Но самое трагическое: подвиг, которому Магеллан принес в жертву все и даже самого себя, видимо, совершен понапрасну. Магеллан стремился завладеть для Испании «Островами пряностей» и завоевал их ценой своей жизни; но то, что началось, как героическое предприятие, закончилось жалкой торговой сделкой — за триста пятьдесят тысяч дукатов император Карл снова продает Молуккские острова Португалии. Западным путем, который открыл Магеллан, почти не пользуются; пролив, найденный им, не приносит ни доходов, ни выгод. Даже после его смерти несчастье преследовало тех, кто доверялся Магеллану: почти все испанские флотилии, пытавшиеся повторить дерзновенный подвиг морехода, терпят крушение в Магеллановом проливе; боязливо начинают обходить его моряки, а испанцы предпочитают волоком перетаскивать свои товары по Панамскому перешейку, чем углубляться в мрачные фьорды Патагонии. И, наконец, из-за того, что этот пролив, открытие которого весь мир приветствовал бурным ликованием, оказался таким опасным, еще современники Магеллана полностью о нем забывают, и он снова становится мифом.

Через тридцать восемь лет после того, как Магеллан прошел его, в знаменитой поэме «Араукана»^{112} открыто говорится, что Магелланова пролива более не существует, что он непроходим: то ли гора преградила его, то ли какой-то остров встал между ним и океаном:

Так мало уделяют внимания этому проливу, таким легендарным становится он, что отважный пират Фрэнсис Дрейк спустя полстолетия пользуется им как надежным убежищем, словно ястреб налетает оттуда на безмятежные испанские колонии западного побережья и грабит груженные серебром флотилии; лишь много позднее испанцы вспоминают о существовании Магелланова пролива и поспешно строят там крепость, чтобы преградить доступ в него другим флибустьерам. Но несчастье сопутствует каждому, кто следует по пути Магеллана. Королевская флотилия, под предводительством Сармьенто^{113} вступившая в пролив, терпит крушение; сооруженная тем же Сармьенто крепость обращается в жалкие развалины, и название Puerto hambre — Голодная гавань — зловеще напоминает о голодной смерти поселенных в ней людей. Лишь время от времени китобойное судно или какой-нибудь отважный парусник пользуется проливом, о котором Магеллан мечтал, что он станет великим торговым путем из Европы на Восток. А когда в осенний день 1913 года президент Вильсон в Вашингтоне нажатием электрической кнопки открывает шлюзы Панамского канала и тем самым навсегда соединяет два океана — Атлантический и Тихий, Магелланов пролив становится и вовсе лишним. Бесповоротно решена его судьба, он низводится до степени только исторического и географического понятия. Заветный paso не стал дорогой для тысяч и тысяч судов, не сделался ближайшим и кратчайшим путем в Индию; открытие его не обогатило Испанию, не усилило мощи Европы; и поныне еще побережье Америки от Патагонии до Огненной Земли слывет одним из самых пустынных, самых бесплодных мест земного шара.

Но в истории духовное значение подвига никогда не определяется его практической полезностью. Лишь тот обогащает человечество, кто помогает ему познать себя, кто углубляет его творческое самосознание. И в этом смысле подвиг, совершенный Магелланом, превосходит все подвиги его времени. Подвиг Магеллана кажется нам особенно славным еще и потому, что он не принес в жертву своей идее, подобно большинству вождей, тысячи и сотни тысяч жизней, а лишь свою собственную. Незабываемо в силу этого подлинно героического самопожертвования великолепное дерзновение пяти крохотных, ветхих, одиноких судов, отправившихся на священную войну человечества против неведомого; незабываем он сам, у кого впервые зародился отважнейший замысел кругосветного плавания, осуществленный последним из его кораблей. Ибо, узнав после тщетных тысячелетних исканий объем земного шара, человечество впервые уяснило себе меру своей мощи; только величие преодоленного пространства помогло ему с новой радостью и новой отвагой осознать собственное свое величие. Наивысшего человек достигает тогда, когда подает пример потомству, и полузабытое деяние Магеллана убедительней чего-либо другого доказывает в веках, что идея, если гений ее окрыляет, если страсть неуклонно движет ее вперед, превосходит своей мощью все стихии и что вновь и вновь человек за малый срок своей преходящей жизни претворяет в действительность, в непреходящую истину недостижимую, казалось бы, мечту сотен поколений.

Книга «Магеллан. Человек и его деяние» выпущена в свет издательством Рейхнер в 1938 г. Как указывает в предисловии автор, работу над этим произведением он начал во время поездки в Бразилию (август 1936 г.).

Тидор — один из небольших островов Молуккского архипелага. Расположен западнее острова Хальмахера.

Амбоина — южный молуккский остров. Находится в море Банда, у южной оконечности острова Серам.

Острова Банда — группа островов в северо-восточной части моря Банда.

Малабарское побережье — юго-западное побережье Индии.

Камбай — до XVII в. крупный торговый центр на западном берегу Индии. Славился своей кустарной промышленностью, изделия которой находили широкий спрос не только в Азии, но и в Европе. Потерял свое значение из-за обмеления Камбайского залива.

Ормуз (Хормуз) — важнейший средневековый порт, который находился недалеко от входа в Персидский залив, возле теперешнего Бендер-Аббаса. В 1622 г. город подвергся разрушению.

Риальто — торговый район Венеции, расположенный на одноименном острове. Около Риальто проходит упоминаемый далее самый большой канал Венеции — Канале Гранде.

Бехайм Мартин (1459–1506) — немецкий географ и путешественник. Вместе с Дьогу Камом плавал к берегам Западной Африки. Встречался в Лисабоне с Колумбом. Построил в Нюрнберге большой глобус («Земное яблоко»).

Фуггеры — немецкие торговцы и банкиры, заимодавцы королей и пап.

Вельзеры — немецкие торговцы и банкиры. Получили от Карла V право на колонизацию Венесуэлы, предоставив ему взамен большой заем.

Диаш Бартоломеу (ок. 1450–1500) — португальский мореплаватель, обогнувший южную оконечность Африки, которую он назвал мысом Бурь (Торментозо). Жуан II переименовал его в мыс Доброй Надежды. Позднее Диаш командовал судном в экспедиции Кабрала. Погиб во время бури.