— Повелеваю, в общем, тебе отправляться… блин!

Видя, что Басиянда не собирается двигаться с места, Дарин решил сменить тактику.

— Разве ты ничего не знаешь о Тисовой роще? Это же самое опасное место в окрестностях Лутаки! Мы и сами не знаем, останемся ли в живых, понимаешь? Тут и людоеды, и феи, и кто угодно! Не веришь мне, спроси у Кехелуса.

Король-демон не удостоил Басиянду и взглядом.

— Я не собираюсь снисходить до разговора с рабом, — высокомерно объявил он. — Пусть этот червь не путается у меня под ногами, пусть держится где-нибудь подальше, чтоб не попасться мне случайно на глаза!

— Хорошо тебе говорить! — в отчаянии воскликнул Дарин. — А мне-то что делать?!

Он посмотрел на Басиянду, тот довольно улыбнулся.

— Слушай, Кехелус, — снова обратился Дарин к королю-демону. — У тебя, как у рабовладельца, опыт-то все-таки побольше моего, а? Так посоветуй что-нибудь?

Король-демон долго размышлять не стал.

— Скорми его при случае людоедам, и дело с концом, — коротко бросил он через плечо и, не дожидаясь остальных, двинулся по тропинке. Гномы двинулись за ним, держась, однако, поодаль.

— Слышал, Басиянда?! Слышал, что говорит рабовладелец со стажем? Так что топай к Дадалиону!

Но раб был непреклонен.

— Лучше людоеды, — твердо ответил он, подобрал полы одежды и проворно припустил вслед за Кехелусом и гномами.

Дарин приводил его подозрительным взглядом и задумался. Поразмыслив хорошенько, он нагнал Басиняду и пошел рядом. Тот сразу же принял подчеркнуто скромный вид.

— Послушай, Басиянда, — начал «рабоваладелец», утверждаясь в подозрениях. — А вот ответь-ка мне на пару вопросиков. Неужели шляться по роще, где обитают людоеды, феи, ламии и прочая нечисть, лучше, чем сидеть дома, в безопасности? Только не заливай мне о преданности рабов своему хозяину, — предупредил он, видя, как Басиянда, приняв благочестивый вид, уже открыл рот. — Не очень мне что-то в такую преданность верится.

Басиянда с готовностью оскорбился.

— Я очень предан тебе, господин! Более преданного раба еще не было…

— Понятно, понятно. Давай, рассказывай, как дело на самом деле было. Ты пришел в дом с синими ставнями — и?

Раб сделал вид, что не расслышал.

— Ты что, оглох? — сердито спросил Дарин. — Приказываю тебе говорить правду! Ну?!

Басиянда помялся еще немного и вздохнул.

— Раз ты приказываешь, то поведаю всю правду, господин, — нехотя сказал он. — Правду и ни слова лжи! Кстати, существует правило номер двадцать шесть. Знаешь, что оно гласит?

Дарин удивился.

— Откуда ж мне знать?

— А я — знаю, — назидательным тоном сказал Басиняда. А почему? А потому, что я — очень, очень образованный раб! Видишь, как тебе повезло, господин? Даром заполучить такого…

— Не тяни, Басиянда, — предупредил Дарин. — У меня руки чешутся дать тебе по шее!

— Это лишнее, господин, — заторопился раб. — Я…

— Что за правило номер двадцать шесть?

— Оно гласит: «Всегда говорит своему хозяину всю правду. Ну, или почти всю». И я, господин, неукоснительно следую…

— Басиняда!

— Прошу прощения, господин, — с достоинством откликнулся тот. — Немного отвлекся. Так вот, продолжаю. Я, как ты и приказывал, явился в дом с синими ставнями, и сначала все шло прекрасно. Я, как ты и велел, передал, что ты отправился в Тисовую рощу. Потом, поскольку часы пробили полдень, смиренно намекнул господину по имени Дадалион, что настало время обеда, а в это время все порядочные хозяева, как известно, кормят своих рабов. Так, господин?

— Так, — неуверенно согласился Дарин. — Наверное.

— А что же ответил мне жестокосердный Дадалион? — горько спросил Басиянда.

Дарин удивленно хмыкнул: чего-чего, а жестокосердия за Дадалионом никогда не водилось.

— Что он ответил?

— Он сказал, — возмущенно воскликнул раб, — Что я должен заработать свой обед! Предложил мне наколоть дров, сложить в поленницу, а потом подмести двор! Но это еще не все! Еще я должен был собрать в огороде овощи и… — Басинда всплеснул руками, чуть не задохнувшись от праведного гнева. — Натаскать полную бочку воды! Полную бочку! — он умолк, покачал головой, а потом недовольно пробурчал себе под нос: — Даже странно: невольников у господина Дадалиона отродясь не водилось, но стоило появиться одному-единственному несчастному рабу, как на него тут же навалили целую прорву работы!

— Прорву работы?! Басиянда, да я каждый день таскал воду и подметал двор. И ничего, как видишь, не помер от переутомления!

Но Басиянда не согласился.

— Ты — другое дело, господин, — твердо сказал он. — Ты — свободный человек, а я раб. Ни один приличный хозяин не должен черезмерно утруждать раба трудом!

— Значит, ты наколол дрова, собрал овощи — и черезмерно утрудился, так, что ли? — язвительно поинтересовался Дарин.

Басиянда выразительно промолчал, уставившись в спину идущего впереди Кехелуса.

— Понятно, — пробормотал «господин», не дождавшись ответа. — А дальше что?

Раб тяжело вздохнул.

— Давай, давай, рассказывай, как тебя эксплуатировали!

— Господин Дадалион почему-то полагает, что раб должен трудиться от зари до зари, — недовольно забубнил Басиянда. — Какое заблуждение…

— Он тебя покормил?

— Покормил, но только я собрался немного отдохнуть… так, прикорнуть минутку-другую… как он велел мне подметать пол в лавке, а сам сел за стол… сказал, что ему необходимо внести кое-какие изменения в твое завещание…

— А, завещание, — понимающе протянул Дарин. — Мое, небось? И когда уже Дадалион успокоится?

— Не успокоится, господин. Он черкал пером, мял бумагу и все бурчал что-то себе под нос. Что-то о «глупом мальчишке», — с удовольствием наябедничал Басиянда. — А господин Фендуляр все это время под потолком висел и без конца спрашивал: «Что будем делать, Дадалион? Что будем делать? Положение отчаянное»! А то вдруг начинал летать по комнате и выкрикивать: «А не избавиться ли нам от этого назойливого человечишки»? Вот тут он имел в виду меня, — раб поежился. — Какое счастье, что господин Дадалион с ним не согласился! Сказал: «Избавиться, это бы хорошо, но у меня еще сад с осени не расчищен и кустарник не вырублен, так что раб очень даже кстати»! — Басиянда неодобрительно покачал головой. — Господин Дадалион как-то очень быстро во вкус вошел… настоящий рабовладелец! Но ведь я — не его раб, а твой! Нехорошо так измываться над чужим невольником!

Дарин представил Дадалиона в роли рабовладельца и невольно ухмыльнулся.

— Потом пришла красивая молодая госпожа… кудрявые волосы, карие глаза, и такой нежный румянец, точь-в-точь, румяное яблочко или…

— А, это Тайя… и что?

— Они говорили с Дадалионом о тебе, господин. Я случайно слышал, просто стоял под окном в это время, ну, так получилось. Стоял и нечаянно услышал. Не затыкать же уши?

— Мог бы и заткнуть, — проворчал Дарин.

— Неразумно, — рассудительно сказал раб. — Я же тогда ничего не услышал бы. Потом госпожа ушла. Кстати, проходила через лавку, где я как раз пол убирался и…

— Что?

— Плакала, господин, — сокрушенно поведал Басиянда.

— От радости, наверное, — с досадой пробормотал Дарин. — Ну и ладно!

— Я подметал в лавке… признаюсь, сделал это быстро, потому что чародейское зеркало, что там стояло, пугало меня до смерти! — сообщил раб, понизив голос.

— Зеркало? Да, это оно умеет!

— Разные ужасы показывало: то подавление восстания невольников в Наргалии, то наказание, которое полагается беглым рабам в Пяти княжествах Дакена. Я было пытался объяснить ему, что я — порядочный раб, не собираюсь ни бунтовать, ни сбегать, ни, упаси небо, освобождаться, но оно меня и слушать не стало!

— Оно никого не слушает, — усмехнулся Дарин, вспомнив собственные беседы с волшебным зеркалом. — Ни за что Дадалион его не продаст, нечего и мечтать. Оно так наловчилось покупателей отпугивать, что они из нашей лавки, как ошпаренные вылетают!

— А после, — продолжал скорбный рассказ Басиянда. — Пришел кобольд Тохта и сказал мне…