Сообразив, какую кашу они заварили, реформаторы решили откупиться повышением пенсий. И сделали это с присущей им «щедростью»: прибавка составила 240 рублей. Отставники тут же назвали ее «три «Путинки» (на эту сумму можно купить разве что три бутылки водки). «Это насмешка над ветеранами», — охарактеризовал действия правительства военный эксперт Н. Шульгин («Независимая газета», 16.02.2005).
Кое-кто из «осчастливленных» не поленился придти на почту, чтобы отправить прибавку по адресу «Москва, Кремль». Газеты сообщали, что, к примеру, в Ульяновске в начале апреля у Главпочтамта выстроилась большая очередь. «Эту подачку мы считаем оскорбительной и возвращаем эти деньги президенту, наверное, она ему нужнее. Пусть добавит их к тем 140 тыс. руб., которые он получает ежемесячно», — пояснил офицер запаса Борис Смехов («Независимая газета»,13.04.2005).
Ветеранов можно понять. Одновременно с «увеличением» пенсий было повышено денежное довольствие в армии. Солидно — на 25–34 %. По Закону «О статусе военнослужащих» такая же прибавка полагалась отставникам. Но чиновники нагло обманули военных пенсионеров: армейское повышение они провели по графе «надбавка за сложность и напряженность», а надбавки на размер пенсий не влияют!
Пока протест выразился в непривычной для русской армии форме. Д е с я т к и т ы с я ч военных пенсионеров п о д а ю т в с у д на Министерство обороны, фактически на верховного главнокомандующего. Только по Оренбургской области таких исков более двух тысяч («Независимая газета», 17.05.2005)!
Правда, от наших судов защитникам Отечества не приходится ждать защиты. В начале года информагентства сообщили о судьбе прапорщика Геннадия Уминского, поразительной даже для наших, казалось бы, ко всему привычных дней. Геннадий служил в 204-м отдельном полку в должности командира взвода. 6 августа 1996 года получил задание — разблокировать блокпосты в Грозном. В бою был ранен, дважды контужен. А когда вышел из госпиталя, узнал, что уволен из Вооружённых сил с формулировкой: «нахождение вне части более одного месяца». К тому времени полк расформировали, из-за отсутствия бумаг прапорщик не смог получить ни «чеченскую» страховку, ни зарплату.
Несколько лет Уминский, ставший инвалидом II группы, судился с Министерством обороны и даже выиграл дело. Однако кассационная коллегия Орловского суда отменила решение с формулировкой, которая достойна войти в анналы правосудия, кое наши предки именовали «шемякиным». Цитирую по тексту NEWSru: «Вред здоровью Уминского был причинен при прохождении им военной службы в период военных действий, а потому установить причинителя вреда невозможно, что исключает вину ответчика».
Так звучало официальное заключение, а неофициально прапорщику посоветовали обратиться за возмещением к… лидерам чеченских боевиков Масхадову (он еще был жив) и Басаеву. Цинизм не просто неслыханный, но поистине у б и й с т в е н н ы й, ибо он подрывает те чувства, на которых испокон веков держится армия. «3а Богом и за царем служба не пропадет», — говаривали наши предки. И потому служили не за страх, а за совесть. А представьте, с каким чувством идет армеец на выполнение боевого задания в той же Чечне сегодня. Выполнишь и кого-то убьешь — родное государство тебя же посадит (так называемое дело Ульмана — лишь одно из многих). Покалечат тебя — государство пошлет утрясать финансовые вопросы к Басаеву…
Да понимаете ли вы, что творите, господа министры и судьи?! Разумеется, ждать от изгонщиков справедливости, ответственности, а тем паче заботы — бессмысленно. Но зачем же так вот, что называется, на пустом месте, безо всякого повода настраивать против себя тех, кто в с е е щ е, несмотря на творимые с ними безобразия, именуют себя «государевыми людьми»?
Стоит ли удивляться, что, не дождавшись защиты от «государя», эти люди начинают объединяться, чтобы самим защитить себя. 19 февраля в Москве прошло заседание Общероссийского офицерского собрания, где было объявлено о формировании Народного ополчения.
Подготовка к проведению этой встречи — особая история. Цитирую «MК»: «Организаторы, среди которых немало хорошо известных в армии лиц — экс-министр обороны Игорь Родионов, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны Леонид Ивашов, председатель Союза офицеров Станислав Терехов, — планировали провести собрание в Центральном Доме Советской Армии. Пригласили президента Путина, министра обороны Иванова, все высшее руководство военного ведомства: «Приходите, давайте поговорим о проблемах армии и безопасности страны. У нас одна задача — мы все хотим видеть Россию сильной державой» («МК», 24.03.2005).
Надо ли уточнять: из высокопоставленных приглашенных не пришел никто. Главковерх не хочет говорить со своей армией! Для сравнения: даже Ельцин присутствовал на первом Офицерском собрании. И проводили его не где-нибудь, а в Кремлевском Дворце съездов.
Теперь времена другие. Проведение акции в Доме Российской (в «МК» неточность!) Армии не дозволили. Собраться решили в конференц-зале Академии управления при президенте. И тут власть развернулась во всей красе! Это когда нужно защитить воина, пострадавшего за Отечество, она медлительна, как доисторический ящер. А когда дело доходит до того, чтобы «держать и не пущать», проявляет чудеса оперативности.
Уже у метро «Юго-Западная» участников собрания (около полутора тысяч отставников и действующих офицеров со всей России) встречали военные патрули и усиленные отряды ОМОНа. А в самой академии их ждали закрытые двери: «Пускать не велено!».
Несмотря ни на что, собрание провели. Были приняты «Боевой устав» и «Военная доктрина Народного ополчения». Документы во многом риторические, как и большинство деклараций патриотических сил. Однако в данном случае важны не бумаги, а стремление создать р е а л ь н ы е с т р у к т у р ы оппозиции по всей стране: «Отделение Народного ополчения имеет численность до 10 человек и создается в отдельном доме (группе домов или отдельном подъезде многоэтажного дома), улице частной застройки, деревне…».
Вдохновителем и лидером нового движения по праву можно назвать генерал-полковника Леонида Ивашова. Ему нелегко. С одной стороны, более осторожные патриотические лидеры, в частности обжившийся в Думе глава «Движения в поддержку армии» В. Илюхин, считают, что генерал «занимается опасным делом» («МК»,24.03.2005). С другой, радикалы типа С. Терехова называют Ивашова «утопистом». Они требуют «не только сформировать народное ополчение, но и решительно бороться с режимом — «начать активные манифестации и пикетирование по всей России, чтобы добиться отставки нынешнего правительства и президента» («Независимая газета», 21.02.2005).
Сам Леонид Григорьевич настаивает: «Никаких провокаций, насильственных действий». По его словам, цель нового движения — «помочь власти найти правильный путь». Подхватывая слова президента, сказанные после Беслана: «Это нападение на нашу страну», генерал конкретизирует: «Учитывая, что Россия находится в состоянии войны за свое существование», необходимо «призвать офицерский корпус к мобилизации и создать в этих целях соответствующие структуры. Они должны поддержать и возглавить уже стихийно формирующееся народное ополчение» (там же).
Структура еще не возникла, а вокруг нее уже начинают плести чрезвычайно опасные интриги. Тот же «МК», вроде бы сочувственно информируя об офицерском собрании, пытается связать его с так называемым делом полковника В. Квачкова, обвиняемого, как известно, в покушении на Чубайса. Материал венчает многозначительный пассаж: «На следующий день после покушения я позвонила в офис Военно-Державного Союзa (его возглавляет Л. Ивашов. — А. К.). А вдруг их народный трибунал (?!) уже рассмотрел дело и вынес вердикт, а полковнику запаса Владимиру Квачкову было поручено привести его в исполнение? «Скажите, пожалуйста, не числится ли полковник Квачков в списках ваших активистов?» — вежливо поинтересовалась я. Мне не сказали ни «да», ни «нет». Просто отказались отвечать…» («МК», 24.03.2005).
