— Каменистая почва, тупоголовый детеныш тролля! Людям кирка да лопата потребуется! А уж времени сколько на это уйдет! Да и мороки — думаешь, не заметят, если кто-то у стены возиться будет? Вмиг монахам доложат!

— Но как же ты, господин кобольд? Ты же смог?

Тохта сверкнул глазами.

— Вот именно потому, что я — кобольд!

Раб хотел сказать еще что-то, но Дарин оборвал его:

— Басиянда, ты холодными обливаниями полечиться не желаешь? Нет? Тогда ноги в руки — и бегом отсюда, пока брат Чивага тревогу не поднял!

Они стремглав бежал по тропинке, которая то петляла между камнями, то вела вниз, то карабкалась вверх. Впереди скакал кобольд, почти неразличимый в темноте — сумерки становились все гуще, все непроглядней. С резким писком проносились над бегущими стремительные летучие мыши и каждый раз Басиянда испуганно втягивал голову в плечи. Диск луны все уменьшался и Дарин, поглядывая на черное небо, от души надеялся, что сейчас в Лутаке чародей Попуций вот-вот начнет творить свое заклинание.

Басиянда, видно, подумал о том же.

— Господин, — перескакивая через камни, проговорил он. — Ведь господин маг не страдает забывчивостью? Он ведь помнит, что нужно делать?

Дарин не ответил: ему и самому хотелось это знать.

— Господин…

— Заткнись, Басиянда! Лучше назад поглядывай: нет ли погони!

Верный раб, очевидно, вспомнив добродушного брата Чивагу, прибавил ходу. Вместо того, чтобы поглядывать назад, он понесся так резво, что обогнал Дарина, оставил позади кобольда и первым выскочил на большую темную поляну. На опушке поляны тихо пофыркивала привязанная лошадь, а рядом с ней виднелась чья-то темная фигура.

Басиянда застыл, как вкопанный.

— Брат Чивага, — в ужасе пролепетал перепуганный раб. — Это он! Холодные обливания, необременительный труд и… и… господин, мы пропали!

Дарин остановился, настороженно вглядываясь в темноту.

— Ну, чего встали? — услыхал он голос того, кого уж никак не ожидал тут встретить.

Держалась Тайя неприветливо, будто сердилась на что-то.

— Вот, держи, — она сунула Дарину в руки мягкий сверток. — Дадалион говорил, это твое.

Дарин решил не обращать внимание на ее тон — не до того. Он развернул сверток, там оказалась его одежда: джинсы, рубашка и легкая куртка-ветровка.

— Откуда это у тебя?! Неужели Дадалион передать велел?

— Он Тесса разыскивает, — отрезала Тайя. Она была одета в темный дорожный плащ, скрепленный затейливой серебряной пряжкой и короткие мягкие сапожки: даже летом в предгорьях по ночам бывало холодно. — А вещи я в твоей комнате взяла. Дадалион говорил как-то, что ты в этой одежде был, когда он нашел тебя.

Басиянда, завидев девушку, отвесил несколько почтительных поклонов, на которые Тайя не обратила внимания. Тогда раб сделал несколько шажков вперед и снова поклонился.

— Приветствую, госпожа, — подобострастным голосом проговорил он. — А мы с моим господином…

— Заткнись, Басиянда, — бросил ему Дарин и снова повернулся к девушке. — Могла бы с Тохтой передать. Зачем самой-то сюда ехать?

— Хотела убедиться, что мы тебя больше не увидим, — буркнула она. — Кстати, Фендуляр передает тебе приветствие. И зеркало — тоже.

Верный раб, не отрываясь, смотрел на сверток в руках Дарина, всем сердцем надеясь, что молодая госпожа догадалась вместе с одеждой прихватить и немного съестного: хороший кусок мяса с лепешкой или парочку пирогов. Басиянда проглотил слюнки, представляя себе вкус домашней еды, которой господин, конечно же, охотно поделится с ним.

Однако, господин, к великому огорчению раба, про еду и не думал.

— Скажи Дадалиону, чтоб не искал ламию, не надо, — Дарин посмотрел на узкий серпик луны: времени оставалось совсем немного. — Только бы Попуций не подвел…

Он натянул куртку, остальную одежду сунул Басиянде. Тот мигом ощупал сверток и разочарованно вздохнул.

— Не подведет, — девушка тоже бросила взгляд на луну. — Некроманты разрешили ему сотворить заклинание.

— Ты откуда знаешь?

Тайя промолчала.

— Откуда тебе это известно? — продолжал допытываться Дарин. — Ты… ты что, видела его? Была на кладбище?!

Она вздохнула. Лица, скрытого под капюшоном, почти не было видно, но голос звучал так, словно ощущала себя неловко.

— Ну, была… в Квартал магов ходила и по пути зашла.

— По пути?! Ничего себе, по пути… зачем?

Девушка помолчала.

— Поговорила с Попуцием кое о чем, — неохотно призналась она после паузы.

— Поговорила? И он стал с тобой разговаривать?!

Глаза Тайи сердито блеснули.

— Почему нет?

На всякий случай Дарин сделал шаг назад.

— Просто он ни с кем не общается — вот и все! Сидит в своей могиле да кляузы строчит. Погоди-ка, — снова насторожился он. — Так откуда ты узнала про Попуция? Дадалион сказал? Вряд ли… тогда кто?

Дарин покосился на Тохту. Кобольд тут же принял незаинтересованный вид и принялся ожесточенно чесаться.

— Проклятые блохи! Так и скачут, так и скачут!

Дарин хмыкнул.

— Ну, и как беседа с Попуцием? Теперь веришь, что я из другого мира?

Басиянда, не желая упустить ни слова из беседы, придвинулся поближе и едва не наступил на хвост Тохте. Кобольд оскалил зубы, раб на мгновение замер, но потом любопытство взяло верх и он подобравшись еще ближе, с удовольствием стал слушать, переводя взгляд с Дарина на Тайю.

— Не знаю, — помолчав, ответила она. — Попуций говорит: наш мир не единственный, существует множество миров, как похожих, так и совершенно не похожих на наш. Он сказал: некоторые могут путешествовать из одного мира в другой, потому что иногда они иногда бывают так близко, что нужно только преодолеть границу между ними, — девушка пожала плечами. — Но Попуций же сумасшедший, это всем известно… — словно оправдываясь, сказала она.

Тайя умолкла, затем пошарила в кармане и вынула какую-то небольшую вещицу, блеснувшую в темноте. Дарин пригляделся: это были его собственные часы, самые обычные, на металлическом браслете.

— Вот, возьми, — Тайя сунула часы ему в руки. — Не знаю, что это такое… Дадалион говорил, компас?

— Часы, — пояснил Дарин.

— Часы?! Они такими не бывают, но… может, где-то там и, правда, существует какой-то другой мир, где есть такие странные вещи.

Дарин взглянул на циферблат. Часы давным-давно встали и вот уже целый год стрелки их замерли на шести часах. Наверное, как раз в это время он и попал в Лутаку.

— Я была в Квартале магов, — продолжала Тайя, по-прежнему избегая смотреть на своего собеседника, вместо этого она то сверлила взглядом Басиянду, то разглядывала Тохту так, будто видела в первый раз. — На компас… на часы наложили заклинание. Но чародей не знает, будет ли оно действовать в другом мире.

Она помолчала. Дарин нетерпеливо посмотрел на небо.

— Что за заклинание?

— Если произойдет что-то, — девушка запнулась, но тут же продолжила. — Ели тебе вдруг будет угрожать опасность, заклинание начнет действовать. Стрелки компаса укажут дорогу…

— Куда?

— Они приведут тебя к тому человеку, который сможет помочь.

Басиянда, с интересом слушая чужой разговор, оживился:

— Я слышал об этом заклинании, господин! Очень хорошее заклинание, но дорогое! Очень-очень дорогое заклинание! Мой прежний хозяин…

Тохта тихо зарычал и раб тут же умолк.

— Тебе пора, — сказала Тайя, повернулась и пошла на край опушки, где стояла привязанная лошадь. Басиянда проводил девушку взглядом и, как ни боялся кобольда, все же не удержался:

— Госпожа хотела, попрощаться с тобой, — осуждающе проговорил он, глядя на хозяина. — Купила столь дорогое заклинание, потому что беспокоилась за тебя, приехала сюда поздно ночью, ждала, а ты, господин, даже не…

Тохта покосился на раба, но промолчал.

— Заткнись, Басиянда, — серьезно сказал Дарин, и тот, в кои-то веки подчинился.

Стоя на краю опушки, девушка наблюдала на тем, как серпик луны становится все меньше и меньше и, наконец, исчез совсем. Наступила полная темнота. Где-то далеко отсюда чародей Попуций творил заклинание и что происходило сейчас там, на тихом кладбище в Лутаке, Тайе было неизвестно, а здесь, на большой лесной поляне отчего-то было неспокойно.