Оксана его возненавидела. Хороший опыт? Он это серьезно? И как он себе это представляет: Толстой, Чехов, Диккенс, Аксенова?

Чему можно научиться у графоманки?

Ладно, нет никаких сомнений в том, что она, Оксана, завидует, но как можно не завидовать Аксеновой, Донцовой, Робски, если они… Что такого есть в их книгах? Ну ладно, Устинова еще туда-сюда, хотя бы пишет человеческим языком, а успех Робски чем объяснишь? А популярность Аксеновой? Про Донцову и вспоминать страшно!

Оксана вспомнила, как чуть не опи́салась (покраснела-то уж точно) во время интервью с журналом «Эксперт». Дашу спросили, в чем она видит задачу искусства вообще и литературы в частности, и та ответила:

– Мы делаем мир лучше.

Мы. Делаем. Мир. Лучше.

Мы, Достоевский и Даша Аксенова, по матери Решетюк.

Все дело в том, что Оксане уже предложили написать книгу. Одно издательство. У нее была колонка в «Большом городе» – сейчас ее уже сняли, вот на нее и вышли через газету. Оксана согласилась, только пока не очень понимала, о чем будет книга.

Наверное, Захар тупой. Хоть и красивый. А тупые мужчины – не ее профиль.

Девицы за соседним столом зашушукались. Оксана обернулась и увидела ее. Дашу. Все те же черные рокерские джинсы в облипку. Черная шелковая рубашка. Тяжелые черные бусы с металлическими вставками. Готический макияж. То же мне, звезда танцпола!

Захар поглупел лицом.

– Уф! – Даша уселась за стол, схватила меню с десертами и принялась им обмахиваться. – Ну и жара! Я потная, липкая и мерзкая! Захар, возьми мне водички. Со льдом! – бросила она ему вдогонку.

Что за идиотская привычка?

Если домработница ехала в магазин, Даша могла ей раз сто позвонить: «Ой, я забыла – купи эклеров!», «Ой! Тампоны „мини“!», «Прости, совсем вылетело из головы – возьми соленых огурцов, бочковых!»… И так до бесконечности.

В музыкальный магазин Даша приходила со списком, но каждые пять минут названивала либо сотрудникам, либо знакомым:

– Помнишь тот диск, который мы слушали в прошлом году, когда ехали в Шереметьево? Ну когда улетали на Кипр! Третья с конца песня – там кто поет?

– Алло, Оксан, не могла бы ты зайти ко мне в комнату и посмотреть во второй слева или в первой кучке дисков на шестой полке – красная такая обложка с черепами?

– В Интернете посмотри хит-парад «М-радио», группа на букву «Z», в названии песни есть слово «faith»…

Конечно, это была ее, Оксаны, работа, но когда тобой крутит взбалмошная ровесница (почти ровесница), которая не хочет напрячься, чтобы хоть на минуту облегчить тебе жизнь…

– Спасибо! – Даша вырвала из рук Захара стакан с минералкой. – О-ооо… У меня все тело обезвожено… Слушайте! – воскликнула она, не отрывая стакан от губ. – Нам нужно показаться на одном мероприятии.

Оксана пролистала органайзер. Никаких вечеринок.

– Не! – отмахнулась Даша. – Меня только что Малахов позвал. День рождения одного журнала. В саду. Будет Баста Раймс. Пойдем?

Это приказ?

Она это назло?

Оксана была в черных брючках и бежевой майке – удобно носиться по городу, высунув язык, но уж никак не оттенять Дашу на вечеринке, где будет петь сам Баста Раймс.

– Отлично! – обрадовался Захар.

– А тебе нравится Баста Раймс? – прищурилась Даша.

Если вами не расшифрован какой-нибудь там Джонни Фармер, о котором никто не слышал, – ей не о чем с вами говорить. Детский сад.

– Мне нравится все, что нравится тебе, – усмехнулся Захар.

– Садись, два, – улыбнулась Даша. – Ну честно?

– Не все, – признался Захар. – Но некоторые песни даже очень.

– И мне! – обрадовалась Даша. – Обожаю, когда он с Эрикой Баду…

– …с Эрикой Баду! – одновременно произнесли они и рассмеялись.

– Поехали? – Даша поднялась со стула, не обратив внимания, что Оксана еще недоела торт. – Извини! – Она вернулась на место, когда помощница отложила ложку. – Ну что ты, доешь сначала!

– О чем было шоу? – спросил Захар.

Даша посмотрела на него, ничем не показав понимания вопроса.

– А! – очнулась она. – Да!.. Бред какой-то. О чем? – спросила она Оксану. – О сериалах.

– И что ты сказала? – полюбопытствовал он.

– Ну слямзила у Михалкова цитату насчет того, что раньше актеры были кумирами, потому что кино было единственным развлечением, а сейчас сериальные звезды – почти члены семьи, ты видишь их каждый день в телевизоре. Этот… Астрахан очень обиделся.

На вечеринке Даша произвела сенсацию. Ее фотографировали с Захаром, который профессионально улыбался в камеру. Как выяснилось позже, в юности он подрабатывал манекенщиком.

Захар – в белой рубашке, Даша – в черной, отличный контраст, красивая пара, завтра их поженят.

А потом случилось нечто ужасное.

Они подоспели прямо к началу концерта. Даша выпила три коктейля «Куба либра». Держалась мило. Обнималась с Захаром.

Потом Даша встретила девицу, которая увела у нее друга. Не любовника – друга.

От друга ушла жена – причем к какому-то сантехнику, или электрику, или вообще дальнобойщику. Друг жил с женой двенадцать лет, нарожал троих детей – и все это вопреки всеобщему мнению, что его жена мерзкая, склочная мегера.

Чего можно ждать от женщины, которая двенадцать лет назад заявила: «Если мы завтра не подадим заявление в загс, я приму предложение Вадика!»?

Это и есть любовь?

В общем, жена выпила не меньше трех литров его еврейской крови, которая под конец их союза наполовину состояла из водки, прежде чем отняла у него ключи от квартиры.

И тут у друга, который вопреки не только здравому смыслу, но оптическим свойствам контактных линз видел в этой растолстевшей злыдне умницу и красавицу, произошел нервный срыв.

Он купил красный «Порше», квартиру-студию с черными стенами и где-то подобрал совершенно никчемную девицу, которую тут же объявил смыслом своей жизни.

Девица, достоинства которой были, наверное, очевидны разве что в постели (или где там они занимались сексом), но проверить это было сложно, оказалась гадким, плохо воспитанным существом с интеллектом кассового аппарата.

Однажды девица с кодовым названием Существо даже испортила Даше каникулы, а этого Аксенова простить не могла. Они с другом и его Новым Смыслом Жизни отправились в Марбелье, в его дом, куда он уже лет шесть приглашал Дашу, и вскоре выяснилось, что теперь там нельзя курить, смотреть кино на звуке после одиннадцати (Существо было жаворонком, то есть ложилось в десять, просыпалось в шесть), на море всем вменялось приходить в восемь… И вот тут-то Даша и сорвалась.

Неделю она поясняла Существу, что ни физически, ни морально не готова к подъему в семь, так как ложится в пять, иногда пьяная. Но Существо упорно скреблось в ее дверь, заявляя, что завтрак готов.

И однажды Даша, едва заслышав в коридоре царапанье, сорвалась с кровати, распахнула дверь, схватила Существо за грудки и закричала:

– Ты, …дь, что, по-русски ни хрена не понимашь? Я сплю, и у меня нервный срыв, так что если я тебя убью – меня оправдают! Идиотка! Пошла вон!

Она схватила сумку и прямо в халате перебралась в гостиницу, куда ей позже прислали чемоданы.

Друг страдал. Пил и плакал. Но Существо, несмотря на заверения Даши в том, что она готова к перемирию и больше никого бить не будет, устроило любовнику скандал – лишь за то, что он виделся с Дашей, и на этом их дружба закончилась.

Для мира Существо было Юлей…

– Привет! – дерзко произнесла Юля.

– О! Пацаки! Чего без намордников? – выдала Даша.

Оксана, не ведающая тонкостей их отношений, чуть не упала в обморок.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Юля, до которой, видимо, тонкий юмор создателей «Кин-дза-дза» не доехал – не долетел.

– Ну пробралась через дыру в заборе, чтобы пожрать на халяву, – отрезала Даша. – А тебя, наверное, пригласил по меньшей мере главный редактор?