— Нет, не из-за статуй…

Чародей разъярился окончательно.

— Тогда что вы вообще тут делаете?! Явились отнимать мое время?! Думаете, у меня его так много? А кто за меня жалобы писать будет? Еще три штуки состряпать нужно, да не как попало, а с выдумкой, с подковыркой! Кляузы писать — дело нелегкое!

Призрак метнулся к могильной плите.

— Мы по поводу вашей волшебной книги, — поспешно крикнул вслед ему Дарин. Он испугался, что чародей нырнет сейчас под плиту — и поминай, как звали.

— «Попуций и неведомое», это же вы ее написали? Выдающийся вклад в магическую науку внесли!

Призрак застыл.

— Ну, внес, — осторожно проговорил он, колыхаясь над могилой, как встревоженное облако. — То есть, это я так считаю. А наша Гильдия магов, конечно же, другое мнение на этот счет имеет! Само собой, их мнение в корне неверное, да они, упрямые ослы, не хотели признавать, что как маг и мыслитель я — величина незаурядная, а они все и в подметки мне не годятся!

— А о путешествии в другой мир вы писали? — Дарин не сводил глаз с чародея.

— Ну, писал, — согласился Попуций. — Но Гильдия — настоящие остолопы! Сказали, что я это выдумал все! — он гневно фыркнул. — Глупцы! Целая Гильдия слабоумных идиотов! Никто мне не поверил! Твердили, что это неправда, да еще и обижались, почему я бросаюсь на них с кулаками. Косные умы! — яростно вскричал он. — Не могут вообразить, что вселенная не ограничивается одним-единственным миром! Не могут поверить, что есть и другой мир!

— Так это правда, что вы там были? — быстро спросил Дарин. — Были?

Призрак медленно подплыл к нему и белые глаза в упор уставились на парня.

— Вот оно что, — сказал чародей дрогнувшим голосом. — Как я сразу не догадался! Ты ведь тоже оттуда?

Легкий ветерок шумел в верхушках деревьев, колыхал цветы на клумбах. Солнечный луч скользнул по отполированным до блеска надгробиям, пробежался по гранитным могильным плитам, вспыхнул рубином в глазах кобольда. Беломраморная статуя, которой наскучило слушать долгий разговор, вспомнила о своих обязанностях, попыталась зарыдать и уже всхлипнула пару раз, но изваяние с соседней могилы многозначительно кивнуло в сторону чародея Попуция, погрозило статуе кулаком, и она тут же испуганно умолкла. Сам же чародей ничего не замечал: он кружил над собственной могилой, то и дело поправляя колпак, съезжавший на нос.

— Вот было время, время золотое! — возбужденно выкрикивал он. — Эх, вспомнить приятно!

— Вы соседей не разбудите? — кашлянув, поинтересовался Дарин, оглядываясь по сторонам: он опасался, что крики чародея сбегутся, чего доброго, все обитатели кладбища.

— Они переехали давно, — отмахнулся тот. — Смылись подальше от меня, туда им и дорога! Эх, как же я рад, как рад! Право слово, был бы жив, обнял бы тебя и расцеловал!

— Лучше не надо, — твердо отказался Дарин, переглянувшись с Тохтой.

Чародей уселся на могильную плиту.

— Понимаешь, ведь ты — единственный, единственный человек, кто моей книгой заинтересовался! А самое главное — ты же сам из другого мира! — ликовал он. — А они все твердили: нет никакого другого мира! Посмотрел бы я сейчас на них, посмотрел бы! Да, ради этого стоило жить!

— «Они» — это кто?

— Ослы безмозглые из Гильдии магов, — пояснил Попуций. — Завистники да интриганы! Мнят себя крупными чародеями, а сами дальше своего носа не видят ничего. «Этот мир, говорят, единственный — и точка»! Уперлись, как бараны!

Попуций гневно фыркнул и пробормотал в адрес «завистников и интриганов» что-то нелестное.

— А я — как чувствовал! — продолжал он, немного успокоившись. — Сижу, бывало, листаю старинные книги по магии, труды древних волшебников о перемещении во времени читаю, а сам думаю, думаю… нет, не может быть, что наш мир — единственный! — он стукнул себя кулаком по коленке. — У меня, конечно, никаких доказательств не было, но я верил! Верил, магию изучал, да собственное заклинание придумывал. Несколько лет на это потратил, но не жалею. И — вот! — Попуций сорвался с места и в восторге закружился над могилами. — В один прекрасный день, я — там!

Басиняда вытаращил глаза.

— Господин, но разве это возможно?

Чародей отмахнулся и подлетел поближе к Дарину.

— Я, конечно, был совсем недолго, буквально минутку-другую. Так, глянул одним глазком — и назад! Заклинание-то несовершенно, я, признаться, боялся: вдруг застряну в чужом времени?! Поэтому торопился, — Попуций сокрушенно покачал головой.

— А сейчас думаю — ну, и застрял бы? И что?! Жил бы себе, не тужил… понравилось мне там, очень понравилось! — он мечтательно вздохнул, выписывая над могилой круги. — Все необычное, странное но… ну, магии, само собой, нет, но люди там и без нее прекрасно обходятся! А как там девушки одеваются, — восторженно сказал Попуций и закатил глаза. — Ты не поверишь! А, впрочем, что я говорю, ты-то как раз и поверишь. Словом, не мир, а мечта, сказка! Передо мной будто окно распахнулось!

Он с размаху опустился на мраморную плиту и поправил колпак.

— А потом? — спросил Тохта, который слушал рассказы о неведомом мире, пренебрежительно сморщив нос.

— Потом… — Попуций вздохнул. — Вернулся я назад, написал книгу… так и так, вот где я побывал! Думал, фурор произведу, обрету известность, славу! А меня на смех подняли, — он с досадой пожал плечами. — Не поверили! «Подавай, говорят, доказательства»! А с доказательствами у меня плоховато было, — признался Попуций. — Хотел я им показать, что к чему, этим индюкам надутым из Гильдии, да во второй раз заклинанье не сработало…

— Почему ж оно не сработало? — осведомился Басиянда. — А вот мой господин…

— Умолкни, Басиянда!

— Почему? — Попуций сокрушенно почесал в затылке. — Гм… умений моих магических не хватило. Я ж не великий маг, не дракон! Так, обычный волшебник.

Он снял колпак и принялся теребить кисточку.

— Да и времени маловато оставалось. Я, разумеется, и дальше над заклинанием работал, да многого не успел: скончался к тому времени! Чародеи хоть и долго живут, а все же не бессмертны.

— А в вашей книге, — осторожно, сдерживая нетерпение, поинтересовался Дарин. — Идея… идея… перехода… она описана?

Попуций кивнул и невесело улыбнулся.

— Идея-то описана, но… эх, слышал бы ты, как потешались надо мной эти глупые чародеишки из Гильдии! — неожиданно снова вскипел он. — Прочитали мою книгу, вникнуть в суть, разумеется, не смогли: где уж им постичь всю глубину моих размышлений! Но что делать прикажете, если во всей Гильдии только один умный человек имелся, мыслитель и философ — я! А они никак уразуметь этого не могли… буквально, к каждой строчке придирались. Даже название им не понравилось! — он сердито стукнул кулаком по мраморной плите. — Нескромное, говорили. А название прекрасное было, прекрасное, прямо скажем!

И чародей, прикрыв глаза, с удовольствием произнес: «Попуций и неведомое: мой выдающийся вклад в развитие магии».

Он открыл глаза:

— Что здесь нескромного?

— Все очень скромно, — поддакнул Тохта.

Чародей благосклонно посмотрел на кобольда, кивнул и перевел взгляд на Дарина.

— Приятно, что молодежь, наконец-то, моими трудами заинтересовалась! При жизни-то как-то не очень… что ж, спрашивай, побеседую с тобой охотно! Ты что же, в Гильдию магов Лутаки поступил?

Дарин помотал головой.

— Нет, я…

— И правильно! — горячо одобрил Попуций. — Ничему хорошему у этих спесивых болванов не научишься. Мой тебе совет — подавайся в Пустынные Королевства! Там чародеи настоящую магию творят, древнюю, как наш мир! И Гильдия у них сильная, с традициями. А хочешь, я рекомендательное письмо тебе напишу?! Ей-ей, напишу, есть там у меня среди змеелюдей хорошие приятели, не откажут тебе в помощи!

— Погодите, я…

— Или ты к змеелюдям с предубеждением относишься? — насупился маг. — Напрасно! Прямо скажу — вот напрасно ты это! Выглядят они, конечно, странно, согласен, но как маги…