– Что вам нужно? – резко спросила она.

– Стасенька! – с облегчением воскликнул Ромка. – Рад тебя видеть, проходи.

– Мы еще не договорили! – возразила девица. – Рома, я должна тебе кое-что сказать...

– Зайчик, я уже все слышал, у меня нет проблем со слухом. – В голосе Ромки звучала неприкрытая брезгливость. – Но ты же взрослый человек и должна понять, что любым отношениям когда-либо приходит конец.

– Ага, чтобы закрутить романчик с новой девкой? Это она, да? – И девица истерически ткнула в меня пальцем. – Что ты в ней нашел? Она же страшная как... как не знаю кто. Такие тетки совершенно не в твоем вкусе, Рома, я же тебя хорошо изучила.

– Когда это, интересно, ты успела? – скривился Ромка.

– Да уж успела, не беспокойся! Значит, ты все это время пудрил мне мозги и просто пользовался мной? А я-то думала...

– Зайчик, мы взаимно друг другом пользовались и не скрывали этого. Я тебя сразу предупредил, чтобы ты ни на что не рассчитывала. Так что какие ко мне претензии?

– А с этой у тебя что? – Девица снова зыркнула в мою сторону. – Большая любовь?

– Девушка, успокойтесь, вы ведете себя как истеричная малолетка, – сказала я презрительно. – Ром, я погуляю, пока вы тут выясняете отношения...

– Да, погуляй, дылда, и можешь вообще не возвращаться, – встряла зареванная манекенщица.

– Уймись, дура! – рявкнул Роман.

– Ромочка, прости, – заверещала та. – Но я правда не хочу с тобой расставаться...

Она вела себя так, что мне стало противно и стыдно. Никакой женской гордости, никакого чувства собственного достоинства! Хотя понять ее можно – Ромка кавалер хоть куда: и умен, и красив, и богат, но даже из-за такого рыцаря на белом коне не стоит терять лицо. Если, конечно, есть что терять.

Я не стала оправдываться, что пришла к Ромуальду по делу, не стала объясняться, просто стояла и ждала, пока девица придет в себя. Она еще поревела, потом всхлипывания прекратились. Нахохлившаяся, словно мокрая курица, манекенщица смотрела на Ромку с укоризной.

– Ну иди уже, иди, – устало попросил он. – Мы с тобой во всем разобрались, начни новую жизнь, ты же умница, красавица...

На красавицу в данный момент девица нисколько не походила, а умницей ее можно было назвать с большой натяжкой. Она встала и поволоклась к двери, едва передвигая ноги. На выходе она повернулась и скорбно произнесла:

– Учти, я все-таки люблю тебя. И всегда буду любить.

Тут я вспомнила последнее письмо Алексу, и мне стало так стыдно, как никогда в жизни. Я ведь то же самое написала ему, только в других выражениях. А значит, чем я отличаюсь от бедолаги-манекенщицы? Да ничем! Такая же идиотка безголовая! Я уже была готова выскочить из палаты, чтобы наедине с собой предаться угрызениям совести, но Ромка окликнул меня:

– Эй, Стась, ты чего? Она уже ушла.

– Что это было? – спросила я печально. – Семейная сцена?

– Да какая там семейная, – поморщился тот и махнул рукой. – Дурочка хочет выйти замуж и завести детишек... а меня такая перспектива, сама понимаешь, не радует.

– Все вы, мужики, одинаковы, – буркнула я, погруженная в собственные переживания. Господи, я никогда больше не буду пить, клянусь! Я никогда не потеряю над собой контроль. Никогда-никогда! Только, пожалуйста, пусть на почтовом сервере случится сбой, и мое письмо затеряется где-нибудь в виртуальной реальности! Только бы Алекс никогда не смог прочитать те дурацкие слюнявые признания, написанные под бургундское! Это было бы самым лучшим, иначе конец придет моей выстраданной репутации независимой и самодостаточной женщины...

Да какая, к черту, самодостаточность! Врать можно Алексу, родителям, Шурке, всему миру, но только не самой себе. Мне нужен Алекс – до дрожи в коленях, до судорог, до черноты в глазах!..

Ромка наблюдал за выражением моего лица с интересом естествоиспытателя, обнаружившего новый вид фауны.

– Стась, ты как, в порядке? На тебя так повлиял вид этой душераздирающей сцены?

– Не обращай внимания, со мной все хорошо, – сказала я и натянуто улыбнулась. – Мяса хочешь? Я привезла.

Ромка расцвел и еле удержался, чтобы не расцеловать меня. Я подождала, пока бедный оголодавший мужчина насытится, а ел он жадно, урча от удовольствия и с благодарностью на меня поглядывая, а потом приступила к допросу. Сытый мужик – значит, довольный жизнью и благодушный мужик, и расспросить его не составит труда. Мне все еще не давали покоя нестыковки в показаниях служащего стоянки у «Комильфо» и самого Ромки, и я была преисполнена решимости выяснить, в чем же тут закавыка.

– Надеюсь, ты себя хорошо чувствуешь? Потому что я намерена допросить тебя с пристрастием.

Улыбка тотчас сползла у Ромки с лица, и на меня он поглядывал уже с меньшим удовольствием.

– Мучительница, – сказал он укоризненно.

– И это вместо благодарности! Вот они, мужчины! – возвела я глаза к беленому потолку. – Ром, я правда хочу докопаться до истины... Мне кажется, это покушение на тебя как-то связано с Архиповым. Точнее, с его исчезновением.

– Как связано-то? – недоверчиво спросил он.

– Долгая история. Я тебе потом все расскажу, хорошо?

– Ну знаешь, Стаська, какие-то тайны мадридского двора, какие-то недомолвки...

– Хорошо, изверг, слушай внимательно, по второму разу рассказывать не буду! – И я довольно коротко поведала Роману обо всем, что узнала за прошедшую неделю. Слушал тот внимательно, но несколько недоверчиво.

– И что, ты строишь свои догадки только на двух похожих ранениях? Моем и этой... как ее там?..

– Да, строю, а что мне еще остается? По-моему, есть над чем подумать. Сначала исчезают Архипов и Ким. Потом на тебя кидаются с ножом. Вы с Архиповым лучшие друзья, а тебя ранили в грудную клетку точно так же, как и Ким. Не находишь, странные совпадения?

– Да, в этом что-то есть, – не мог не признать он. – Но одного не понимаю: я-то тут при чем?

– Ты уверен, что никогда раньше не видел Ким?

– Да уверен, уверен, Стаська! У нее очень запоминающееся лицо, довольно интересное, мужчины такие лица не забывают. Красивая девушка, ничего не скажешь. Так что я бы обязательно запомнил такую.

– А Архипов? Он не мог быть знаком с ней раньше? Хоть Тетерин и уверял, что при первой встрече они не выказали никаких особых эмоций, это могла быть просто игра, спектакль, рассчитанный на то, чтобы усыпить бдительность Игоря Витольдовича.

– За Архипова говорить не могу. Понимаешь, я же ему не нянька, не мамка, чтобы каждый шаг контролировать. В его жизни есть люди, о которых я ничего не знаю, просто потому, что некогда знакомиться с каждым. Архипов – художник, он активно тусуется, всякие светские мероприятия, вечеринки, бла-бла-бла... В его орбите крутится такая толпа народу, что я бы свихнулся, пытаясь всех их узнать.

– Но с Ким он тебя точно не знакомил?

– Я уже сказал, что такую встречу непременно запомнил бы. Стась, по-моему, ты занимаешься ерундой.

– Если ты считаешь розыски отца моего ребенка ерундой, что ж... – пожала я плечами.

Ромка понял, что перегнул палку, и попытался исправить свою ошибку.

– Да я не то имел в виду, – виновато покосился он на меня. – Просто ты начиталась детективов и во всем ищешь подозрительное...

– Я не ищу специально! – разозлилась я. – Оно само в глаза так и бросается! И кстати, что мне действительно кажется подозрительным, так это нападение на тебя. Как-то все очень странно.

Ромка наклонил голову и посмотрел на меня ледяным взглядом.

– Я ошибся, или ты меня в чем-то подозреваешь?

– Господь с тобой, Ромуальдыч, ни в чем не подозреваю! Просто мне кажутся странными кое-какие моменты... И некая нелогичность происходящего.

– Поясни, пожалуйста.

– О чем говорил с тобой нападавший?

– Я же сказал, попросил сигарету.

– Ты уверен?

– Стася!

– Нет, Ромуальд, ну правда! Парковщик видел, как тип в кепке наклонился, просунул голову в окно машины и о чем-то с тобой разговаривал. Я даже следственный эксперимент провела, чтобы все до конца прояснить! Чтобы попросить закурить, достаточно было нескольких секунд. И тебе не обязательно было опускать стекло и позволять тому типу с головой залезть в салон машины.