– Да. Ты говорила, у тебя есть какие-то кассеты?

– Есть кое-что. Кассеты лежат на нижней полке в шкафу.

– Интересно будет узнать, какие фильмы ты любишь смотреть, – произнес мужчина, вставая с постели. – Твое представление о хороших фильмах наверняка отличается от моего.

– Ты так думаешь? Ладно, тогда до того, как ты откроешь створки шкафа, скажи, что, на твой взгляд, должно нравиться мне.

Мэтью задумался:

– Что-нибудь о судебных разбирательствах, об адвокатах. «Крамер против Крамера», например. «Убить пересмешника». Или что-нибудь из последнего, скажем, «Фирма».

Она с трудом поддерживала этот разговор о фильмах. Взгляд Саманты то и дело задерживался на Мэтью, сидящем на полу, скрестив по-турецки ноги. Вид его полуобнаженного тела заставлял ее мысли течь в совершенно ином направлении.

– Неужели ты думаешь, что мои интересы ограничиваются только работой? Я очень расстроена твоей недогадливостью. Я же не думаю, что твои пристрастия ограничиваются фильмами «Гражданин Кейн» и «Вся президентская рать». – Ты знаешь, мне действительно нравятся эти два фильма. «Гражданин Кейн» – это классика, а «Вся президентская рать» – замечательный фильм, потому что основан на реальных фактах…

– Ладно, попробуй еще раз угадать, что находится в этом шкафу, – великодушно разрешила Саманта.

– Надо подумать. Скорее всего у тебя много кассет Марты Стюарт: садоводство, домоводство, кулинария…

Женщина весело рассмеялась:

– Холодно. Ты находишься где-то в районе Северного полюса. Ну да ладно. Посмотри, может, ты найдешь что-то на свой вкус.

Мэтью начал вытаскивать кассеты и читать названия.

– «Смертельное оружие»? – Он изумленно посмотрел на Саманту. – У тебя есть «Смертельное оружие»?

Саманта с гордостью закивала головой:

– Не только первая, но и вторая и третья серии. Видишь, ты меня очень плохо знаешь.

– Это же боевики. Ты хочешь сказать, что любишь боевики?

– Ага! – Саманта улыбнулась. – Еще мне нравится Мэл Гибсон, очень нравится. У него прекрасные голубые глаза, не говоря уже обо всем остальном.

– О чем остальном?

– Помнишь первые кадры «Смертельного оружия»? Там есть прекрасная сцена с его задницей.

– Тебе нравится задница Мэла Гибсона? – возмущенно переспросил он.

– Я же сказала: «не говоря об остальном». – Она получала огромное удовольствие от этой болтовни. Было приятно дразнить Мэтью и говорить о глупостях. – Я не сказала, что влюблена в него, но глаза у него очень красивые, а кроме того, приятно посмотреть на другие части его тела.

Мэтью непонимающе посмотрел на Саманту.

– Объясни, как голубые глаза и красивые ягодицы могут быть связаны с любовью к фильмам о полицейских?

– Для некоторых женщин эта связь – самое главное. – Саманту забавляла растерянность Мэтью. – Ты, кажется, считаешь, что люди идут на подобные фильмы только ради того, чтобы посмотреть на погони и стрельбу.

– Я смотрю фильмы именно поэтому.

– Когда ты в следующий раз придешь в кинотеатр, оглянись вокруг. По крайней мере половина зрителей – женщины. – Саманта встала с постели. – Тебе принести что-нибудь вкусное?

– Ты же была в кухне несколько минут назад, – недовольно сказал он.

– Ну и что?

– Ничего. Я скучаю, когда ты уходишь. Возвращайся скорее.

Вернувшись, Саманта обнаружила, что половина ее кассет лежит на полу.

– Ну как? Поиски увенчались успехом?

– Да, нашел кое-что. – Мэтью поднял одну кассету с пола. – Как ты относишься к «Грязному Гарри»?

– Мне всегда нравился косой взгляд Клинта Иствуда.

Мэтью был шокирован:

– Ты шутишь! Тебе нравится этот фильм только поэтому?

Саманта рассмеялась:

– Какая разница, почему этот фильм нравится мне или тебе? Раз нам обоим что-то в нем нравится, мы можем посмотреть его вместе.

– Наверное, ты права. Тогда я выбираю… – он задумался, – …вот эту.

Вставив кассету в видеомагнитофон, Мэтью прилег радом с Самантой.

Саманта с интересом смотрела на экран. Заиграла музыка, и появились титры…

– Это картина с Фредом Астером и Джинджер Роджерс, – воскликнула она. – Ты любишь фильмы с этими актерами?

– Раньше я их не любил, – произнес Мэтью, обнимая Саманту, – но под музыку Кола Портера хорошо заниматься любовью.

Саманта засмеялась и взъерошила ему волосы:

– Видишь, я права! Неважно, чем нам интересен этот фильм, главное, что мы оба получим от него удовольствие.

– Я, кажется, догадываюсь, о чем ты, – негромко произнес Мэтью, страстно прижимая ее к себе.

Через ажурные занавески в спальню пробивались лучи утреннего солнца.

Саманта открыла глаза. Во время сна она прижалась лицом к груди Мэтью, и сейчас она лежала и слушала, как мерно бьется его сердце.

Перед тем как заснуть, они прокрутили несколько видеокассет, но толком не посмотрели ни одного фильма. Хотя то, что видели, они бурно обсуждали. Они даже вспомнили диалоги из классических кинофильмов и проиграли их между собой.

– Чему ты улыбаешься? – сонным голосом проговорил Мэтью.

Саманта приподняла голову, чтобы видеть его лицо.

– Откуда ты узнал, что я улыбаюсь?

– Я почувствовал, как движется твоя щека и растягиваются губы.

– Ты очень сообразителен.

– Не без этого.

– Тогда ты, очевидно, скажешь, какой сегодня день.

Мужчина засмеялся:

– Нам удалось проделать столько прекрасных вещей за такой короткий промежуток времени, что сегодня должно быть воскресенье следующей недели. К сожалению, это не так. Сегодня воскресенье этой недели.

– Почему «к сожалению»?

– Выходные подходят к концу. У нас остался только один день.

– Ты хочешь сказать, что сегодня вечером уйдешь? Или останешься у меня еще на одну ночь?

Мэтью заглянул в глаза Саманты:

– Я не задумывался над этим. Как бы ты хотела, чтобы я поступил?

– Давай повременим с решением. Посмотрим, как пройдет сегодняшний день. Мы же можем к вечеру поругаться.

– Или, как ты сказала Слоану, – мы кое в чем разберемся.

– Знаешь, Мэтью, противоречия не так уж плохи. Мои родители никогда не ссорились и не ругались, но их семейная жизнь была ужасной. Возможно, если бы они иногда спорили, это пошло бы им на пользу. Если бы они умели обсуждать проблемы и уважать мнение партнера, они были бы более счастливы.

– Ты хочешь сказать: если бы они согласились не соглашаться друг с другом.

– Что-то вроде этого. По крайней мере, они могли бы делиться тем, что их беспокоит, а не носить все в себе.

– Ну, нас-то никто не сможет обвинить в сдержанности.

– Это точно. – Саманта захихикала. – Тем более что с тобой было очень легко спорить, потому что ты был не прав с самого начала.

Мэтью выпрямился, придал своему лицу строгость, хотя глаза его смеялись.

– Кто тебе сказал, что я был не прав?

Саманта ткнула указательным пальцем себе в грудь:

– Я сама сказала это себе, а мое мнение здесь – самое главное.

Мэтью схватил подушку и легонько стукнул ею Саманту.

– Ты правда так думаешь? – свирепо сказал он.

Саманта дерзко посмотрела:

– Да, и ты меня не переубедишь, поскольку я всегда права.

– Но не тогда, когда ты споришь со мной.

– Прости, но здесь исключений быть не может, – официальным тоном произнесла она.

– Мне кажется, тебя стоит поучить уму-разуму. Как хорошо, что выходные еще не закончились!

– И кто же будет меня учить? – высокомерно спросила Саманта.

– Этим займусь я. И если ты не будешь относиться ко мне с соответствующим уважением, трепетом и благоговейным страхом, то…

– С трепетом и благоговейным страхом? Об этом ты еще ни разу не говорил.

– Говорил, просто ты не слушала. Словом, если я не смогу научить тебя всему этому, мне придется умыть руки и признать тебя неспособной ученицей.

– Тебе никто не говорил, что ты невыносим? – с напускной холодностью поинтересовалась Саманта.