Шарли поморщилась, представив себе, как эти похлопывания отдавались в спине Джордана. Она заметила, что незнакомец одет в форму. Видимо, это один из старых боевых товарищей Джордана.

Элизабет застыла рядом с ней.

– Это он, Шарли… – прошептала она.

– Хм. Кто он?

– Мужчина, который поцеловал мою грудь.

Шарли подпрыгнула от удивления и только тут поняла, что Элизабет вцепилась в ее руку мертвой хваткой.

– Мне никогда не забыть эти волосы и эти глаза. – Голос Элизабет сорвался, она неотрывно смотрела на мужчину, стоящего у крыльца. – Как ты думаешь, что он здесь делает? По-моему, тогда он был не в военной форме…

Мужчина повернулся и увидел в дверях двух девушек, держащихся за руки.

Взгляд Джордана остановился на Шарли, его глаза блеснули, и с секунду казалось, что он забыл, где находится.

Но тут его друг начал переминаться с ноги на ногу, этот звук привел Джордана в чувство, и они вместе поднялись вверх по ступенькам к дому.

– Смотри-ка, кто здесь… – сказал Джордан, расплываясь в улыбке.

– О, я смотрю, – еле слышно пробормотала Элизабет.

– Шарли, Элизабет, это генерал-лейтенант сэр Спенсер Марчвуд. Спенс, позволь представить тебе мисс Шарлотту и леди Элизабет Уэнтворт.

– Дамы, солнце удается затмить крайне редко, но я должен сказать, что сегодня именно такой день.

Сэр Спенсер отвесил грациозный поклон, и Шарли задумалась, не состоит ли он на службе у Веллингтона. Ведь все его офицеры славились своими прекрасными манерами и умением держаться. Сэр Спенсер излучал обаяние, но, когда он наклонился к руке Элизабет, на его лице появилась чрезвычайно лукавая улыбка.

– От одной только мысли о том, чтобы поцеловать вашу руку, леди Элизабет, у меня по спине начинают бегать мурашки. Ведь ваша кожа такая мягкая под моими губами. – Он замолчал на секунду и посмотрел ей в глаза. – Насколько я помню.

Даже Шарли содрогнулась, а Элизабет так просто лишилась дара речи. Боже правый, как же он хорош. Джордан кашлянул:

– Дамы, прошу, проходите в дом. У Спенса есть новости.

Остаток вечера они провели в беседах о великой победе Веллингтона, которую тот одержал близ маленького бельгийского городка.

Спенсер, очевидно, направлялся к своему полку, но поступившие с континента депеши убедили его в том, что добраться до Брюсселя вовремя он не успеет. Поэтому он развернулся и поехал обратно в Лондон, где до него и дошли слухи о том, что у Джордана Линдхерста серьезные неприятности.

– Не мог же я позволить этому старому вояке самому разбираться с подобной историей. Он наверняка напортачит.

Джордан вздохнул.

– Значит, об этом деле все-таки идут разговоры. Проклятие, я надеялся, что мы сумеем сохранить все в тайне. Это ведь не значит, что в ближайшие несколько часов к моему крыльцу подтянется весь наш батальон, правда?

– Лишняя помощь не помешала бы, – пробормотал Артур, вошедший в комнату с тяжелым подносом, на котором стояли стаканы с элем и чайник.

– Артур, старый проказник. Все еще пашешь местные поля?

Артур проделал невероятный трюк, умудрившись сверху вниз посмотреть на человека, который был выше его как минимум на полметра:

– А вы все так же думаете тем, что у вас спрятано за ширинкой бриджей, сэр Спенсер?

Джордан усмехнулся:

– Даже не пытайся пере спорить Артура, Спенс. Все равно тебе это никогда не удастся. А теперь давай я расскажу тебе о том, что здесь у нас происходило, а ты расскажешь нам о… как называется это местечко? Ватерлоо?

Разговор о войне оказался бурным и продолжительным, и девушки задолго до его окончания оказались в креслах у камина, совершенно выбившись из сил, ведь им приходилось напрягать слух и разум, пытаясь следить за ходом этой весьма специфической беседы. За ужином царила непринужденная атмосфера, друзья делились своими воспоминаниями, вздыхали о потерях и вволю смеялись над приключениями прошлых лет.

Все эти темы были весьма увлекательны для джентльменов, но дамам они через какое-то время смертельно наскучили.

Мужчины вежливо поднялись, когда Шарли и Элизабет заявили, что они отправляются спать.

Джордан бросил страстный взгляд на Шарли, а Спенсер, вне всякого сомнения, в это время раздевал глазами Элизабет.

Девушки раскраснелись и, хихикая, отправились наверх в свои комнаты.

Шарли старалась не заснуть, но Джордан долго не приходил, и она сдалась на милость Морфея прежде, чем он поднялся наверх.

Она смутно почувствовала, как он притянул ее к груди, и повернулась так, чтобы слышать мерное биение его сердца.

После этого Шарли продолжила спать, счастливая от того, что он с ней рядом.

Сейчас было утро, и Джордан уже поднялся и ушел. А Шарли предстояло вступить в новый день и смело взглянуть в глаза тому, что этот день с собой принесет.

Принес он Элизабет.

– Ну, наконец-то, – досадливо провозгласила она. Шарли приподнялась и откинулась на подушки, а Элизабет нетерпеливым жестом отпустила служанку и сама поднесла Шарли завтрак.

– Я всю ночь думала о нем и приняла решение. – Она со стуком поставила поднос на столик возле кровати и плюхнулась на постель рядом с Шарли, скрестив ноги по-турецки и совсем неизысканно подоткнув длинное платье. – Я хочу Спенсера Марчвуда.

Шарли закрыла глаза.

– Если возможно, сначала я хотела бы выпить свой чай. И передай, пожалуйста, тост. Ты что-нибудь ела?

– Ела. Хотя лепешка выглядит очень аппетитно. Ты не возражаешь? – Шарли неопределенно махнула рукой, после чего Элизабет завладела лепешкой, намазала ее маслом и с удовольствием принялась поглощать.

– Итак, – сказала Шарли. – Ты хочешь Спенсера Марчвуда.

– Да.

– Поясни, что ты имеешь в виду под словом «хочу».

– Ну, я хочу, чтобы он оказался со мной в постели. На мне. Чтобы он лишил меня девственности. По-моему, у него это отлично получится. Как думаешь?

Шарли подавилась оттого, что большая крошка застряла у нее в дыхательном горле. Ей понадобилось сделать несколько глотков целительного в данных обстоятельствах чая, чтобы ее голос вновь зафункционировал как надо.

– Элизабет, к этому нельзя относиться легкомысленно. Ты должна сберечь это для своего мужа. И еще, по-моему, ты говорила, что жертвой… э-э кандидатом на участие в этом интересном занятии был Райан Пендерли.

Элизабет вздернула бровь.

– Ты не видела Райана Пендерли. Он милый. Милый, Шарли. – Элизабет поджала губки. – Он заслуживает того, чтобы у него была милая жена, милые дети. Сначала я думала, что это должна быть я. Но чем дальше, тем отчетливее я понимаю, что я не милая. – Она вздохнула и положила обратно на поднос остатки своей лепешки.

– Я хочу большего, Шарли. Я жажду возбуждения. Мне нужны звезды, фанфары и фейерверки. Я хочу чувствовать. Недавно ты спрашивала меня, чего я хочу. Так вот, теперь я знаю. Я хочу почувствовать Спенсера Марчвуда. Когда его губы коснулись моей кожи, меня словно огнем опалило, это было похоже на действие электрической машины. Трепет, почти болезненное ощущение, которое распространяется по телу и затрагивает некоторые очень интимные места…

Элизабет взглянула на Шарли.

– Ты понимаешь что-нибудь из того, о чем я говорю?

Шарли ответила на ее взгляд:

– О да. Да, я понимаю.

– Ну хорошо. Поверь мне, я знакома со множеством мужчин. Я не могла бы вращаться в высшем свете без того, чтобы они проносились мимо меня, как покупатели на аукционных торгах. – Ее губы презрительно скривились. – Ни один из них не заставил меня почувствовать себя так, как он, Шарли. Ни один.

– Да, но ведь ни один из них не целовал тебя в грудь, – напомнила Шарли.

– Это правда. Но все дело в том, что я испытала то же ощущение вчера, когда он поцеловал мне руку. – Она показала на свой корсет и слегка покраснела. – Он коснулся меня, и со мной начали происходить эти… вещи. Я вдруг ощутила свои груди… это было в высшей степени необычное ощущение…

Шарли тепло ей улыбнулась: