– Снова пропала? – словно невзначай спросил я.

– Да есть следы, – и снова улыбка, мне пришлось прикусить язык.

Но, судя по выражению глаз моего собеседника, до темы библиотеки мы еще дойдем.

– Так вот, – голос рассказчика монотонно льется дальше, – Ксения излазала все архивы, даже в Германию, Францию и Англию ездила – какая-то легенда гласила, что следы ведут именно туда. Она по жизни была диггером, от природы. Нюх у нее на опасность и на находки словно собачий. Однажды только благодаря ей ребята вышли из заваленной шахты.

– Я потом расскажу сама.

Мелодичный голос, я обернулся и обомлел. На кухню вошла Мадонна Боттичелли собственной персоной. Огромные миндалевидные глаза, чувственные губы, грива пушистых каштановых волос. Фигура – словно над ней поработал скульптор, то есть ничего лишнего и при этом все учтено. Спокойная улыбка.

– Познакомьтесь, – Странник кивнул, – это Света, подруга Ксении. Коллега, ну, и вообще.

Я поднялся и пожал протянутую Светланой руку. Крепкое, уверенное рукопожатие. Белоснежные зубы сверкнули в улыбке. Я сразу решил на ней жениться, похоже долгое сидение на кухне и клубы сигаретного дыма, из-за которого даже я, заядлый курильщик, уже не мог вздохнуть, все-таки ударили в голову:

– Даниил.

– Очень приятно, вы журналист? О чем пишете? Под землю уже спускались? А когда?

Она задавала короткие, четкие вопросы и, несмотря на протестующий взгляд Евгения Михайловича, подошла и открыла окно, забрала у него сигареты, выбросила в мусорное ведро, потом поставила чайник и наконец села на диванчик:

– Так когда под землю?

– Завтра, – ответил Странник за меня.

Я лишь согласно кивнул, не могу точно сказать, что в этот момент испытывал – бурю восторга или панический страх, потому что клаустрофобия была моей спутницей уже много лет, и я даже в лифтах не ездил – предпочитал ходить пешком.

Доподлинно известно, что в проекте Метро-2 было несколько человек, страдающих клаустрофобией. По словам очевидцев, с этим страхом справлялись очень просто. Вежливо предлагали последовать на работу в шахту или… подвергали аресту.

Владимир Степанович Панин – сын одного из строителей, родившийся в Магаданской области, рассказал:

– Отец боялся замкнутых пространств и сказал об этом бригадиру. Тот хотел снять отца с подземных работ, но вмешался представитель НКВД, с улыбкой сообщивший: или «воронок», или спуск в шахту.

– Ксения уехала в Англию, – начала свой рассказ Светлана, – причем уехала потому, что ей намекнули об этом при очень вежливой и доверительной беседе в каком-то ресторанчике. Просто подошли, подсели и сказали, что Ксюшке лучше уехать из страны.

– Это в 1999 году? – уточнил я.

– Именно, причем она сама думала, что это шутка, подумаешь – просто оказалась в районе Лубянки, под землей. Но опасалась, вдруг ее зацепили за библиотеку Грозного, даже позвонила одному нашему источнику в ФСБ.

Я молча кивнул, без источников среди генералов, врачей, в правительстве и даже среди уфологов можно однажды вовремя не получить важную информацию, которая будет стоить жизни одному или сотням тысяч.

Когда собирались строить бункер для руководства страны, то в первую очередь отбирали строителей и инженеров, не имеющих ни единого знакомого в правительственных структурах.

– И ей ответили, – продолжила Светлана, – что она оказалась в том месте, где находится засекреченный правительственный объект, а на вопрос, что может быть там такого секретного на Лубянке, она услышала совет все-таки подумать об отъезде.

– И?

– И? – Девушка изогнула бровь и поставила на стол кружку с кофе. – И в тот же вечер мы полезли туда, где в ту пресловутую вылазку Марк увидел свежую кладку.

Подготовка заняла несколько дней, и наконец группа отправилась под землю. Две девушки, Ксения и Светлана, и трое мужчин – Сыч, Будда и Салазар. Неизвестно, кстати, почему мужчины любили использовать прозвища, а женщины совершенно спокойно обходились реальными именами. Психологи считают, это связано с тем, что женщины менее остро воспринимают потерю своей индивидуальности и если в команде будет пять Свет, то ни одна из них не станет переживать об этом. А вот мужчины, согласно исследованиям, не очень одобрительно отнесутся, если их имя часто встречается, и поэтому лучше быть Сычом, чем Андреем. Впрочем, это не более чем лирическое отступление, но чтобы лучше освоиться в социальной группе, в которую попадаешь (к примеру, диггеры), лучше знать некоторые детали, способствующие сближению. О, журналист во мне живет всегда, даже когда я просто смотрю телевизор или ем.

Итак, пятеро упрямых диггеров углубились под землю. Фонарики. Запас батареек. Мотки веревки. На этот раз с собой прихватили приборы для виденья в темноте и противогазы.

Группа смельчаков воспользовалась узким проходом, известным только Марку и Ксении. Он шел от Кузнецкого моста в сторону Лубянки и представлял собой шахту от силы метр высотой и протяженностью более километра, то есть ползти пришлось едва ли не на четвереньках, но, похоже, оно стоило того. Подземные путешественники натолкнулись на завал, которого раньше не было. Он как раз и перекрывал тот перекресток, излюбленный диггерами, и которым буквально несколькими неделями раньше воспользовался Марк, чтобы добраться до Лубянки. И все бы хорошо, если бы не незаметная расселина, которая и служила проходом – знала о ней только Ксения, именно она общалась с археологами, рассказавшими, что грунт в этом месте под землей можно рыхлить. То есть пласты породы оказались довольно сильно размыты подземными водами, и это помогло нашим путешественникам, правда изрядно вымазавшимся, добраться до того участка, где Марк нашел свежую кладку. Ребята не задерживались, они просто надели противогазы и, взяв образец грунта, ушли настолько быстро, насколько были способны.

А дальше стало еще интереснее, то есть хорошо, что у наших героев подготовка была архисерьезная, потому как в грунте обнаружилась радиация.

– И вот с этими пробами мы отправились в нашу лабораторию.

– Это где? – я оторвался от своих записей в блокноте.

– При одном из районных отделений милиции, – спокойно ответила Светлана.

– А оснащенность?

Ироничный взгляд:

– Даже если судить по сериалу «Каменская», то вполне достойная, чтобы заковать емкость в контейнер и отправить в скромный НИИ, где подтвердилось, что это плутоний.

– Плутоний?

– А чему вы удивились, Даниил?

– Трудно поверить.

– И мы сомневались, особенно когда узнали, что это оружейный плутоний. И самое загадочное, найден он именно в районе Лубянки, откуда рукой подать до Театральной, бывшей площади Свердлова, где и проходило легендарное Метро-2.

По словам начальника штаба Гражданской обороны города Москвы Кузяева, в бункере и сейчас несется круглосуточное дежурство. В этот своеобразный штаб стекается информация о тревожных сигналах, поступающих со всех дежурных пунктов МЧС, и если возникнет необходимость, то в бункере есть помещения для тех, кто будет руководить отражением атаки или решать чрезвычайные задачи, возникшие из-за риска угрозы жизни граждан.

Вполне естественно, плутоний может использоваться при обслуживании подобного объекта, а доставить его туда реально только по подземному метрополитену. То есть Метро-2 выполняет свою функцию не только как исторический памятник, но и как вполне реальная, функционирующая артерия, связывающая подземный город с окружающим миром.

– Только непонятно, что же такого запретного узнала Ксения, что потребовало ее выезда из страны, – пробормотал я.

– Тут одна маленькая деталь, Даниил, – улыбнулась Светлана, – Ксения пропала.

Я с удивлением воззрился на нее.

– Пропала спустя год, и с тех пор мы с ней не виделись. Можете быть уверены, мы задействовали все возможные каналы, да только никакого результата, лишь недавно, – Света запнулась и взглянула на Евгения Михайловича, и тот коротко кивнул, – так вот, недавно мы получили от нее письмо. В нем говорилось, что у нее все хорошо, она сейчас находится на лечении в одном закрытом лечебном заведении, помнит нас.