Некоторое время Гарри несло течением, и когда он уже был на грани изнеможения, то обнаружил, что находится недалеко от плывущего судна, которое, хотя и болталось в волнах, казалось способным выдержать шторм. Позже он узнал, что это был греческий торговый корабль, следующий из лондонского порта в Афины. Как его спасли, он не помнил. Уже потом он получил страшную рану лица и головы, которая сильно изменила его внешность и ухудшила память.
Один из корабельных офицеров, немного говоривший по-английски, рассказал ему, как он был спасен. Его голову в воде увидел караульный офицер, который и бросил ему веревку. Гарри удалось завязать ее вокруг пояса, но когда матросы стали тащить его вверх по борту корабля, внезапный порыв ветра, который дул со штормовой силой, швырнул его на борт корабля. Он почувствовал сильную боль, кровь хлынула по лицу и ослепила его. Пока вытаскивали его на палубу, для него наступила полная темнота. Почти целую неделю он не приходил в сознание. За это время корабль отплыл от английского берега, направляясь к Греции. Благодаря прекрасному здоровью, тело его быстро поправилось, но лицо осталось сильно изуродовано шрамом, рассудок помутился и затуманился. Он не мог вспомнить ничего из своего прошлого: ни имени, ни истории.
Странный и горький удар судьбы дважды обрушился на человека, который был одарен прекрасным интеллигентным умом. Гораздо раньше, в своей юности, он, сопротивляясь противникам, уже был в таком же жалком состоянии. Теперь так же, как и раньше, он впал в бред. При нем не было ни денег, ни документов, так как он снял плащ, стараясь спасти жену, поэтому никто не мог узнать: кто он, кем был, откуда. Только когда он начал разговаривать, моряки пришли к выводу, что спасенный был родом из Англии.
Ему предложили остаться на корабле и помогать матросам, если он, конечно, согласится: в тот момент была вспышка оспы, и им не хватало людей. Так, на месяц или даже на два Гарри Родни стал матросом и работал с греческой командой на корабле с сомнительной репутацией и в таких условиях, которые могли бы погубить его, но судьбе было угодно, чтобы он остался в живых.
Он сильно страдал, впадая в сильный жар и бред. Несмотря ни на что, он выздоровел и даже привязался к морю и свыкся с жизнью на корабле, поэтому продолжал служить греческому капитану. Так как он был потомственным джентльменом и интеллигентом, его использовали в качестве переводчика в англоговорящих портах, в которые заходило судно.
Прошел год. Домашние считали его погибшим и покоящимся на дне пролива, а Гарри находился на борту греческого судна, которое заходило в Ботаническую Бухту, Порт Джексон и, наконец, приплыло в гавань Сиднея. Здесь, на берегу, Гарри неожиданно встретился с австралийским доктором, который проявил большой интерес к загорелому англичанину со шрамом и потерянной памятью и уговорил его остаться в Сиднее. Доктор чувствовал, что сможет помочь ему восстановить память. Таким образом Гарри остался и сильно привязался к австралийскому врачу и его жене.
Как раз перед Рождеством другой, хотя и менее значительный случай, изменил его жизнь еще раз. Он ехал на докторской двуколке по улицам Сиднея. Лошадь испугалась и рванула в сторону, двуколка перевернулась. Несчастный доктор погиб сразу же, но его пассажир отделался сломанной ключицей и легким сотрясением. Придя в сознание, Гарри обнаружил, что к нему вернулась память о прошлом. Это был для него потрясающий и волнующий момент. Он снова узнал себя как сэра Гарри Родни.
Вскоре он оправился от шока своего возвращения к нормальному состоянию. Вначале он испытывал страдания, когда вспоминал, как потерял Элен, свою обожаемую жену, однако испытал радость, вспомнив, что него еще есть кто-то, для кого ему стоило жить: его любимая дочь Флер. Ему очень хотелось вернуться обратно к ней, в их дом. Он мог только представлять себе, какое горе испытала девушка, когда узнала, что потеряла обоих родителей. Бедная любимая сирота! Прошло несколько месяцев, прежде чем у него появилась возможность совершить путешествие вокруг света и снова попасть в Англию.
Вдова доктора обеспечила его средствами, и он поднялся на борт нового корабля, который в первый раз совершал кругосветное путешествие. Судно было современным и быстрым, хотя и неудобным. Но главное – выигрывало в скорости, а это то, что прежде всего было необходимо Гарри Родни.
Корабль доставил его на берег в Плимут двадцать четыре часа назад, и вот он здесь.
Прохаживаясь туда-сюда по гостиной, Гарри больше говорил в пространство, чем своей кузине Долли, которая слушала этот поразительный рассказ с глубоким удивлением.
– Казалось, что я никогда не найду тебя, на чье попечение оставил Флер, – сказал Гарри, – и с кем я надеялся найти ее снова. Я только что зашел к мистеру Нонсилу, чтобы вернуть мои собственные деньги, но его не было дома, и поэтому я пришел прямо сюда.
Он замолчал и остановился, глядя вниз на Долли, сцепив руки за спиной.
– Флер по-прежнему с тобой? – спросил он. – Моя единственная дочь! Почти три года, как я покинул ее. Сейчас ей должно быть около двадцати одного года. Ах, кузина, расскажи мне, как моя малышка жила все это время без своих любящих родителей.
Долли не отвечала. Она лишилась дара речи. В самом деле, злая, бессердечная, маленькая женщина выглядела так, как будто она снова собиралась упасть в обморок. И тогда в первый раз Гарри почувствовал трепетный страх.
– Что случилось? Почему ты так смотришь на меня? Что случилось с Флер? Говори! – он чувствовал себя так, будто ледяная рука сжала его сердце. – Ради Бога, Флер больше нет в живых?
Долли тяжело вздохнула. Она ничего не могла поделать, только сказать правду или половину правды, чтобы обелить себя, насколько это было возможно.
– Насколько мне известно, Флер жива, – пробормотала она.
Глаза Гарри, все еще красивые голубые глаза человека, которого так безумно любила Элен, вновь засверкали.
– Слава Богу, – сказал он. – Она здесь?
– Нет. Она… она вскоре вышла замуж после твоей… твоей… ты утонул… мы думали, что ты утонул.
– Вышла замуж? За кого?
Долли сделала глотательное движение.
– За… за барона Кедлингтона, лорда Чевиота. Гарри Родни громко воскликнул:
– Боже мой! Моя маленькая Флер стала леди Чевиот? Невозможно!
Долли плотно закрыла глаза, будто хотела прогнать вид изменившегося лица Гарри. Она может только сидеть здесь, невнятно бормоча и желая одного – забыть эту позорную свадьбу.
Она тяжело вздохнула:
– Правда, Гарри… да… Флер вышла замуж через несколько месяцев после того, как ты оставил ее, сироту, как она думала.
– Где она живет?
– В Кедлингтоне. Загородном доме ее мужа.
– Тогда я не смогу увидеть ее сегодня. Она в Бэкингемшире! – воскликнул Гарри упавшим голосом.
Долли кивнула. Должно быть, она была самой несчастной женщиной в Лондоне, так тяжело она вздохнула. Ну как она могла предположить, что Гарри вернется к этой жизни? И все идет у нее плохо. Близнецы остались «в старых девах». Один или два джентльмена, которые сделали им предложения, были отвергнуты, потому что были слишком старыми или уродливыми. Никто из молодых и привлекательных поклонников и не приблизился к ним. Сирил, ее сын, плохо вел себя с тех пор, как покинул Оксфорд и сбежал с известной актрисой, что очень расстраивало Долли и одновременно обескураживало, так как она страстно желала блистать в обществе со своим новым титулом. А ее второй муж, Берти, после того, как с ним случился припадок, стал безобразным слюнявым стариком. Он был таким ревнивым, что все время держал ее возле себя и давал ей совсем маленькую возможность повеселиться в качестве богатой леди Сидпат.
– Я должен знать больше! – воскликнул Гарри. – Счастлива ли моя дорогая девочка? Хорошим ли мужем для нее является Чевиот?
Долли часто и тяжело задышала, опять поднеся жженое перо к носу. Она неуверенно бормотала и заикалась: она в самом деле не знала, как живет Флер, и волновалась, потому что долго не слышала ничего о девочке. Чевиот был странным, негостеприимным человеком: ни он, ни Флер не отвечали на ее письма. В последнее время никто в городе не видел Чевиота.
