– Я говорила не о светской жизни.

– Безусловно нет, дорогая. Ты имела в виду нечто более значительное. Но ведь не всем быть учеными или серьезными общественными деятелями вроде тебя. Мне больше по душе веселиться.

– А Сэре? Ей тоже больше нравится веселиться? Наш ребенок счастлив?

– Что за вопрос! Она замечательно проводит время.

Энн говорила легким беззаботным тоном, но Лора Уитстейбл нахмурилась. На лице Сэры, выходившей из комнаты, промелькнуло выражение безмерной усталости, не ускользнувшее от внимательных глаз крестной. С Сэры как бы слетела на миг улыбающаяся маска, под которой обнаружилась неуверенность и даже боль.

Так счастлива ли Сэра? Энн, очевидно, думает, что да. А кому знать, как не ей?

«Не фантазируй, женщина», – строго оборвала себя Лора.

И тем не менее беспокойство не покидало ее. Что-то неладное ощущалось в атмосфере квартиры. И ее обитатели – Энн, Сэра, даже Эдит – это чувствовали. Впечатление такое, словно все они что-то скрывают. Мрачное неодобрение Эдит, нервозность и неестественная оживленность Энн, настороженность Сэры… Нет, что-то тут не так.

В дверь позвонили, и Эдит с видом еще более мрачным, чем обычно, пошла открывать. «Мистер Моубрей», – сообщила она.

Мистер Моубрей впорхнул в комнату. Иначе нельзя было назвать его движения, сильно напоминавшие трепещущий полет некоторых насекомых. Дейм Лора подумала, что ему очень подошла бы роль Озрика. Он был молод и подчеркнуто любезен.

– Энн! – воскликнул он. – Вы надели его! Восхитительно!

Склонив голову набок, он внимательно осмотрел туалет Энн, которая тем временем представила гостя дейм Лоре.

– Камея! Какая прелесть! – Снова пришел он в восторг, поворачиваясь к Лоре. – Обожаю камеи. И знаю в них толк.

– Бэйзил коллекционирует антиквариат викторианской эпохи, – пояснила Энн.

– У людей того времени было воображение. Чего стоят хотя бы эти прелестные, прелестные медальоны! Прядки волос двоих людей, свернутые в локон, рядом с веточкой плакучей ивы или урной. Сейчас ничего подобного делать не умеют. Это искусство утрачено навеки. А цветы из воска? Я прямо помешался на них. А столики из папье-маше? Ах, Энн, вы непременно должны прийти ко мне – полюбоваться на совершенно изумительный стол, с вделанными в него настоящими чайницами. Стоил безумных, безумных денег, но на такую вещь ничего не жаль.

Дейм Лора поднялась.

– Пойду, пожалуй, чтобы вас не задерживать.

– Останься, пожалуйста, и поговори с Сэрой, – попросила Энн. – Ты же и двух слов с ней не сказала. Лоуренс Стин придет еще не так скоро.

– Стин? Лоуренс Стин? – заинтересовалась Лора.

– Да, сын сэра Гарри Стина. Хорош собой невероятно.

– Неужели, дорогая? – удивился Бэйзил. – А мне он всегда казался немного позером – эдакий герой плохого кинофильма. Но женщины от него без ума.

– Он к тому же еще и богат до неприличия, – добавила Энн.

– Что есть, то есть. Большинство богатых людей на редкость несимпатичны. Трудно даже представить человека, у которого были бы и деньги и обаяние.

– Боюсь, нам пора уходить, – сказала Энн. – Мы созвонимся, Лора, договоримся о встрече и уж тогда отведем душу. – Она несколько наигранно чмокнула Лору в щеку и вышла в сопровождении Бэйзила Моубрея.

Уже из коридора до дейм Лоры донесся его голос:

– Какая поразительно суровая женщина. Воистину знамение времени. Почему я не встречал ее раньше?

Спустя несколько минут появилась Сэра.

– Быстро я, правда? Так спешила, что даже не успела подкраситься!

– Какое прелестное платье, Сэра!

Сэра покрутилась, демонстрируя свой наряд из светлого желто-зеленого шелка, плотно облегающий ее стройную фигуру.

– Нравится? Дорогое безумно! Где мама? Ушла с Бэйзилом? Он, конечно, страхолюдина, но интересный и язвительный, с ним не соскучишься. И большой поклонник женщин в возрасте.

– Что ему, наверное, удобнее, – мрачно заметила Лора.

– Старая перечница – хотя на сей раз ты права как никогда. Но ведь надо и маме как-нибудь развлекаться.

Она, бедняжка, так радуется жизни! И стала необычайно привлекательной, правда? Ах, милая Лора, как, должно быть, страшно чувствовать приближение старости.

– Ничего страшного, наоборот, приятно, – заверила ее Лора.

– Тебе, ясное дело, приятно, но ведь не всем дано быть Выдающейся Личностью! Чем ты там занималась все эти годы?

– В основном переезжала с места на место. Вмешивалась в жизнь других людей и рассказывала им, как легко, приятно и счастливо они заживут, если будут в точности следовать моим советам. Короче говоря, надоедала им до тошноты.

Сэра расхохоталась.

– Может, ты и меня осчастливишь советом, как наладить мою жизнь?

– Ты в нем нуждаешься?

– У меня нет уверенности, что я знаю, как быть.

– Что-нибудь не в порядке?

– Да нет… Я превесело провожу время и все такое прочее. Но меня потянуло что-нибудь делать.

– Что именно?

– Сама не знаю. Научиться чему-нибудь. Получить профессию. Стать археологом или стенографисткой, машинисткой, массажисткой, даже архитектором.

– Какой огромный выбор! Значит, никакой определенной склонности у тебя нет?

– По-моему, нет. Нынешняя моя работа с цветами одно время мне нравилась, но сейчас наскучила. По правде говоря, я и сама не знаю, чего хочу.

Сэра прошлась взад и вперед по комнате.

– А если тебе выйти замуж?

– Замуж! – Сэра состроила выразительную гримасу. – Замужества неизбежно кончаются крахом.

– Ну уж неизбежно!

– Большинство моих знакомых развелись. Год, другой все идет как по маслу, а затем супруги разбегаются.

Другое дело, конечно, если удастся выйти замуж за человека, у которого денег куры не клюют.

– Такова твоя точка зрения?

– Она – единственно правильная. Любовь, конечно, по-своему прекрасна, но она основана на сексуальном влечении, а оно недолговечно, – бойко выпалила Сэра.

– Шпаришь прямо как по написанному, – сухо заметила дейм Лора – Но разве это не верно?

– Абсолютно верно, – подтвердила Лора.

Сэра выглядела слегка разочарованной.

– Поэтому единственно правильный поступок – это выйти замуж за очень богатого человека.

Легкая улыбка тронула губы Лоры Уитстейбл.

– Что тоже не гарантия устойчивости брака.

– Да, в наши дни деньги очень ненадежны.

– Я не то имела в виду, – пояснила дейм Лора. – Я хотела сказать, что удовольствие, приносимое деньгами, так же преходяще, как и сексуальное наслаждение. К нему привыкаешь. Оно надоедает, как и все в жизни.

– А мне, – уверенно сказала Сэра, – не надоест покупать самые дорогие платья, меха, драгоценности, можно даже яхту приобрести.

– Какой ты еще ребенок. Сэра.

– О нет, Лора, я часто чувствую себя разочарованной и очень старой.

– В самом деле? – Дейм Лора не могла не улыбнуться, глядя на посерьезневшее личико Сэры, такое юное и красивое.

– Иногда мною овладевает желание уйти из дому, – неожиданно сказала Сэра. – Наняться на работу, что ли, или выйти замуж… Я очень раздражаю маму. Как я ни стараюсь быть с нею обходительной, ничто не помогает.

Я, разумеется, тоже не подарок. Да и вообще, жизнь странная штука. Ты согласна, Лора? То все хорошо, ты от всего получаешь удовольствие, и вдруг все меняется и уже не знаешь, на каком свете живешь и что делать дальше. И поговорить не с кем. А иногда мне становится страшно.

Почему, отчего – не знаю, но страшно, и все тут. Быть может, мне следовало бы посоветоваться с врачом или еще с кем-нибудь.

Позвонили в дверь, и Сэра вскочила.

– Это, наверное, Лоуренс!

– Лоуренс Стин? – резко спросила Лора.

– Да. Ты его знаешь?

– Нет, но слышала о нем много, – сказала Лора весьма сурово.

Сэра рассмеялась.

– Ручаюсь, что ничего хорошего.

Тут Эдит распахнула дверь гостиной и возвестила:

– Мистер Стин.