– Ну...

– И еще раз по поводу безопасности. Если у вас во время работы возникнут какие-нибудь, даже самые малейшие, подозрения в том, что ваши бывшие коллеги каким-то образом вышли на ваш след... или хотя бы просто стали ходить где-то около... Одним словом... при малейшем ощущении грозящей опасности мы готовы будем немедленно осуществить операцию по вашему выводу из России.

– Как Гордиевского? В багажнике посольской машины, через финляндскую границу?

– Его вывозили не мы, англичане. Но это не важно. Вывезли ведь. Между прочим, из-под носа у вашей наружки. И какая, в конце концов, разница, в чем... куда. Главное – результат. Или вас смущают возможные неудобства?

– Я должен вам ответить как дипломат или сказать то, что я думаю на самом деле?

– Разумеется, второе.

– Меня смущает ваша чрезмерная самонадеянность. Вы думаете, такие варианты будут легко проскакивать всякий раз. Да после того случая...

– Майкл, Майкл, никто не думает, что это так просто. Мы прекрасно знаем, какие контрмеры начинают приниматься после всех подобных случаев. Но мы ведь тоже не идиоты, чтобы использовать одни и те же шаблонные приемы. На этот счет у нас, специально для вашего конкретного случая, уже есть несколько оригинальных, свежих задумок. Если хотите, мы можем прямо сейчас на эту тему... поподробней...

– Не надо.

– Почему?

– Ну... это в любом случае вопрос второстепенный.

– Так в том-то все и дело, что из маленьких... частных ответов на такие второстепенные вопросы и формируется самый главный, принципиальный ответ. Хотите, я вам расскажу о методе, который я сам лично использую в тех случаях, когда мне приходится принимать какие-то... сложные... ответственные решения? А таких решений мне в своей жизни приходилось принимать, поверьте, не так уж и мало. Ну что... хотите?

– Расскажите.

– Как-то без энтузиазма.

– Ну, почему. На самом деле интересно. Расскажите, расскажите.

– Смотрите. Все элементарно просто. Я беру простой карандаш. И два обыкновенных листа бумаги. Зачем, уже догадываетесь?

– Ну... возможно. Только почему именно два листа, а не один?

– Объясняю. Как правило, в похожих случаях... в случаях, подобных вашему, мы имеем дело с некой дилеммой. То есть с вопросом... проблемой... с ситуацией, выход из которой может быть найден принятием одного из двух альтернативных... противоположных решений. В этом случае я решаю для себя... ну, например... допустим, что будет, если я, условно говоря, сделаю то-то и то-то или же, наоборот, не сделаю этого. Согласны?.. Или нет?

– Согласен.

– Ну вот, с этой целью я и беру именно два листа бумаги. И на каждом из них пишу разные альтернативные варианты. Утверждения. Одно в позитивном, другое в негативном виде. Например, на первом листе – «Я поступлю так-то». А на втором – «Я не поступлю так-то. Все останется по-прежнему».

– И... что дальше?

– И дальше... я расчерчиваю каждый из этих листов... по вертикали... на две ровные половинки... вот так. Теперь на обеих левых половинках, вверху, я ставлю большой минус. А на правых, соответственно, что?.. Правильно, плюс. Так. Ну вот, теперь, я надеюсь, вы уже догадываетесь. В левую колонку мы будем отныне заносить все отрицательные моменты... факторы... или последствия того или иного принятого решения. А в правую, наоборот, положительные.

– А затем?

– А затем мы подсчитываем количество плюсов и минусов на каждом листе и высчитываем разницу. Какой вариант в конечном итоге собрал большее количество плюсов, на том и следует остановить свой выбор. Что... вы так поморщились? Не понравился метод?

– Система подсчета ваша не очень нравится. Слишком механическая. Один большой минус, в реальности, может стоить нескольких, если не вообще всех ваших маленьких плюсов.

– Ну а как вы определяете, большой он или маленький? Где критерий сравнения? Это все... знаете ли, весьма и весьма условно. Но мы сейчас здесь на эту тему можем спорить до бесконечности. Я предлагаю вместо пустых... философских рассуждений сейчас просто-напросто проанализировать ваш конкретный случай. Взвесить все, так сказать, «за» и «против». Согласны, возражений нет?.. Или есть?

– Да нет. Давайте проанализируем.

– Давайте. Давайте на этом вот листе мы напишем следующее: «Я... принимаю сделанное мне предложение... и... занимаю пост начальника отдела по обработке научно-технической информации». Так... А на этом листе мы пишем: «Я отказываюсь... от сделанного мне предложения и... остаюсь на прежнем месте, в прежней должности». Так... написали. Обе мысли выражены достаточно четко? На ваш взгляд.

– Четко.

– Хорошо. Тогда начинаем заполнять колонки. Начнем с первого варианта. Не возражаете?

– Нет. Ради бога.

– Отлично. В таком случае скажите мне, пожалуйста, Майкл... какие вы видите негативные для вас последствия... принятия решения вернуться работать в Москву, в Центр, на упомянутой нами должности.

– Только одно. То, что я там рано или поздно, а... скорее рано, чем поздно, самым элементарным образом засвечусь и... сгорю.

– Это единственный минус?

– Ну... не знаю. Пока вроде единственный. На первый взгляд. Зато, извините меня, какой!

– Какой?

– Такой. Да он с лихвой перевесит все ваши...

– Стоп, Майкл. Стоп. Давайте пока не будем торопиться с выводами. Сначала анализ, потом окончательный вердикт. Допустим, действительно будет иметь место самый нежелательный для нас всех вариант и вы, что называется, сгорите. Попадете в поле зрения вашей контрразведки. Посмотрим, чем это будет вам грозить. В нынешней реальной обстановке. В самом неблагоприятном случае.

– В самом неблагоприятном – арест.

– Арест. Что затем? О высшей мере, насколько мне известно, речь в вашей стране уже не идет.

– Ну... сегодня не идет, завтра пойдет.

– Ну... Майкл, это несерьезно. Мы практики и должны всегда исходить из реального положения вещей. Завтра весь мир может перевернуться. Все в руках всевышнего. Итак... жизнь вы сохраните в любом случае. Значит, что тогда? Тюрьма?

– Естественно. Не санаторий же. Или курорт на Лазурном берегу.

– И какой в вашем случае может быть самый максимальный срок?

– Да какой угодно. Вплоть до пожизненного.

– Майкл, Майкл...

– Что такое?

– Ну... не надо лукавить. Зачем? Мы же все-таки, повторюсь, не полные олухи. И за ситуацией в России следим очень внимательно. В том числе и... в уголовно-процессуальной сфере. Какое там пожизненное. О чем вы говорите? Посмотрите судьбу всех последних дел о шпионаже, дошедших до суда. Да это же самый настоящий фарс. Ну, согласитесь. Доводы обвинения сплошь и рядом признаются несостоятельными. Приговоры отменяются... Пересмотры дел. И так далее. Это в Советском Союзе КГБ было всесильно, а сейчас... При хорошем адвокате... а он вам будет гарантирован стопроцентно... десять лет, от силы. От си-лы. А если к делу еще и общественность подключится.

– Какая общественность?

– Прогрессивная. Правозащитные организации. Свободная, либеральная пресса. А они непременно подключатся. Зачем же мы их, извините, тогда... вернее, я хотел сказать, зачем же они тогда вообще существуют. Так что, Майкл, преувеличивать размер минусов тоже не стоит. Тем более если этот размер целенаправленно уменьшать за счет соответствующих плюсов. О некоторых из них я только что упомянул. Сюда же можно отнести всю сложнейшую систему мер безопасности и конспирации, которую мы намерены внедрить для работы с вами. Систему, которая в случае вашего провала не позволит дать нашим оппонентам необходимых им и достаточных для вашего судебного преследования вещественных доказательств и улик. И вообще, скажу вам прямо, вы можете рассматривать ту поддержку, которую мы будем всячески оказывать вам, как в обычном режиме, так и в тяжелые для вас минуты, одним большим... я бы даже сказал... гигантским... плюсом. Который закономерно вытекает из другого аналогичного знака в той же самой колонке. Я имею в виду ваши будущие возможности, которые вам предоставит предложенная должность. Мы с вами не идеалисты и прекрасно понимаем, что помощь и поддержка в нашей ситуации не оказываются просто так. Это довольно дорогой товар. А в разведке работают не филантропы. Масштабы и степень поддержки всегда напрямую зависят от... чего?