– Я не могу отказаться сопровождать эту девушку в Мелденштейн, – ответил Хьюго. – Моя тетя лично просила меня об этом. И это самое малое, что я могу сделать для нее к благодарность за заботу и ласку, которыми она щедро одарила меня после смерти моей матери.
– Но Мелденштейн так далеко, – настаивала Анастасия, – и потом, ты же только что вернулся в Англию!
Анастасия приподнялась на локте и, склонившись над лежащим на кружевных подушках возлюбленным, поцеловала его.
– Я буду скучать по тебе, – прошептала она. – Возвращайся скорее.
Хьюго прижал ее к себе.
– Я могу и не вернуться.
– Нет, ты вернешься, вернешься! – воскликнула она. – Ты сам часто говорил мне, что я ведьма. Я наложу на тебя заклинание, которое ты не сможешь разрушить, и, когда я позову тебя, ты обязательно придешь.
Хьюго засмеялся и властно поцеловал Анастасию. Он чувствовал шелковистость ее кожи, видел огонь страсти в ее глазах, ощущал любовный голод ее полураскрытых губ.
– Ты ненасытна, Анастасия, – сказал он. – Тебя может любить только сильный мужчина, но даже самому сильному нужен иногда отдых.
– А что, если я не отпущу тебя? – спросила Анастасия.
– Значит, впервые твои чары окажутся недостаточно сильными, потому что я сейчас ухожу, – ответил Хьюго.
– Мой великодушный, сильный, замечательный возлюбленный, – быстро заговорила Анастасия – У тебя есть все, что я так ценю в мужчинах. Как же я могу отпустить тебя к другой женщине? Меня будет терзать ревность!
– Для этого у тебя совершенно нет оснований, – заметил Хьюго. – Она невеста князя Мелденштейнского, и тебе это хорошо известно!
– Ей повезло, князь очень богат.
Не успев договорить эту фразу, Анастасия уже поняла, что совершила ошибку. Хьюго словно окаменел. Потом он решительно высвободился из ее объятий и встал с кровати.
– Это именно то, о чем мечтают все женщины, не так ли? – холодно спросил он.
– О Хью-го, я вовсе не это имела в виду, – запротестовала Анастасия. – Ну вот, ты снова надулся! Ну почему, почему ты так болезненно относишься к вопросу о деньгах? В тебе есть все, о чем только может мечтать любая женщина.
– За исключением денег, – ответил Хьюго, одеваясь с тщательностью человека, привыкшего обходиться без помощи слуги.
– Это не важно, – отпарировала Анастасия. – Если ты не можешь обеспечить женщине комфорт, всегда найдется тот, кто это сделает за тебя.
– И кому она будет обязана хранить верность, – заметил Хьюго, натягивая начищенные ботфорты поверх облегающих, как кожа, вязаных панталон, введенных в моду Красавчиком Браммелем.
– Ах, ты слишком консервативен, – пожаловалась Анастасия, поправив за спиной подушки. Ее длинные темные волосы каскадом струились по белым плечам. – В постели совершенно не имеет значения, есть у тебя деньги или нет.
– Мысль, – улыбнулся Хьюго, – которая была бы еще интереснее, если бы ты уточнила чью постель имеешь в виду.
Анастасия засмеялась:
– У тебя на все готов ответ, мой дорогой Хьюго. И хотя ты очень груб, все равно я умерена, что в глубине души ты меня все-таки немного любишь!
– В глубине души я храню немало крепких выражений в твой адрес, – ответил Хьюго. – Но совершенно бесполезно говорить их тебе. Во-первых, ты не станешь слушать, а во-вторых, не поверишь мне. Пока твоя красота не увянет, Анастасия, ты будешь из кожи вон лезть, чтобы кружить головы мужчинам, и, черт побери, ты преуспеешь в этом! Я недаром назвал тебя ведьмой – это самое подходящее для тебя слово!
– Мне нравятся твои комплименты, – улыбнулась Анастасия. – Я вижу, ты уже собрался. Иди сюда и поцелуй меня на прощанье.
И здесь, подумал Хьюго, мчась во весь опор, он совершал ошибку. Он нагнулся поцеловать Анастасию, и она обвила руками его шею. Ее тело было словно жемчужина в раковине шелковых простыней. Она снова искушала его, и у него не было сил противиться ее чарам.
– О Боже! Какой я глупец! – прошептал Хьюго Чеверли, погоняя лошадей.
Как сопровождающий будущей княгини Мелденштейнской, он должен произвести впечатление ответственного человека, а теперь это опоздание может сильно ему повредить.
«Глупец! Глупец!» – казалось, выстукивали колеса его фаэтона, а Хьюго Чеверли все еще слышался голос леди Джерси, говорившей ему почти то же самое.
– Ты ведешь себя, как глупец, мой дорогой мальчик! Рано или поздно Уилтшир обо всем узнает. Весь Лондон только об этом и говорит!
– Для разговоров можно было бы найти тему поинтереснее, – угрюмо сказал Хьюго.
– Что может быть более пикантной новостью, – спросила леди Джерси, – чем связь жены одного из наших богатейших пэров, которая своей красотой и полным пренебрежением приличиями вызвала ненависть всех женщин, с самым красивым молодым человеком в обществе?
– И самым нищим, – добавил Хьюго.
– Я согласна, очень плохо не иметь денег, – ответила леди Джерси, – но если бы ты был богат, то давно женился бы, и уверяю тебя, что все страдания, которые ты перенес в прошлом по вине леди Уилтшир, не шли бы ни в какое сравнение с теми муками, на которые она бы тебя обрекла, будучи твоей женой.
Сначала Хьюго попытался возразить, но с присущей ему честностью вынужден был согласиться с леди Джерси. Он лишь усмехнулся в ответ:
– Возможно, вы и правы.
– Конечно, я права, – резко ответила леди Джерси. – И самое лучшее, что ты можешь сделать, Хьюго, это немедленно покинуть Лондон. Пока ты не вернулся, все было тихо и благопристойно. Теперь же мы сидим на бочке с порохом. Как бы ни был Уилтшир занят своими лошадьми, это не тот человек, который будет терпеть подобное поведение своей жены.
– Анастасия говорит, что он не интересуется ею.
Леди Джерси рассмеялась.
– Анастасия! – воскликнула она. – Эта женщина – прирожденная лгунья, это у нее в крови. Так она тебе это сказала? Мой бедный, одурманенный, порабощенный Хьюго! Милорд Уилтшир сходит по ней с ума. Он может быть старым, у него могут быть другие интересы помимо занятий любовью – все это понятно, но Анастасия принадлежит ему, и, если бы он знал, чем она занимается, он скорее позволил бы дворнику скакать на его лошади в Ныомаркете, чем стал бы делить Анастасию с тобой!
Хьюго вскочил на ноги и, задыхаясь от гнева, вскричал:
– Это неправда!
– Мой дорогой Хьюго, не будь таким наивным, – сказала леди Джерси. – Пожилые мужчины могут быть очень умелыми любовниками.
– Сколько ему в самом деле лет?
– Его светлости еще нет шестидесяти, и он ни в коей мере не страдает старческим бессилием, – ответила леди Джерси. – Леди Хертингфордбери, которая была любовницей лорда Уилтшира до его женитьбы на Анастасии, очень высоко отзывается о его талантах.
Хьюго вспомнил, как он откинул голову назад и расхохотался. Он просто не мог удержаться. Говорить подобные вещи было вполне в духе леди Джерси. Ни одна знатная дама не осмелилась бы обсуждать эти вопросы даже в интимной обстановке собственного будуара. В то же время Хьюго испытывал такую злость, какой не чувствовал уже давно. В припадке ярости он тряс Анастасию, пока она чуть не задохнулась.
– Это неправда, – кричала Анастасия, топая маленькой ножкой. – Как эта старая карга может знать о том, что происходит в моих личных апартаментах? Говорю тебе, он больше мне не любовник. Может быть, он любит меня – это совсем другое дело! Но в постели я больше не замечаю его!
– Ты же говорила, что не спишь с ним! – возразил Хьюго.
На мгновение он подумал, что ему удалось привести ее в замешательство, но у нее на все был готов ответ, и он снова, потому что был совсем околдован ею, поверил ее лживым объяснениям.
Но теперь он спрашивал себя, а стоило ли снова поддаваться ее чарам? Боже! Как она заставила его страдать в прошлом! Он вспомнил Португалию, когда лежал ночи напролет без сна, всем своим существом страстно стремясь к Анастасии. Он томился по ней, ненавидел и презирал ее за то, что она предпочла выйти замуж за богачу, а не разделить бедность с ним. Думая об этом, он в кровь искусал себе губы. Он представлял Анастасию наедине с Уилтширом и чувствовал, что теряет рассудок.
