когда меня посвятили в рыцари, – ответил Пирс тоном, не терпящим каких-либо возражений.

– Ты хочешь ее? – прямо спросил Элан, задев друга за живое. Пирс был в смятении.

– Честно говоря, не знаю, – ответил Пирс. – Ее тела – да. Я готов взять ее сию же секунду. Но что касается остального… Она не та женщина, которой можно попользоваться и бросить, забыть, как всех этих распутных девок, следующих за армией. Йоланда примет в свою жизнь только одного мужчину. Это я понял с первой встречи. Она добрая, милая и умная. И сильная. Я ненавижу слабых, ноющих женщин; и она из тех, которые, если понадобится, защитят замок от набега противников в отсутствие мужа. Йоланда замечательная женщина, достойная восхищения.

– И потом, существует Георгий, – тихо проговорил Элан.

– Я не забываю о преимуществах, которые обретаешь, породнившись с Георгием Антиохийским, – возразил Пирс. – Мне нравится этот человек, и я уважаю его так же, как самого Рожера. Благодаря своему мечу и щедрости Рожера я собрал за последние месяцы немало сокровищ, получил с титулом барона небольшое поместье в Апулии, но все это ничто в сравнении с владениями Георгия. Если я попрошу ее в жены, он может отказать мне. Или может отказаться она.

– «Она». Ты не произнес ее имени. – Голос Элана звучал по-прежнему мягко.

– Йоланда. Йоланда. – Пирс замолчал, словно поручая ветру унести звучание этого имени во дворец Георгия.

– Я хочу ее, это я могу признать, но не убежден, что люблю, и уж конечно, не так, как ты любишь Джоанну. Когда ты будешь возвращаться в Англию, я поеду с тобой, – продолжал Пирс. – Поверь мне. Обелить твое имя – значит обелить и мое. Для меня особенно важно также выяснить, кто настоящий убийца Криспина. Но я не думаю, что Йоланда вынесет столь трудное путешествие. Мне придется оставить ее здесь.

– Мы еще какое-то время не сможем вернуться в Англию, – сказал Элан. – Если б я мог, то хоть завтра на крыльях полетел бы к Джоанне. Но до меня наконец дошла мудрость Эмброуза: мне следует вернуться назад обладателем земель, богатым и с высоким титулом. Может быть, послом Рожера к тому, кто будет королем Англии. Таким образом у меня окажется больше возможностей доказать, что я невиновен в убийстве. Но это займет годы, так что ты должен решить, как поступить с Йоландой. Георгий думает прежде всего о ее интересах и не позволит ей долго оставаться в девицах.

– Знаю. – Пирс смотрел на тяжелые, вздымаемые бурей волны, на душе у него было тяжко. – Ей уже семнадцать лет, а в эти годы девушке давно пора быть замужем. Уверен, у Георгия есть немало претендентов на ее руку.

– Если ты собираешься просить ее руки, то не откладывай, – посоветовал Элан.

– Но хочу ли я жениться на ней? Или нет? Проклятье! – Пирс ударил кулаком по белокаменным перилам. – Никогда не чувствовал я такой неуверенности. Она заслуживает хорошего мужа, который будет заботиться о ней, обращаться с ней почтительно и любить ее.

– А ты не сможешь относиться к ней так, как она того заслуживает? – засомневался Элан. – Ты знаешь какого-то другого человека, кто будет с ней так же добр, как ты? Способен ли ты представить себе ее в объятиях другого мужчины и не ощутить, как замирает сердце и кровь леденеет у тебя в жилах? Способен ли ты смириться с тем, что она будет носить в себе ребенка от другого мужчины?

– Боже праведный! – Пирс обеими руками вцепился в перила и запрокинул лицо к темному, затянутому тучами небу, словно ожидая там найти мудрый ответ.