Герцог сам сделал врагом женщину, прежде числившую его другом, и это было плохо. Он рвался домой. Известия об Анне становились все хуже. Регент исходил гневом на шотландцев, поскольку они не желали воевать в Англии, а он только напрасно терял здесь время.
Тревожило, что королева проводила так много времени в обществе короля. Олбани усматривал тут величайшую опасность, так как ему постоянно докладывали, что Маргарита подстрекает Якова восстать против наложенных на него ограничений.
Олбани выступил в Толбуте и попросил разрешения отбыть во Францию, поскольку его жена тяжело больна. Регенту было отказано: лэрды объяснили, что его присутствие с Шотландии необходимо, и именно в этом заключается его долг.
– В таком случае, – ответил герцог, – короля надо забрать из-под опеки королевы, ибо я предвижу крупные неприятности, если она будет невозбранно внушать молодому человеку недовольство охранными мерами, каковые нам пришлось принять.
Лэрды Совета согласились с этим, и были сделаны определенные шаги к тому, чтобы разлучить Маргариту с Яковом и заменить его личных слуг.
Едва эта новость достигла королевы, она встревожилась и сделала то, что быстро превращалось у нее в привычку, – рассказала о своих огорчениях Гарри.
Юному Стюарту хотелось доказать, что он нечто большее, чем хороший любовник: парню очень нравилось давать королеве советы, и поскольку Маргарита хотела сделать ему приятное не меньше, чем он ей, то и сделала наперсником всех своих тревог.
– Что мы можем сделать? – спросила она. – Наши враги так сильны! Я не допущу, чтобы меня не пускали к сыну!
– Король и сам не желает расставаться с вашим величеством, что легко понять. Но нам надо перехитрить врагов, а значит, – тщательно все обдумать, не проявляя горячности.
Королева улыбнулась ему:
– О Гарри, как мне с вами хорошо! Вы знаете, что я иногда чересчур порывиста. Да, давайте поразмыслим и вместе решим, как нам перехитрить этого человека.
– Говорят, – продолжал Гарри, – он собирается сделать лорда Флеминга одним из опекунов короля. – Молодой Стюарт исподтишка взглянул на королеву, зная, что не так давно произошел скандал, затрагивавший ее и регента. – А сестра лорда Флеминга – любовница Олбани. Мне это представляется опасным.
– Почему же?
– У лорда Флеминга дурная репутация. По слухам, он отравил свою жену, а заодно и ее сестер. Этот человек явно не прочь, чтобы регент стал королем, а это может произойти, если король умрет.
– Не говорите о подобных вещах! – в ужасе закричала Маргарита.
– Любовь моя, подобная возможность приводит меня в содрогание, как и вас, но нам нельзя упускать ее из виду. Флеминг предпочел бы видеть свою сестру любовницей короля, а не регента.
– О, злобные твари! – прошептала Маргарита.
– Вполне вероятно, – продолжал Гарри, – что Олбани выбрал Флеминга именно по этой причине; он предпочитает, чтобы кто-то совершил злодеяние вместо него, а Флеминг вполне может оказаться подходящим человеком.
Маргарита слушала, сузив глаза. Она знала, что это неправда. Олбани никогда не стал бы замышлять убийство и, более того, питает к Якову некоторую привязанность. Нет, герцог не настолько честолюбив, чтобы обречь на смерть своего юного родственника ради короны.
Но было приятно злословить на его счет с Гарри, зная, что она больше не нуждается в нем, зная, что у нее есть молодой и красивый, обожающий ее любовник.
Декабрьские ветры осаждали степы замка Стирлинг, когда туда приехал Олбани.
Маргарита вместе с Яковом ждала его. Когда герцог вошел, она заметила, какой у него усталый вид. «Олбани стареет», – подумала она и порадовалась, что Гарри помог ей оправиться от этого горького любовного романа.
Яков, подученный матерью и всегда готовый поступить так, как она советует, принял регента холодно. Зато герцог проявил к мальчику величайшее почтение.
Маргарита стояла и наблюдала, в восторге оттого, что способна сделать это спокойно, без всякого волнения. И когда Олбани подошел к ней и поклонился, королева приняла его приветствие равнодушно.
– Я глубоко сожалею, – сказал он, – что вызвал ваше недовольство.
– Вам некого винить в этом, кроме себя, – резко ответила она.
– Разве мы не можем прийти к какому-нибудь спокойному соглашению?
– Мне это не представляется возможным, – скривилась королева. – Король не желает более терпеть никаких ограничений. Он считает, что все это ему навязано и является оскорблением для Короны. Такое мнение полностью разделяет его мать.
– Я сожалею, что его величество придерживается подобного мнения.
– В самом деле, милорд, вы, как видно, не испытываете ничего, кроме сожалений.
Маргарита зло усмехнулась. «О Гарри, мой возлюбленный мальчик, какой счастливой ты меня сделал! – подумала она. – Пусть Олбани делает все, что хочет! Пусть отправляется во Францию или к Флеминг… какое мне до этого дело, когда у меня есть ты!»
– Я надеялся, что смогу вновь обрести вашу дружбу, – прошептал Олбани.
Королева пожала плечами. Она чувствовала себя беспредельно свободной. Герцог больше не имел над ней никакой власти. Она покончила с ним точно так же, как с Ангусом; а когда ненависть переходит в безразличие, женщина может считать себя свободной от треволнений.
Недели шли, и Олбани беспокоился. Он никак не мог прийти к определенному решению. Король все еще жил в Стирлинге вместе с матерью; сам же он не раз повторял просьбу позволить ему уехать из Шотландии, по вновь и вновь получал отказ.
Герцог сидел в своих покоях, разглядывая заснеженный город и думая о комнате в замке, где умирала его больная жена. Он писал Анне, обещая вернуться к ее ложу, как только сумеет навести порядок в этой беспокойной стране.
Олбани знал, что Анна думает о нем так же, как он о ней, и мечтал еще раз заверить ее в своей преданности.
Так он сидел, когда из Франции прибыли гонцы с печальной вестью о смерти Анны; она благословила мужа перед тем, как умереть, и благодарила за подаренную им счастливую жизнь.
Услышав новость, Олбани закрыл лицо руками.
«Я подвел Анну, – думал он, – даже в последний миг меня не было рядом, чтобы попрощаться с ней».
При дворе начали перешептываться. Регент овдовел: теперь королеве оставалось добиться развода, и тогда, став свободными, они могли пожениться.
Ситуация давала повод для подобного предположения.
Маргарита слушала все это и улыбалась. Гарри был явно встревожен. Она смеялась над его страхами, когда они оставались наедине.
– Нет, любовь моя, неужели вы думаете, что теперь я возьму Олбани!
– Совет признает это самой желательной партией.
– Думаете, я позволю им настоять на браке, лишенном для меня какой бы то ни было привлекательности?
– Я очень боюсь, что они постараются убедить вас.
– Значит, вы просто глупый мальчишка.
– Я живу в сплошном кошмаре!
– Мой бедный сладкий Гарри!
Она было от него в восторге – до глубины души растрогана, но и печальна, потому что не могла дать ему все, чего бы хотела.
– Я еще не получила развода с Ангусом, как вам известно, – сказала она, пытаясь утешить его.
– Я рад этому, потому что из-за него вы пока точно не можете выйти за Олбани.
– Говорю вам, я никогда этого не сделаю. Хотя, получив развод, я, возможно, все-таки выйду замуж.
– Ваше величество… дражайшая моя любовь… но за кого вы собираетесь выйти замуж?
– За одного молодого человека. – Маргарита поступила необдуманно, но было так восхитительно наблюдать за его лицом! Она слишком любила Гарри, чтобы дразнить его долго. – Его зовут Гарри Стюарт.
Королева видела, как в его глазах медленно проступает изумление.
Маргарите пришлось оставить сына в замке Стирлинг, а самой уехать в Эдинбург. Королева беспокоилась и чувствовала себя несчастной, ибо это означало, что ей придется на какое-то время покинуть не только сына, но и Гарри.
