– Через двадцать минут. А я стою тут. Без батонов.

– Меня зовут Леша. Так давайте поторопимся! Надеюсь, вам недалеко?

– Совсем рядом. На Фонтанку.

– Вот и прекрасно, – констатировал спаситель, сунув мне в руки часть сумок и двинувшись вперед. – По пути зайдем в булочную и все успеем. Как же я сразу не догадался? То-то у вас было такое знакомое выражение лица! У меня два года назад защищался папа.

– Выжил? – вырвалось у меня.

– Разумеется. Только, должен сказать, мы уже за неделю до защиты ни на минуту не оставляли его одного. Это известное правило! На защиту мы с мамой вели его под руки и, естественно, не давали ему ничего нести. Не знаю, о чем думали ваши родственники и друзья.

– Так получилось. Случайно, – призналась я, с нежностью взирая на Лешу. Хотя сумочку с документами я ему все-таки не доверила. Как-то подозрительно, что он вдруг появился. Надеюсь, не он стащил у меня вчера справку, а до этого разгуливал при бороде? Даже если и он, все равно хороший человек. Все понимает! Не какой-нибудь там другой…

Понятие «другой» бытовало в нашей семье давно. Мы заимствовали его из «Обломова», где главный герой в ответ на слова слуги о том, что другие-то переезжают, и ничего, страшно обиделся и сообщил, что он – не какой-нибудь другой, которому все просто, который взял линейку под мышку и говорит: «Переезжаю!»

Иногда, чтобы определить, наш человек или другой, требовалось время, а иной раз ситуация прояснялась моментально. Например, недавно я спешила в пышечную, а со мной попытался познакомиться довольно симпатичный парень. Он оказался в очереди впереди меня, купил два кофе и четыре пышки и заявил мне:

– Девушка, я взял и себе, и вам.

Ну что мне было делать? Возмущенно фыркнув, я попросила продавщицу:

– Пожалуйста, шесть пышек и чай.

И парень сразу отстал. Сам догадался, что он другой…

Первой, кого мы с Лешей узрели в Математическом институте, была моя сестрица, активно кокетничающая с одним из моих коллег.

– Ты чего опаздываешь? – невинно поинтересовалась она. – Мы уже начали волноваться. И где мама?

Я рассвирепела:

– Ну, знаешь ли! А где мы с тобой договорились встретиться?

Она пожала плечами:

– Ну, я точно не помню. То ли в «Севере», то ли здесь. Я решила, лучше подожду здесь. Всякий нормальный человек догадается – раз я не в «Севере», то где мне еще быть?

– А как, по-твоему, я должна была сюда добираться? Если бы не Леша, я бы вообще умерла там одна!

– А почему тебе не помогла мама?

– Она забыла красную рыбу. Надеюсь, скоро приедет. Предыдущая защита уже кончилась?

– Почти. Сейчас будет голосование, – объяснил мне коллега, – потом пятнадцать минут перерыв. А потом вы.

– За время перерыва мне надо успеть написать на доске краткий конспект, – вспомнила я. – О, господи! Впрочем, Игорь обещал помочь. В четыре руки будет быстрее.

– И я помогу, – обрадовался коллега. – Это здравая мысль.

Я схватилась за сердце:

– А спиртное! Оно у нового русского! Если он его не выпил!

– У нового русского? – удивился Леша.

Я не стала разводить китайские церемонии. Время идет, а у нас еще ничего не готово! Всучив сумки Лене, я рявкнула: «Срочно накрывай на стол!» – схватила Лешу за руку и поволокла в соседнее здание. Он не сопротивлялся. Чувствовал, что бесполезно. Только пару раз повторил: «Вы уверены, что вам туда надо? Ведь защита ваша будет не там, а здесь!» Я не удостаивала его ответом.

Дверь в офис моего знакомого была закрыта. Я позвонила, затем постучала. Молчание.

– Вы уверены, что вам сюда надо? – завел свою волынку Леша.

– Уверена, – отрезала я. – Тут водка и вино. И шампанское. У нового русского.

– Он их сторожит? – поразился мой непонятливый спутник. – И вы хотите его ограбить?

– Мы их ему одолжили, – возразила я. – Во временное пользование.

– По-моему, – трезво заметил Леша, – на защите больше нужны вы, а не водка. Нам явно стоит вернуться. Пока не поздно.

Однако я не желала внимать голосу разума.

– По-моему, там что-то шуршит. Надо постучать еще. Погромче.

Через минуту дверь и впрямь открылась. А за дверью – никого. Несколько опешив, мы вошли внутрь.

Новый русский стоял под столом. Нет, не подумайте, что он был столь малорослым или что в припадке гигантомании приобрел столь высокий стол. Он стоял на четвереньках. В пиджаке, однако без брюк. Зато, слава богу, в трусах. По-моему, эти трусы называются семейными. Я решила, что такая странная экипировка на рабочем месте объясняется тем, что работа для него – вторая семья.

– Ой! – простонал новый русский. – Это ты?

И попытался натянуть полы пиджака на голые ноги.

Страшное подозрение стеснило мне грудь.

– Ты все выпил?

Видимо, голос мой был ужасен. По крайней мере новый русский обиженно выдавил:

– Я пил свое. И вообще не пил.

Некоторая противоречивость сообщения меня не смутила, ибо я узрела в углу сумки, полные спиртного. Похоже, нетронутые. Я бросилась к ним, две всучила Леше, а две схватила сама.

– Подожди! – донеслось из-под стола. – Я так ждал…

– Чего? – остановилась я.

– Я так мечтал пойти к тебе на защиту. У меня никто из знакомых еще не защищался. Я даже отпустил подчиненных с работы. И стал готовиться. Смотри!

Я посмотрела – и застыла соляным столпом. В руке нового русского красовался учебник с четкой надписью: «Алгебра. Седьмой класс».

– Я хотел соответствовать! Но не получается… по состоянию здоровья…

Постепенно речь становилась бессвязнее, пока не превратилась в невнятное бормотание.

– Идем! – скомандовал Леша. – Надо спешить.

В Математическом институте я с радостью обнаружила маму. Итак, все в порядке. Мама на месте. Лена на месте. Еда на месте. Питье на месте. Можно, наконец, отдохнуть. Слава богу!

Очнулась я от крика Юсупова.

– Вы что! – рычал он, почему-то тряся меня за плечо. – Там вовсю идет перерыв, вам пора писать на доске, а вы тут спите! Другая бы на вашем месте впала в бессонницу, а вы!!!

Я уставилась на него в недоумении. Что писать, на какой доске? Провизию я принесла, родных нашла – чего от меня еще-то надо? Писать… фу ты, у меня сегодня защита. А я как-то запамятовала…

Вскочив, я ринулась на поиски своих добровольных помощников – Игоря и коллеги. Обоих нигде не было. Зато под ногами упорно вертелись самые различные мои знакомые. Что они здесь делают? Наверное, пришли за меня поболеть…

– Пишите же! – зашипел на меня ученый секретарь. – Задерживать ученый совет ни в коем случае нельзя!

В панике я вцепилась в первых попавшихся мне под руку людей и потащила их к доске. Это оказались Даша, с которой мы вместе повышали квалификацию, и спаситель Леша. Я всучила им по листку с формулами и велела:

– Пишите справа и слева! А я буду писать в середине.

И молниеносно принялась строчить.

– Что это? – почти всхлипнула Даша таким душераздирающим голосом, что я невольно отвлеклась.

– Мой доклад, разумеется! Быстрее пиши!

– Я– я не могу! Там нет ни слова по-человечески! Я ничего не понимаю! Какое-то безумие!

– Тебе и не надо понимать. Надо переписывать. Считай, что это китайские иероглифы, и копируй.

– Ясно, – ответил Леша и приступил к работе. Судя по всему, он тоже был гуманитарием.

Вскоре доска покрылась странными знаками, в которых опытный читатель мог угадать математические формулы. А неопытных, надеюсь, в ученом совете нет. Так что все в порядке. Уже к концу нашей бурной деятельности заявились Игорь с коллегой и смущенно признались, что пребывали под лестницей, увлеченно обсуждая одну интересную алгебраическую проблему и временно забыв, где они находятся и зачем.

У меня не было ни сил, ни времени предъявлять им претензии. Ученый совет сидел на местах. Пора начинать. Скорее бы это кончилось, а на результат мне, кажется, глубоко плевать. Я ищу лишь свободы и покоя и хотела бы забыться и заснуть.

Вот Юсупов зачитывает мои документы. Личный листок по учету кадров… копия диплома… справка о сдаче кандидатского минимума… В этот момент Юсупов словно поперхнулся.