— Может, она и работала, Майкл, — усмехнулся инспектор, — но только не за пишущей машинкой.

Позеленевшая физиономия Майкла приобрела озадаченное выражение.

— Мы знаем, что она выманила вас из офиса, устроив пожар, — с раздражением продолжал старый джентльмен. — Мы знаем, что во время этого пожара кто-то взял документы из вашего портфеля. А кто находился здесь тогда? Двое других съемщиков. Значит, один из них был сообщником миссис Карсон. Так что, «работая допоздна», она забавлялась с Леонардо Винсом или Джеком Зигги прямо здесь, в офисе.

— Тогда кто же пришил ее вчера вечером? — пробормотал Майкл Магун. — Выходит, Винс или Зигги?

Старик кивнул.

— Но почему, инспектор?

— Майкл, Майкл!

— По-твоему, папа, он избавился от своей сообщницы? — спросил Эллери.

— А что же еще? Она помогла ему украсть документы для шантажа миссис ван Дом, а он убрал подружку, чтобы прибрать все деньги и не беспокоиться о ее длинном языке. Эллери, ты выглядишь так, будто что-то почуял.

— Должно быть, он очень глуп, — заметил Эллери.

— Еще бы, — усмехнулся его отец. — Только в твоих книгах у преступников ума палата. Кстати, Эллери, если бы ты придумал этот сюжет, кто бы оказался убийцей?

— Майкл, — тут же ответил Эллери.

— Я?! — На лице Майкла появился испуг.

— Конечно, Майкл, — усмехнулся инспектор. — Кстати, сколько было времени, когда вы возвращались сюда вчера вечером проверить, не оставили ли ваши бумаги в офисе?

— Так вот оно что, — сердито буркнул Майкл. — Слушайте, инспектор…

— Не будьте ослом, Майкл, — раздраженно прервал его Эллери. — Сколько тогда было времени? Была ли она жива? Горел ли у нее свет?

— Было без четверти восемь. Миссис Карсон работала в своем офисе. Я спросил, не находила ли она какие-нибудь бумаги из моего портфеля, и она ответила, что нет. Тогда я спросил, где Зигги и этот чокнутый художник, а она сказала, что они давно ушли домой. Ну, я пожелал ей доброй ночи и тоже отправился домой.

— Какой она вам тогда показалась?

— Обычной.

— Не нервной?

— Черт ее знает. Она всегда выглядела нервной.

Инспектор почесал затылок.

— Док Праути смог сообщить только то, что ее убили вчера вечером между семью и девятью. Уборщица говорит, что наводила порядок в офисах около семи и миссис Карсон тогда была одна. Поэтому, Майкл, если вы оставили ее живой около восьми, то ее прикончили между восемью и девятью.

— Один из этих двоих, — добавил появившийся в дверях сержант Вели.

Первый мужчина был высоким, на вид порядком опустившимся, с грязными цепкими пальцами и желтоватыми мешками под глазами. Вторым был маленький лысый человечек с золотым зубом. Взглянув на труп, оба быстро шагнули назад, но в дверях стоял Вели с сигарой во рту.

Высокий мужчина подошел к окну и открыл его, подставив лицо холодному мартовскому воздуху. Маленький подбежал к мусорной корзине миссис Карсон и склонился над ней, почти засунув в нее голову.

— Как вы можете на это смотреть? — пробормотал высокий.

Маленький издал нечленораздельные звуки.

— Это Винс, художник, и Джек Зигги, букмекер, — представил Майкл.

— Я не убивал ее, — заявил высокий мужчина. — Я художник и люблю жизнь. Я не мог бы убить даже паука, ползущего по моей ноге. Спросите кого угодно. И не думайте, что заставите меня признаться. Хоть режьте меня на куски… — Физиономия Леонардо Винса побагровела.

— Мы вас поняли, Винс, — мягко произнес инспектор. — Полагаю, Зигги, вы тоже ее не убивали?

Лысый человечек поднял голову, чтобы ответить, но тут же опустил ее снова, издав тот же звук.

— Инспектор, — заговорил сержант Вели.

— Что? — отозвался старый джентльмен, не глядя на него.

— Ночной портье говорит, что Винс и Зигги возвращались в здание вчера вечером. Он не может вспомнить точное время, но утверждает, что они приходили порознь между восемью и девятью.

Даже сержант Вели с облегчением затянулся сигарой, когда двое мужчин в униформе вынесли тело миссис Карсон.

Леонардо Винс, поежившись, закрыл окно, а маленький букмекер выпрямился с виноватым видом, не выпуская из рук корзину. Инспектор кивнул детективу, и Джек Зигги вышел из комнаты вместе с корзиной.

— Кобальтовая синяя, — сказал инспектор художнику. — Вы говорили…

— Можете называть ее охрой или кармином, но это была кобальтовая синяя, — устало произнес Винс. — Пойдите в мой офис и убедитесь, что этого тюбика там нет. Я вернулся за ним вчера вечером и забрал его домой. Днем я могу работать ради денег — черт бы побрал эту рекламу! — но мои вечера, джентльмены, посвящены Искусству с большой буквы. Я пришел домой, перекусил, подошел к мольберту и обнаружил, что у меня нет кобальтовой синей краски, которая требовалась мне для цели, недоступной вашему вульгарному пониманию. Магазины были закрыты, поэтому я вернулся в офис за тюбиком…

— Кобальтовой синей, — кивнул инспектор. Он посмотрел в упор на Винса, который ответил ему полным ненависти взглядом. — И миссис Карсон была…

— Думали, я буду сам себе противоречить? — с горечью осведомился художник. — Даже ребенок мог бы повторять эту историю ad infinutum.[30] Я не видел миссис Карсон. В ее офисе горел свет, но дверь была закрыта. Можете не задавать следующий вопрос. Было приблизительно четверть девятого. Нет, этого гомункула здесь не было — я имею в виду существо, называющее себя Зигги, — по крайней мере, я его не видел. И я понятия не имею, была ли эта женщина жива или мертва. Из ее офиса я не слышал ни звука. К тому же я женоненавистник. Ну что, повторить все снова?

По окончании этого замечательного монолога в комнату вернулся «гомункул» с детективом, но без корзины.

— Я тоже ничего не знаю, — заныл Зигги.

— Вы сделали отсюда пару телефонных звонков, — вежливо напомнил инспектор, — и…

— Да. Это были конфиденциальные разговоры. Некоторые мои клиенты должны мне деньги и пытались меня надуть, поэтому я вернулся сюда, чтобы поговорить с ними без свидетелей. Я ничего не помню, ничего не слышал и никого не видел. Ни света, ни миссис Карсон…

— Ну и ну! — Инспектор вздохнул. — Что скажешь, Эллери?

— Не вижу причин задерживать здесь этих людей, — откликнулся Эллери.

Старик нахмурился.

— Ты не установил никакой связи между ними и миссис Карсон, — продолжал Эллери, — за исключением того, что они снимали общие апартаменты. По-видимому, женщину убил кто-то другой. Убери их отсюда, папа, меня от них тошнит больше, чем тебя.

Когда Леонардо Винс и Джек Зигги ушли, инспектор осведомился:

— Ну, великий детектив, что у тебя на уме?

— И почему вы велели ничего не упоминать о краже документов Майкла, касающихся миссис ван Дом? — спросил сержант Вели.

— Предположим, — ответил Эллери, — этот вор, убийца и потенциальный шантажист отчаянно нуждается в деньгах.

— Он не осмелится приступить к шантажу сейчас! — воскликнул инспектор.

— Ведь это страшный риск, маэстро!

— Но ведь он не знает, что мы установили хотя бы малейшую связь между кражей бумаг Майкла и убийством миссис Карсон.

Инспектор Квин прошелся по офису, дергая себя за усы.

— Майкл, — сказал он наконец, — позвоните этой миссис ван Дом. Я хочу поговорить с ней.

На следующее утро Эллери, положив трубку, обратился к аудитории:

— Разговаривать с миссис ван Дом — интересный опыт. Вчера тебе так не показалось, папа?

— Не важно, что мне показалось, когда я разговаривал с этой чванливой старухой, — проворчал инспектор. — Что она сказала тебе, Эллери?

— Это как полет в космос. Оставляет возбуждающие воспоминания о неописуемом величии и почти никакого чувства реальности. Майкл, неужели она в самом деле существует?

— Какая разница, существует она или нет? — рявкнул Магун. — Что она сказала?