Дома мы уселись за стол и встретили Рождество. Ели холодец, приготовленный мамой. Тишка валялся на подоконнике и лениво наблюдал за нами. Наши гости восхищались особняком. Они его уже во всех ракурсах сняли.

А потом я тихонько спросила у мамы, нельзя ли и меня поснимать. Неожиданно эта идея всем понравилась. И мамины друзья устроили мне фотосессию. В итоге я оказалась обладательницей сотни снимков, многие из которых не стыдно друзьям показать, я думаю, не только друзьям…

Естественно, я тут же отправила свои портреты Артему, Полинке, Ане, Севе, Владу, Коле. Почти все откликнулись сразу же.

Артем захлебывался от восторга и пообещал, что как только приедет, закажет для себя большой плакат и повесит в комнате. Он тут же прислал мне несколько своих снимков: Артем на лыжах, Артем возле гостиницы, Артем на канатной дороге… Красавец в лыжном супер-пупер-костюме, в шлеме, без шлема, в солнечных очках, загорелый, стройный, ну просто картинка всем на загляденье!

Ну ладно. С Артемом все понятно. Он вообще помешан на собственной внешности и считает себя офигительным красавцем. И он совсем не против, если окружающие напоминали ему об этом. Например, он спрашивал меня: «Ксюша, а у меня красивая улыбка, красивые глаза?» Он даже друзей выбирал только симпатичных. Один раз рассказал мне, что он не может общаться с человеком, если тот или та не нравится ему внешне.

Но с Артемом мне было очень интересно общаться, несмотря на эти его загоны. Он умный парень, причем значительно превосходит своих сверстников по развитию. Так что я готова была терпеть его маленькие недостатки.

Следующим ответил Коля: в очередной раз признался в любви. Я к его признаниям привыкла. У нас так принято, мы периодически объясняемся, клянемся в верности и обещаем отдать друг другу руку и сердце. Так уж повелось с того самого дня, когда я похвасталась ему новыми туфлями.

Коля такой обаятельный шалопай, он абсолютно всем девчонкам в классе нравится. Он добрый, к тому же всегда с уважением относится к девочкам.

Немного трусоват, где-то даже застенчивый.

И хотя он и Влад учатся плохо, но учителя их любят.

Влад полная противоположность Коли. Он очень сильная личность. Такой не пропадет в жизни. Вот, например, он с детства увлекается футболом. Добился высоких результатов исключительно благодаря своему характеру. Решил — сделал. В этом он весь.

Но у него есть пунктик. Сам из простой, небогатой семьи, он с презрением относится к нашим мажорикам. Да он, сказать по правде, вообще мало кого любил… Влад запросто может сподличать. И еще, такое неприятное качество: он сплетник страшный. Несмотря на это, он весьма популярен у нас в классе и школе. Еще бы! Влад остроумный, с ним мы на всех уроках ржали. Но, не дай бог кому-нибудь попасться Владу на язычок… он всякого может опустить ниже плинтуса, причем делает это с огромным удовольствием. В ответ на мое письмо со снимками Влад холодно отозвался: «Недурно…» Вот зануда!

Зато Полинка спросила, где и у кого я снималась и сколько это стоит.

Сева сдержанно похвалил и добавил, что нам надо непременно встретиться и поговорить, мол, у него есть важные новости.

Аня не ответила…

Ну, что ж, реакция вполне ожидаемая. Правда, Аня меня немного беспокоила. Но я решила, что раз уж Полинка появилась и перестала на меня за что-то дуться, то я у нее все расспрошу.

Севе я написала эсэмэску: «Поговорим после каникул».

Каникулы промелькнули, словно их и не было.

Утром так не хотелось вставать! Артем приехал и засыпал меня эсэмэсками, но, честно говоря, даже предстоящая встреча с ним меня не слишком вдохновляла. Я медленно бродила по квартире, зевая и засыпая на ходу. Вспомнила, что не договорилась с Полинкой, во сколько мы встречаемся на остановке. Хотела звякнуть, но телефон опередил меня. Я подумала, что это Полинка, но оказалось — Сева.

— Да… — произнесла сонным голосом.

— Ксюша, привет, ты можешь выйти прямо сейчас? — спросил Сева.

Я взглянула на себя в зеркало:

— Нет, я еще в халате…

— Пожалуйста, поторопись, это очень важно. — Голос Севы дрожал.

— Что случилось-то? Ты где?

— Я возле твоего дома.

— Так поднимись, — велела я, — холодно же.

Сева появился через минуту. Я махнула рукой: «Сейчас…» — и ушла в комнату переодеваться.

На то, чтоб привести себя в порядок, у меня ушло минут десять, не больше. Могу же, когда хочу!

Все это время Сева так и стоял в коридоре.

— Ты хоть бы в кухню прошел, — удивилась я.

— Нет, не стоит… — замялся Сева. — Ты готова? Идем.

— У нас же есть время, может, чашку кофе? — предложила я.

— Нет, я хочу успеть уехать раньше твоих подруг, — сказал Сева.

— А… ну ладно.

Я подчинилась, и вскоре мы уже вышли в темное морозное утро, больше похожее на ночь.

— Давай рассказывай. — Я начала тормошить Севу, потому что он молчал, шел, опустив голову, как будто не он только что звонил, требовал разговора, вытащил меня из квартиры без кофе.

Сева кашлянул, точнее, он сделал вид, что закашлялся. Подъехала маршрутка. Сева испуганно оглянулся и, не увидев знакомых, успокоился, быстренько втолкнул меня в салон, уселся рядом на сиденье и снова впал в ступор.

— Да что с тобой! — возмутилась я. — Хочешь поговорить, так говори!

Он посмотрел на меня, и взгляд у него был, как у беспомощного щенка.

У щенков такие глаза бывают: печальные и в то же время в них столько надежды.

— Ксюша, прости, мне тяжело начать, — признался Сева.

Я испугалась.

— У тебя все в порядке? — спросила с беспокойством.

— У меня все нормально. — Сева покрутил головой и снова закашлялся.

— Просто невыносимо! — возмутилась я. — Говори!

— Это насчет Артема, — с трудом выдавил Сева.

Я напряглась.

— Старая песня, — отмахнулась разочарованно.

— Я не о том, — остановил меня Сева. — Конечно, ты можешь встречаться с кем хочешь, и вообще, это не мое дело, но, понимаешь, он хвастается. Ну, говорит о тебе всякое…

— Что?!

Сева смутился:

— Ну, знаешь, парни иногда про девчонок говорят… И он рассказывает о тебе, о вас с ним… У него же репутация, многие верят…

Он замолчал, поглядывал на меня искоса, ждал.

— Ты врешь! — отрезала я и отвернулась к окну.

— Нет, я не… я не вру, — залепетал Сева, — я даже твои эсэмэски читал… Артем давал читать… Говорил, что ты только с виду неприступная, а на самом деле такая же, как и все девчонки, с которыми у него было… ну, ты понимаешь…

Маршрутка катила по улице, вот он, дом, за углом которого мы целовались перед Новым годом. Я вспомнила губы Артема и его признание в любви… Меня обожгло холодом. Как будто прижалась губами к металлу на морозе. Кто пробовал, тот поймет. Значит, сначала комплименты и признания с поцелуями, а потом «такая, как все», да?! Ничего этого я не сказала Севе. «Что станет с моей репутацией?!» — свербила непрошеная мысль. Снова происки прабабушки?

— Я ничего непристойного Артему не писала, — огрызнулась.

— Я понимаю, — он словно оправдывался. — Поверь, мне ужасно неприятно тебе об этом говорить, — Сева как-то непривычно суетился, — но если показать переписку с девчонкой и прокомментировать ее по-своему, даже самые невинные слова можно превратить в…

Я не дала ему закончить:

— Все, хватит! Спасибо! Я все поняла!

Он хотел что-то добавить, открыл рот, вздохнул, осекся.

— Прости…

— Ладно, проехали, — бросила я.

Маршрутка остановилась перед школой.

У нас в запасе оставалось еще минут двадцать.

Мы вошли в вестибюль. Сева помог мне раздеться и повесил наши куртки. Я заметила, как у него дрожали руки. Он старался не смотреть мне в глаза. А у меня все время было такое гаденькое чувство, хотелось как-нибудь побольнее задеть его, будто это он виноват в том, что Артем оказался таким пошляком.

Вот интересно, один на всю школу трезвонит о своей девушке, другой в это же время передает девушке: мол, твой парень… о тебе… такое… А девчонка что? Делает круглые глаза и восклицает: «Да ладно!»