– Я… – Голос едва не подвел пересмешника. – Я прибыл сюда вместе с капитаном Кристобалем Крейном.

Она понимающе усмехнулась:

– О, Кристобаль. Знаю, знаю этого притворщика. Помяни мое слово, когда он снимет все свои маски, мир изменится до неузнаваемости… Однако сейчас речь не о нем, а о тебе. Итак, ты прибыл сюда с Крейном. Но почему ты здесь оказался?

Хаген не видел разницы – слова не были его сильной стороной, и по ряду причин он их побаивался. Пожав плечами, он ответил первое, что пришло в голову:

– Вероятно, так было угодно богам.

Женщина снова рассмеялась и, не успел Хаген моргнуть, очутилась совсем рядом, так что ее лицо надвинулось и заполнило все поле зрения без остатка. Родинка на правой щеке… он ее где-то видел, только вот где?.. и бездонные, бескрайние синие глаза, в которых он утонул, успев лишь разок вдохнуть полной грудью.

Открыв глаза, он увидел перед собой Джа-Джинни. Крылан стоял, скрестив руки на груди, сосредоточенно глядел на пересмешника своими нечеловеческими бирюзовыми глазищами и явно чего-то ждал.

– Что произошло? – пробормотал Хаген.

У него болела голова. У него болело все тело. Он как будто обежал всю Кааму, не пропустив ни единой улицы и ни разу не остановившись передохнуть. Заступница, да что же с ним случилось?..

– Ты меня об этом спрашиваешь? – уточнил крылан, вскинув бровь.

– Ну да… – Пересмешник огляделся. Он был на той самой площади с фонтаном, и морские девы опять спрятались под вуалями из водяных струй. Одна как будто лукаво подмигивала. – Они-то мне точно ничего не скажут.

– Как и я, друг мой, как и я, – проговорил Джа-Джинни, качая головой. – Видишь ли, я четверть часа стоял рядом с тобой и не мог понять, почему наш славный пересмешник вдруг превратился в каменного истукана. «Что же произошло?» – спрашивал я сам себя. Ты опередил меня с этим вопросом, задав его вслух. Может, сам отыщешь ответ? Капитану он будет весьма интересен – по его словам, твоя связующая нить как-то странно истончилась, и мы забеспокоились. Мало того что ты где-то бродил весь день…

Он что-то еще говорил, но Хаген уже не слушал. Весь день. Он лишь теперь понял, что солнце село, хотя горизонт все еще алеет и вечерние сумерки лишь начали свое наступление на город. Кругом было полным-полно праздношатающихся, но ни «булочницу», ни девочку он не увидел. Как же такое могло случиться? Он ведь совсем недолго разговаривал с незнакомкой. Точнее, говорила она, а Хаген слушал.

И… быть может, он запомнил ее речи не полностью?

– Что ты тут делал? – спросил крылан, отчаявшись дождаться ответа.

– Кормил голубей, – брякнул пересмешник, и лицо человека-птицы мгновенно помрачнело. Он, похоже, был уверен – и вполне справедливо, – что Хаген скрывает нечто важное.

– Ладно, – сказал Джа-Джинни деловым тоном. – Кристобаль послал меня, поскольку ты не ответил на его мысленный приказ. Ты ему нужен. Отправляйся немедля к дому Лайры Арлини, тебя там ждут. – Крылан прищурился и вдруг рявкнул: – А ну пошел!

Не успел Хаген возразить, что не знает, где живет Лайра Арлини, как ноги сами понесли его вперед. «Невеста ветра» вложила в его голову карту, на которой сама выглядела ярко-зеленым огоньком, излучавшим тепло и доброжелательность. Другой огонек – красный – лучился раздражением, и свет его был весьма колюч. Это капитан, понял пересмешник. Это сердитый капитан, столкнувшийся с немыслимой для навигатора вещью – неповиновением.

– Мы, безусловно, разберемся в случившемся. А теперь поспеши, ты опаздываешь на ужин к королю!~

И Хаген поспешил. Как назло, дом Арлини оказался в западной части Каамы, очень далеко от площади с фонтаном. Когда пересмешник, еле дыша, туда добрался, уже совсем стемнело, и поначалу ему показалось, что «Невеста ветра» жестоко пошутила или что-то напутала.

Это был и в самом деле дом – совершенно обычный, не очень-то большой, в два этажа. Серый камень, разноцветные квадраты оконных стекол, замысловатые барельефы – все, конечно, свидетельствовало о достатке хозяина особняка, но разве мог в таком жилище обитать король, пусть даже сам придумавший себе королевство?

– Час от часу не легче, – пробормотал Хаген себе под нос. – Как же его до сих пор не убили? В жизни не поверю, что сюда не сумела пробраться ни одна цепная акула.

Был в этой кажущейся беззащитности какой-то подвох, и пересмешник подошел к массивным двустворчатым дверям очень осторожно, словно боялся спугнуть чуткого зверя или разбудить ненароком задремавшего стражника.

«Слуг мы тоже не держим, ваше величество? Любопытно…»

Ничего не произошло, но внутренний голос завопил: «Опасность!»

Хаген, привыкший доверять чувствам, мгновенно отпрыгнул назад – и лишь потом догадался взглянуть вверх.

Над дверью, по обычаю здешних мест украшенной затейливыми узорами, расположилась парочка весьма странных охранников: это были здоровенные механические пауки, или мехи, как их предпочитали называть при дворе капитана-императора. Плоские тела тварей блестели, красные глазки злобно светились, а суставчатые лапы впивались в камень, на котором виднелась сеть белесых царапин. Было принято считать мехов неразумными и безобидными, но однажды лорд Рейго в присутствии своего слуги обмолвился, что эти создания изначально предназначены для убийства.

«Впрочем, лишь одна тварь из сотни худо-бедно подчиняется приказам, – сказал он. – А все остальное – так, бесполезный и безмозглый мусор, по недоразумению способный передвигаться. Хотя, стоит признать, бегают они так же быстро, как тысячи лет назад».

Еще Хагену удалось выяснить, что никто не знает точного числа мехов, обитающих в Облачной цитадели, и это открытие его весьма встревожило. Оставалось лишь удивляться, каким образом Лайра сумел приручить механических часовых – они-то явно не относились к разряду «безмозглого мусора».

Дверь скрипнула, и в открывшейся щели показалось бледное лицо слуги – жилистого и крепкого, как столетняя сосна, старика. «Моряк? – подумал Хаген. – Должно быть, из прежней команды Лайры». Окинув беглым взглядом сухощавую фигуру незнакомца, пересмешник отметил про себя любопытную деталь: на шее у того виднелся давний шрам – ожог причудливой формы. Хагену уже приходилось встречать такие отметины.

«Бывший каторжник, надо же…»

– Прошу, – почтительно сказал слуга. – Вас ждут.

Магус последовал за своим провожатым. Они прошли через несколько полутемных комнат так быстро, что пересмешник ничего не успел рассмотреть, и оказались во внутреннем дворике, напоминавшем настоящий сад, только маленький. Хаген уже знал, что во многих здешних домах есть такие убежища от полуденной жары.

Поздним вечером здесь было тоже неплохо, тихо и прохладно. Посреди двора стоял накрытый стол, за которым сидели четверо – сам Лайра Арлини и его почетные гости: капитан Крейн, Эсме и Джа-Джинни, который сумел добраться сюда куда быстрее Хагена. Лайра с любопытством уставился на пересмешника, и тот не отвел взгляда, воспользовавшись шансом как следует рассмотреть человека, который причинял капитану-императору не меньше неприятностей, чем Кристобаль Крейн.

Арлини, если верить слухам, родился за год до падения клана Фейра – значит, ему скоро должно было исполниться пятьдесят, но выглядел он моложе своего истинного возраста. Жесткие русые волосы, выгоревшие на солнце, падали на лицо; серые глаза смотрели из-под неровной челки – пристально, с хитроватым прищуром. Когда Лайра махнул правой рукой, подавая знак слуге, стало заметно, что два пальца на ней обрублены, а по тыльной стороне ладони тянется уродливый шрам. Хаген вспомнил сцену, свидетелем которой стал в первый день на борту «Невесты ветра», едва выбравшись из трюма: Арлини целует руку Эсме, а потом золотое сияние на миг охватывает их обоих.

– Явился! – Кристобаль Крейн нервно барабанил пальцами по столу. – Наконец-то!