— Если вы зайдете завтра в мой офис ближе к полудню, я что-нибудь для вас сделаю. Имейте в виду, это не взятка, просто награда за помощь в самый критический момент моей жизни. Скажем, десять тысяч наличными?

Счет Кендрика в банке немногим превышал триста долларов, но и те должны были уйти на текущие расходы. За всю свою жизнь он не смог скопить больше тысячи долларов, да и это-то удалось из-за экстренной необходимости купить подержанную машину. Получить пять тысяч в одной упаковке было пределом его мечтаний, десять же тысяч представлялись его ограниченному воображению ключом от рая.

Тем не менее Оуэн колебался. Отчасти потому, что буквально онемел от сделанного предложения, а главное — ему не хотелось, чтобы Магрудер подумал, будто его верность и молчание можно мгновенно купить за десять тысяч, даже если дело касается сокрытия убийства.

— Хорошо, — наконец выдавил из себя Оуэн, просидев долгое время поджав губы, хмурясь и глядя в пространство. — Это, кажется, действительно стоящее предложение, и я намерен его принять. Тем не менее я хочу, чтоб вы знали, мистер Магрудер, если бы хоть на одну минуту я подумал, что вы действительно…

— Верно, — перебил его Магрудер, — будем считать дело улаженным?

Он быстро поднялся и дал Оуэну свою визитную карточку.

— До завтра, Кендрик.

Магрудер печально улыбнулся и протянул руку. Несколькими минутами позже Оуэн восторженно пересказывал случившееся Элейн.

— …И когда он, пронизывая меня взглядом убийцы, поднял свой револьвер и ткнул дулом прямо в нос, говорю тебе, Элейн, я был уверен, что он убьет меня. Тем не менее я сохранял невозмутимость и спокойствие.

— Десять тысяч! — воскликнула Элейн, отпив кофе со сдобной булочкой. — Даже если дожить до ста лет, откладывая каждый пенни, все равно никогда не скопишь такую кучу денег.

— Да, — усмехнулся Оуэн. — Десять тысяч зеленых друзей, готовых исполнить любое желание. А ты думаешь, это он сделал?

Элейн пожала плечами:

— Кто его знает? Имеет ли это в данном случае значение?

На следующее утро Оуэн сказался больным. Ровно в полдень он находился в лифте, поднимавшем его на тридцать первый этаж высотного дома, который принадлежал компании «Вильям Магрудер». С ощущением продолжающегося кошмара он прошел по бордовому ковру в приемную, поразившую его своим спокойным достоинством. Находившаяся здесь молодая блондинка спросила:

— Вам помочь, сэр?

— Меня зовут Кендрик, Оуэн Кендрик.

— О да, сэр. Мистер Магрудер ждет вас. За этой двойной дверью поверните направо и идите до конца коридора. Последняя дверь по левой стороне ваша, сэр.

Встретившая его безликого вида секретарша произнесла торжественным и скрипуче-вежливым голосом:

— Вас ждут, сэр. У мистера Магрудера назначена встреча за ленчем, поэтому поторопитесь.

Сказав это, она доложила о нем по селектору.

Вильям Магрудер сидел за столом из тикового дерева в углу кабинета, превосходившего своими размерами гостиную Кендриков. Он сменил синий костюм на темно-серый и отнюдь не напоминал человека, находившегося на грани краха. Что касается Оуэна Кендрика, то он был похож на страхового агента, которому милостиво уделили три минуты времени перед ленчем.

Магрудер, не вставая, молча кивнул на стул. Выдвинув ящик стола, он достал картонную папку и, не говоря ни слова, передал ее Кендрику. Оуэн нервно дернул за тесемку и жадно заглянул внутрь. Папка была набита крупными купюрами. Его подмывало пересчитать деньги или хотя бы дотронуться до них, но он не сделал ни того, ни другого. Вместо этого Оуэн закрыл папку и непослушными пальцами завязал ее.

— Десять тысяч, как договаривались, — сказал Магрудер и застыл с окаменевшим лицом.

— Да, — подтвердил Оуэн, — как договаривались. — Не волнуйтесь, мистер Магрудер, я говорил с женой, мы сохраним вашу тайну.

— Я в этом уверен, — ответил тот с натянутой улыбкой.

— Но, как я сказал прошлой ночью, мистер Магрудер, никакие деньги не смогли бы меня убедить, если я хотя бы на минуту подумал, что вы действительно…

— Совершенно верно, — поспешно произнес Магрудер. — Я сразу понял, что вы честный человек, и не надо больше возвращаться к этому. С этого момента между нами не должно быть никаких контактов. Надеюсь, это понятно?

— Да, сэр.

— А теперь, если вы позволите…

Он привстал со стула, но, когда Оуэн протянул руку для прощания, Магрудер, казалось, этого не заметил.

Что ж, Оуэн не был чувствительным. Кроме того, папка, которую он уносил с собой, была полна самыми близкими друзьями, какие только могут быть у человека.

Тело Беверли Дикарло обнаружили в тот же день после обеда, и история на следующее утро появилась в газетах. Как сообщали журналисты, у полиции была по крайней мере одна хорошая ниточка, и в течение двадцати четырех часов должны были кого-то задержать.

Уже вечером был арестован некий Лиль Гэддис, чьи инициалы украшали зажигалку, найденную в квартире мисс Дикарло. Гэддис занимался Продажей автомобилей, у него и купила новую машину Беверли Дикарло. Его визитную карточку нашли у нее в столе. Когда Гэддису предъявили зажигалку, тот охотно подтвердил, чтр она принадлежит ему и что это подарок Беверли. После того как она отказалась выйти за него замуж или хотя бы просто иногда встречаться, он, по его словам, вернул зажигалку и не видел Беверли, по крайней мере, неделю или что-то около этого. Он уже дожидался суда присяжных, когда выяснилось, что автоматический пистолет 22-го калибра зарегистрирован на его имя. Гильза от этого пистолета валялась рядом с кроватью Дикарло, а пуля застряла в матрасе под головой убитой.

На суде Лиль Гэддис показал, что одолжил пистолет мисс Дикарло, когда она сообщила ему, что какой-то странный человек однажды ночью преследовал ее до самого дома. По словам Гэддиса, она хранила пистолет в ящике ночного столика. Оружие так и не было найдено. Несмотря на вскрывшийся факт, что Беверли под нажимом Гэддиса призналась ему в наличии у нее другого поклонника, который давал ей деньги, дарил подарки, в том числе купил новую машину, Гэддис был осужден на пожизненное заключение, так как защита не смогла назвать имени того человека.

Тем временем Оуэн и Элейн Кендрик арендовали дом со всей обстановкой в престижном районе. Оуэн взял напрокат дорогой автомобиль. Они вскоре перестали общаться со старыми друзьями, заведя знакомства среди новых соседей. Оуэн придумал себе прошлое, назвавшись крупным дельцом с западного побережья, который якобы преждевременно удалился от дел, имея доходы с выгод^ ных капиталовложений. Чтобы укрепить свое положение, Кендрики устраивали небольшие интимные вечера для избранных. Это не было пустой расточительностью, существовал определенный план. Оуэн был убежден, что один из высокопоставленных знакомых, дружбы с которым он так добивался, предложит ему хорошее место. Поэтому время от времени он намекал, что ему наскучила праздность, и он сожалеет о том, что оставил свое дело в расцвете сил. Вскользь Оуэн замечал, что согласился бы на предложение вновь поработать в большом бизнесе с окладом, соразмерным его способностям.

Обладая приятной наружностью, Оуэн все свое обаяние расточал на жен дельцов, особенно если дамы были молоды и привлекательны. Элейн начала ревновать, между супругами происходили бурные ссоры, хотя ей хватало здравого смысла сдерживаться до тех пор, пока они не оставались одни. Защищая себя, Оуэн отчасти говорил правду, что все-это входит в его план, поскольку любому глупцу ясно, что легче всего завоевать расположение мужчины через его жену. При этом Оуэн забывал упомянуть, что именно эта часть плана доставляет ему истинное удовольствие.

Этот замысел, возможно, и сработал бы, но Оуэн переиграл. В одном случае он был слишком обворожителен с женами некоторых дельцов, в другом — ему просто не могли подыскать место, соответствовавшее той оценке, которую он сам себе дал. Перед ним извинялись за отсутствие вакансий на ответственные должности. И так как было уже поздно соглашаться на менее престижную работу, Оуэну ничего не оставалось, как улыбаться, пожимать плечами и говорить, что вполне может подождать. Он, вероятно, и готов был ждать вечно, но их финансовое положение не позволяло этого. Прошло только полгода, а в банке едва осталась тысяча долларов, к тому же скопилась гора счетов.