— Там… написано…
— Да, – кивнула, поняв, та.
— Но ведь… Я всегда писала там слово РАЙ большими красивыми буквами…
— Нет, – сказала девочка. – Там АД.
— А если… если стеклышко залетит туда? – с трудом сдерживая подкативший к горлу ком, спросила Рита.
— Там и будешь, – просто, как-то буднично ответила девочка и поправила бант в жиденькой косичке. – Кидай, пора.
Рите захотелось подскочить к ней, схватить за плечи, встряхнуть, заорать что-нибудь в отрешенные недетские глаза, чтобы мелькнуло в них хоть какое-то подобие чувств. Девочка, словно поняв, отступила чуть-чуть назад. Рита отвернулась и бросила стеклышко. Рука дрогнула в самый последний момент, и стеклышко, быстро скользнув по асфальту, застыло в очерченном полукруге с двумя большими буквами. Рита подняла бледное лицо и наткнулась на взгляд девочки, который светился злобным удовлетворением. Девочка рассмеялась и сказала усталым голосом Мака:
— Вот ты и пришла.
Откуда-то издалека раздались громкие звуки похоронного оркестра. Девочка медленно опустилась на землю, превратившись в маленький острый осколок чего-то стеклянного. Рита нагнулась и, осторожно подняв его, бережно положила в карман. Звуки оркестра медленно приближались.
Рита побежала в ту сторону, все еще надеясь на что-то… Шла маршем рота солдат в какой-то странной серо-зеленой форме, с бритыми головами и траурными лицами, неся в вытянутых руках подушечки с орденами. Рита остановилась, переводя дыхание, стараясь рассмотреть, что там, в гуще серо-зеленых мундиров. Один из солдат, идущий с краю, неожиданно споткнулся о ворох бумаг и, не удержавшись, упал. Следующий прошел ровно по нему, пригвоздив тяжелым кованым сапогом лицо лежащего к асфальту. За ним шел еще один, еще, еще… Солдаты не меняли траурного выражения лиц и ни на секунду не замедлили шаг, чтобы хотя бы стряхнуть с сапог лохмотья мундира, кожи и кровь. Рита, как завороженная, следила за тем, во что превращается только что упавший, не в силах отвести взгляд или закрыть глаза, словно кто-то невидимый приказал ей стоять и смотреть.
Солдаты миновали ее, и Рита увидела плывущий гроб, задрапированный красной тряпкой и обложенный цветами. Восемь длинноволосых людей несли его на плечах, тщательно глядя под ноги. Один поскользнулся на кровавом месиве, но его поддержали, и в сторону Риты отлетела пнутая чьим-то ботинком окровавленная кисть, сжимающая подушечку с приколотым орденом. Траурный марш несся по головам, глазам и волосам.
За гробом шли волосатые люди в рваных джинсах и майках, увешанные булавками, значками и бисером. Рита осторожно приблизилась к идущим и медленно пошла рядом, украдкой оглядываясь по сторонам, в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо. Вот! Или ей только показалось?.. Рита чуть приостановилась, подождав высокого парня с перетянутыми в длинный хвост волосами. Пошла рядом. Несколько минут собиралась с духом, наконец, волнуясь, еле слышно проговорила:
— Маэстро…
Парень дернулся, будто от удара, и Рита увидела в его глазах неподдельный ужас.
— Ты меня с кем-то путаешь, – произнес он, не разжимая губ.
— Извини, – шепнула Рита, лихорадочно пытаясь понять, чего он так испугался. В том, что это именно Маэстро, она была уверена. Он шел рядом, и Рита видела его напряженные плечи и застывшее лицо.
— Послушай… – снова попробовала она.
Маэстро шарахнулся в сторону, сделал пару шагов и скрылся за спинами впереди идущих. Рита на мгновение застыла, но кто-то наткнулся на нее сзади, и она снова пошла, уже не глядя в лица, пытаясь хоть что-нибудь понять. Взгляд ее, растерянно скользивший по сторонам, вдруг уперся во что-то очень знакомое. Толстый кожаный браслет плотно облегал тонкую руку. Рита подняла глаза и, уже зная про себя, чем все это кончится, негромко произнесла:
— Кира…
Девушка вскинула опущенную голову, мотнула копной рыжих волос и твердо сказала:
— Ты ошиблась.
Рита не увидела в ее лице страха. Глаза ее были пусты. В них не было ничего.
— Извини.
Она немного помолчала, вглядываясь в знакомое лицо, и спросила:
— А где остальные?
Кира вздрогнула и мотнула головой в сторону гроба:
— Там, – и тут же спохватилась. – Ты о ком?
— Ты знаешь, – уверенно сказала Рита. – Ты должна знать. Где Ян?
Кира рассмеялась одними глазами – пусто и страшно:
— Ты разве не поняла еще, кого мы хороним?
— Что? – беззвучно выдохнула Рита и схватила ее за руку, резко остановившись.
— Пусти, – равнодушно потянула руку Кира.
Сзади толкнули в спину. Рита выпустила руку, и Кира двинулась дальше. Рита стояла, а люди обтекали ее со всех сторон, люди с отсутствующими лицами, с пустыми глазами, с траурными ленточками, приколотыми булавками к рваной джинсе.
— Господи… – шептали ее губы. – Господи… так не бывает… не бывает…
— В который раз ты повторяешь это? – раздался над ее ухом ехидный голос, и Рита, подняв голову, увидела черные очки и золотую улыбку Мака.
— Ты здесь? – потерянно произнесла она. – Зачем?
Мак согнал с лица улыбку и принял скорбно-торжественный вид:
— Надо же достойно проводить…
— Я ничего не понимаю, – затрясла головой Рита, словно желая отогнать наваждение. – Ничего…
— Пойдем, – сказал Мак и крепко взял ее за руку. – Мы мешаем похоронной процессии.
И Рита послушно пошла вслед за ним, став одной из идущих за гробом.
— Куда мы идем? – тихо спросила она, упорно глядя себе под ноги.
— На кладбище, – усмехнулся Мак. – На кладбище отбросов.
— Чего? – не поняла Рита.
— Общества… Тут недалеко.
Кладбище больше всего напоминало большую помойку. Среди куч отбросов и гнилья то там, то тут возвышались деревянные кресты. Солдаты остановились правильным прямоугольником у вырытой в гниющей свалке ямы. Все остальные, словно по взмаху чьей-то руки, разделились на две группы – справа и слева от гроба. Гроб опустили на две предусмотрительно вкопанные в грязь табуретки. Рита, задыхаясь от зловония, полными слез глазами наблюдала за происходящим Серенький маленький невзрачный человечек возник у плеча Мака и кричаще зашептал:
— Пора начинать?
Мак недовольно поморщился, приложил палец к губам и кивнул. Человечек понимающе мигнул и исчез. Рита попыталась освободить руку. Мак усмехнулся и разжал пальцы. Она продвинулась чуть в сторону, спрятавшись от Мака за чьей-то спиной.
Маленький человечек забрался на кучу мусора побольше, предварительно неуклюже подстелив под ноги старую газету, прокашлялся и начал:
— Дорогие сограждане! Сегодня самый тяжелый день в нашей жизни. Мы провожаем в последний путь…
Риту затрясло, она вдруг ясно осознала всю реальность происходящего, противно задрожали ноги, и пересохло во рту. Урывками доходили до ее сознания какие-то отдельные фразы похоронной речи: “... лидер молодежного движения… город никогда не забудет… несомненные заслуги в области человеческих душ… ”
“Плохо, плохо… ” – шептала почти про себя Рита, что-то лихорадочно вспоминая. “Девочка!” – лицо ее прояснилось, она сунула руку в карман и нащупала острый стеклянный обломок Пальцем осторожно провела по краю и, придержав карман другой рукой, изо всех сил вдавила руку в стекло. Физическая боль на несколько мгновений затмила собой все остальное. Карман медленно пропитывался кровью.
— Желающих проститься прошу подходить в порядке очереди, – распорядился человечек и сошел с импровизированного постамента.
Вокруг Риты зашевелились люди и по одному, словно зная заранее, кто за кем, отделялись от остальных, на несколько минут подходили к гробу, а затем вставали в другую сторону. Рита все сильнее сжимала в кармане обломок стекла и не сразу заметила, что осталась одна. Взгляды всех, стоявших по ту сторону, были направлены на нее. Рита подняла глаза и заставила себя искать, зная наверняка, что, кроме страха и пустоты, не увидит ничего. Во взглядах, смотревших на нее, царило покорное ожидание. Рита шагнула к гробу, чувствуя, что и штанина джинсов уже пропиталась кровью, и, споткнувшись, почти врезалась лбом в деревянный бок, обитый красной материей. Инстинктивно уцепившись руками за край гроба, подняла голову.
