Вскоре я устроила так, что сэр Чарлз начал сопровождать нас во время утренних верховых прогулок по парку. Мне удалось убедить его взять на себя руководство Адамом, и я была ужасно рада, заметив, что они не только стали разговаривать более непринужденно, когда их лошади ехали рядом, но и что они не испытывают никакой неловкости, погружаясь время от времени в молчание.
По части идей я не была мастерицей, и однажды мне пришлось провести целую ночь без сна, изобретая что-нибудь такое, что было бы интересно и для леди Гэскуин. Наконец, после долгих колебаний, я предложила Адаму снова заняться резьбой по слоновой кости – просто ради удовольствия изготовлять собственными руками что-то прекрасное. Он отнесся к моей мысли с восторгом, но удивился, когда я пригласила с нами в Лаймхауз его мать, чтобы она могла увидеть восточный магазин Чен By и, возможно, один из красивых шахматных наборов, который сделал ее сын.
Всю дорогу Адам подготавливал мать к тому, с чем ее зрение и обоняние столкнутся в Лаймхаузе, к тому, что нас могут передразнивать и высмеивать, а также к убогому виду магазина Чен By, хотя про его товары, собственно, такого не скажешь. Адам все время держал мать за руку, пока мы тряслись по Коммершиэл-роуд и мимо доков канала Риджент. В этот день леди Гэскуин выглядела более счастливой и возбужденной, чем когда-либо.
Чен By оказался стариком с жиденькой бородкой, не выказавшим ни малейшего удивления, когда Адам ввел в его тесный магазинчик двух шикарно одетых леди и представил их. Для леди Гэскуин это был совершенно новый мир, она озиралась вокруг с ошеломленным видом и качала головой.
От Адама я знала, что китаец – выходец из Чунгкинга, поэтому когда он мне поклонился, я сказала несколько слов, которые выучила, торгуясь с желтолицыми людьми в Магьяри, предполагая, что он должен говорить именно на этом диалекте китайского. Чен By изумленно уставился на меня, а потом вежливо ответил мне на том же языке, спросив, откуда я его знаю.
Я объяснила, что путешествовала по земле Бод, но затем перешла на английский, сказав, что не хочу мешать его делам с мистером Гэскуином. Когда с ним заговорил Адам, я отвела его мать в сторону и показала два-три шахматных набора вроде того, который у меня на глазах вырезал Адам. В магазине Чен By многое притягивало глаз: цветные фонари, бумажные драконы, палочки благовоний, бронзовые фигурки сверхъестественных существ, филигранная резьба по слоновой кости, кольца и браслеты с большими цветными камнями, воздушные змеи, расписной фарфор, наборы ярких коробочек, резные изделия из нефрита.
Я слышала, как Чен By говорил своим певучим голосом:
– Итак, вы покупаете эту слоновую кость, мистер Бафф?
– Совершенно верно, – ответил Адам. – Но раз я делаю для тебя шахматный набор, ты, ловкий старый дьявол, должен за него заплатить, хотя бы я и не нуждался в деньгах.
– Ах, мистер Бафф, мистер Бафф, как вы можете так со мною говорить после того, что я для вас сделал, когда богиня удачи отвернулась от вас? Послушайте, я заплачу вам целый соверен.
Адам уже готов был согласиться, когда я остановила его:
– Подождите, Адам!
Я подошла к Чен By и, казалось, перенеслась на семь лет назад. Передо мной стоял один из желтолицых торговцев Магьяри. Я улыбнулась ему и извиняющимся тоном произнесла:
– Давайте сначала немного побеседуем, почтенный господин.
На секунду в его глазах мелькнуло удивление, смешанное с предвкушением удовольствия, затем он улыбнулся мне в ответ и сказал на китайском:
– Давайте побеседуем на моем языке, очаровательнейшая дама, ибо это лучший язык для того, чтобы торговаться.
– Неужели вы хотите поставить несчастное, неопытное дитя женского пола в столь невыгодное положение? – спросила я по-английски, качая головой. – Но если вам угодно, мы можем поговорить на языке земли Бод.
– Простите меня, недостойного, за то, что не владею этим прекрасным языком.
– В таком случае это должен быть английский, почтенный господин, и я питаю мало надежд, что столь жалкое красноречие, как мое, позволит убедить вас заплатить нашему другу, мистеру Баффу, хорошую цену, ибо вы – человек великого делового таланта и бесконечно терпеливый. Соответственно, мне следует уповать на вашу доброту и щедрость.
– Сердце мое наполняется страхом, дорогая моя юная леди, ибо я вижу перед собой ту, что способна обойти такого глупого и необразованного человека, как я, на каждом повороте.
Нам потребовалось пять минут, чтобы дойти непосредственно до вопроса о плате Адаму, и еще минут десять мы вежливо торговались, пока оба не поняли, что, наконец, сошлись в цене. Для меня это было точь-в-точь, как в торговые дни в Магьяри, и я получала колоссальное удовольствие. Хотя разговор велся по-английски, мы использовали слова и выражения, принятые в языках, на которых обучились искусству торговаться, поэтому речь наша была пышной и цветистой. Все это время Адам и его мать не произнесли ни единого слова, а просто стояли, взявшись за руки, и следили за происходящим.
Под конец Чен By сказал:
– Итак, мы достигли согласия, дорогая юная леди, и мне предстоит понести серьезные убытки. Слоновая кость будет поставляться мистеру Баффу за мой счет, как и раньше, оплата за каждый готовый набор будет четыре фунта и восемь шиллингов, за заготовками будет приходить мистер Бафф. или его представитель, а все обрезки должны быть возвращены в лавку.
– Каждая из сторон платит за кэб в одну сторону, – внесла я поправку.
Он закатил глаза к потолку, пожал плечами, кивнул и поклонился.
– Я принесу слоновую кость для двух наборов. Когда он исчез в задней комнате, я посмотрела на леди Гэскуин.
– Прошу прощения. Я могла бы добиться лучшего, но ведь он с самого начала знал, что Адам согласится работать практически бесплатно.
Ее губы были сжаты, она кивнула, но ничего не сказала. У Адама тоже лицо казалось напряженным, и мое сердце упало, потому что я поняла: желая показаться умной, я, в сущности, устроила неприличную сцену. Мы взяли у Чен By пакет со слоновой костью, попрощались с ним и вышли к ожидавшей нас коляске. Когда она тронулась, я начала было извиняться, но не успела я произнести первые слова, как Адам откинулся в угол коляски, заливаясь самым отчаянным хохотом. Я увидела, что плечи леди Гэскуин трясутся, и она вытирает глаза, на которых от сдерживаемого смеха выступили слезы.
– Ах, Джейни, – выдохнул Адам, – это было великолепно! Даже отделавшись от акцента кокни, ты остаешься все такой же забавной. Ну разве она не сокровище, мама? Бьюсь об заклад, так прижать старого Чен By к стенке давно уже никому не удавалось.
Сначала я почувствовала возмущение тем, что меня сочли забавной, но потом обнаружила, что смеюсь вместе с ними. В тот вечер за ужином разговор проходил более свободно и весело, чем когда-либо со времени нашего приезда в Честер-Гарденс. Его по большей части вели Адам и его мать, которые, перебивая друг друга, рассказывали сэру Чарлзу о нашей поездке и в особенности о моем поединке с Чен By.
Позднее, когда на несколько минут мы остались одни, сэр Чарлз поблагодарил меня за все, что я делаю, чтобы помочь Адаму вновь почувствовать себя членом семьи.
Спать я пошла в этот вечер обнадеженная и без страха перед испытаниями, которые принесет следующий день.
Какое-то время я лежала без сна, мечтая о том, как было бы чудесно, если бы Адам влюбился в меня и попросил выйти за него замуж. Я понимала, что этого не случится, ибо была убеждена, что навсегда останусь для него той смешной маленькой полуиндианкой, полукокни, которую он знал в Смон Тьанге. Отчасти я была даже рада, что этого не случится, потому что в противном случае слишком велико было бы искушение отвернуться от Элинор и забыть о том, что с ней случилось. А если я покину Элинор, то никогда себе этого не прощу.
Я знала, что в конце концов вернусь в Ларкфельд и буду ждать… ждать столько, сколько потребуется, того времени, когда стану нужна Элинор. Оно может никогда не наступить, Но я все равно должна быть к нему готова. Вернон Куэйл может умереть, может ее бросить, и тогда я смогу прийти к ней, чтобы помочь вернуться к жизни. Так что ничего хорошего, если Адам в меня влюбится. Я не могу навязывать ему и никакому другому мужчине долг, который сама должна заплатить Элинор и ее отцу.
