– Гостьи ждут?
– Да, мэм.
– Проведи.
На этот раз в дверях показались Родж и Дэйви, со злобными лицами конвоирующие двух баб, иначе не скажешь. Одна была молодая, немного за двадцать, вторая хорошо за тридцать, обе поджарые, некрасивые и мускулистые. Наглая сука и опытная.
Встревоженный Родж вопросительно впился в меня взглядом, я кивком отпустила его – свидетели мне не нужны. Дверь закрылась.
Наглая открыла рот, но опытная ее опередила.
– Наше почтение, леди. Отдайте нам, пожалуйста, этого флерса, мы должны вернуть его хозяину, – опытная попыталась соблюсти приличия.
– Хозяин отказался от него. И этот флерс сейчас принадлежит мне, если бы вы обладали vis-зрением, то увидели бы это, – нейтрально отозвалась я.
– Слышь ты, бл..дь расфуфыренная, – наглая двинулась ко мне, – я щас…
Договорить я ей не дала, кнут был у меня в руках с самого начала разговора, и я со знанием дела пустила его в ход. Поблескивая вплетениями серебра и железа, он опустился на лицо наглой суки, раздался вой, опытная рванула на помощь и получила на излете в грудь, не прикрытую расстегнутой курткой. Ей хватило, ведь кнут сплетен так, чтобы взрезать поверхность, я им обивку мебели распарывала, а уж футболку и подавно. Наглая, превозмогая боль, попыталась до меня дотянуться, но нас разделял стол, я ударила «на отшиб», ее слегка отбросило, а куртку раскроило, я ударила еще и еще, сука свалилась на пол пытаясь откатываться от ударов. В целях профилактики щелкнула в сторону опытной, но не дотянулась, та забилась в дальний угол и не пыталась ничего предпринять. Я принялась добивать наглую, яд серебра уже действовал вовсю. Сильная сука, ведь по идее, удара в лицо должно было хватить, чтобы унять ее пыл. Наконец, наглая скрючилась в напряженной и неестественной позе – болевой шок, а затем обмякла.
– Будешь отвечать на мои вопросы. – Произнесла я, глядя на опытную, та испугано кивнула.
– Кому вы должны были передать флерса?
– Вампу Грэгори.
– Сколько лет? Где живет?
– Лет? За сотню. Живет в Куинсе, Бар «Басгитарист».
– Куда должны были отвезти флерса?
– Туда же.
Треннь! Мерзкий звук, ненавижу.
– Не ври мне!
Сука съежилась, закрыв лицо руками.
– Ночной клуб «Бэггер».
Я из названия заподозрила неладное.
– Это, часом, не бордель извращенцев?
Опытная закивала.
– Как вамп Грэгори связан с «Бэггер»?
– Он его владелец, «Басгитарист» для отвода глаз, он там даже не каждый день отлеживается.
– Кто еще из вампов в этом всем крутится?
– Двоих знаю, шушера, молодняк, Инферно – девка совсем зеленая, и Луис – оба латиносы.
– И последнее, – мой голос обрел многозначительную ласковость, – вы действовали от себя или от стаи?
Опытная в панике забегала глазами, но врать не стала.
– От себя. Мы и раньше… по мелочи… для Грэгори… Но такое вот первый раз. Нам ведь тоже деньги нужны…
– Кто в стае знает о приработках?
– Свои только. Старшие не знают.
– Забирай эту дурную суку и вали.
Опытная не заставила себя упрашивать, когда она взвалила обморочную товарку себе на плечи, я вспомнила…
– Имя! Твое и ее!
– Верити Райс и Тринкси, фамилии не знаю, кличка «Рвач».
– Иди.
Свалила. Я еще не успела собраться с мыслями, когда в дверь постучали – Родж.
– Да! – недружелюбно гаркнула я.
Родж показался в приоткрытой двери.
– Мэм?
– Все в порядке, скажешь уборщице, чтоб почистила ковер.
Эта сука успела залить кровью мой бежевый ворсистый ковер, тварь.
– Да, мэм.
Дверь закрылась, хорошо иметь дело с дисциплинированным персоналом. Я в легкой прострации отправилась в уборную промыть кнут, мысли разбежались, сердце колотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Люди зовут это стрессом, но я не человек, я – «filius numinis» и просто нахлебалась от волчиц чуждой силы, вот мое тело ее сейчас усилено и переваривает. Кнут окрасил воду в розовое, я спустила ее и опять набрала раковину. Мое оружие, мое любимое и выстраданное оружие. Почему выстраданное? Да потому что у меня не хватило ума добавить металлические вставки после того как научусь с ним обращаться, ладно бы только серебро, оно нам не опасно, но любые повреждения от железа плохо заживают и оставляют уродливые шрамы. Но нет тени без света – во-первых, теперь я точно знаю, как именно реагирую на ранения железом, во-вторых, я обзавелась золотым скальпелем для избавления от шрамов, в-третьих, пытаясь заглушить боль случайно сгенерировала вход в боевой транс, что мне кстати сегодня отчасти пригодилось. А любимое – потому что железками махать мне не с руки, а пистолет применять, так хлопот с людьми и их полицией не оберешься, хотя он лежит у меня в столе, рядышком с кнутом. Высушив кнут полотенцем, я пока оставила его в уборной на досушку.
Флерс так и стоял в углу, ему было совсем худо, он жутко испугался, а страх для них все равно, что кровопотеря для человека.
– Лилия, – мягко позвала я, он вздрогнул. Свет и Тень дайте мне терпения.
– Лилия, я не обижаю слабых и не опасных. Ты понял? – он кивнул.
– Сними эту тряпку и подойди, – молча выполнил, не поднимая глаз.
Та-ак. А вот это мне уже совсем не нравится. Грязно белые крылья флерса были изорваны в клочья – это еще пол беды, но на левом была повреждена главная vis-вена. И именно эта рана привела его в столь ужасное состояние, ведь крылья флерсов их главная энергосистема, сравнимая с легкими человека. Бесполезно вливать в него силу, пока не закрыта вена, он не сможет ею воспользоваться. А вот чтоб вылечить такую рану нужно иметь запас силы и навыки филигранной работы с ней.
– Простите, госпожа, – прошептал Лилия.
– За что ты извиняешься? – ледяным тоном поинтересовалась я.
– За то, что не сообщил о ране до того, как вы меня взяли, – еле слышно прошептал он.
– Ладно, первый и последний раз прощаю за утайку важной информации, – ну не наказывать же его, полудохлого, за эту подставу, хотя и очень хочется.
Что можно сделать с этой веной? Я опять скользнула в отрешенное состояние и усилила vis-зрение. Да, дела совсем плохи, не просто разрыв, а выдран кусок. Может попытаться опять пойти по человеческому пути?
Я вспомнила о летнем дне, о запахе луговых трав, о том, как хорошо лежать на душистой траве и смотреть на белые пушистые облачка… и выпустила тонкую нить светло-зеленого цвета. Намотала пару колечек на торчащий кончик вены, подождала, когда колечки соединятся в одно широкое и добавила третье уже на весу, оно присоединилось к первым двум, пошло четвертое… Самым сложным было не забывать о луге, травах, облаках, быть в приятной расслабленности и при этом точно накладывать одно крошечное колечко за другим. Времени не существовало, тонкая нить моей силы сплеталась в колечки, а те соединялись в подобие трубки. И вот последнее кольцо легло на вену уже с другого конца разрыва и слилось с остальными. На месте раны появилась трубочка из чистой силы, теперь самый ответственный момент – преобразование энергии в материю. Всмотревшись в неповрежденную правую вену, я совершенно четко представила левую такой же.
С некоторым опасением всмотрелась в результат своих трудов, смотрелось как-то хлипко, но вроде бы получилось.
Я осторожно влила во флерса светло-зеленую порцию, она растворилась в опустошенных центрах, не дойдя до крыльев, влила следующую, отбрасывая мысль, что зеленой энергии может не хватить. Моими основными силами были белая, то есть созидание и жизнь, и красная – человеческие эмоции, страсти. Зеленая же – сила природы и изменения живой материи, в Нью-Йорке вообще дефицит, а черная – антагонист белой, нельзя накапливать и ту и другую, правда, из любого правила есть исключения, но я, увы, в их число не вхожу. Я скармливала флерсу свои запасы и где-то после четвертой порции энергия дошла до крыльев, они враз побелели, добавила еще чуть силы и они запульсировали. Попробуем изменить состав кормежки – дать белую… Крылья вздрогнули и в тело флерса полилась светло-зеленая сила. Я в опасении присмотрелась к шине, нет, не течет. Рискнула и щедро отвесила белой силы – висевшие крылья раскрылись, восстанавливаясь на глазах, походили туда-сюда, как у бабочки, и принялись мерно перерабатывать полученное. Я, обессиленная, но очень довольная собой, любовалась этим зрелищем, в крылья вливались белые струйки, растекаясь брызгами, те чуть гасли и вспыхивали уже светло-зелеными, собираясь опять в ручейки. У меня начали слипаться глаза, уж слишком много я отдала, брызги завораживали и манили в сон…
