— Не будет грехом нам и вёсла в руки взять — Господь явил нам назначенную землю! — заявил один монах.
— Значит, нас ожидают труды, — хмыкнул другой, — иначе выбросило бы на берег. Но это и хорошо. Если у Него есть для нас работа — нет ничего радостней!
Стоило вытащить верное судёнышко на берег, как тучи сомкнулись. Ни дождь, ни снег не пошёл — и то хорошо. Зато к запаху берега примешался ещё один. Знакомый. Запах гари.
Кэррадок, невзирая на пост, чувствовал себя лёгким и бодрым. Проверил меч. Лук, не подготовленный к морской дороге, отсырел и быть оружием на время перестал.
— Ну что, братья, — спросил весело, — вам нашлась земля? А мне — дело. Лес в такую погоду не загорится, и даже соломенная крыша — только если очень постараться. Кто-то — постарался. Значит, рыцари здесь очень нужны.
Сэр Кэррадок доволен. А наблюдатель — разочарован. Кажется, люди в кожаной лодке попросту путешествовали. Сотня километров за десять дней. Без управления. А если бы их в океан унесло? Нет, он бы таких спасать не стал! Впрочем, совсем недалеко, даже глаз скашивать не придётся, работает подопытная. Хорошо работает — в Южном Хвикке огненные сполохи и дым. И сколько процентов ей за такое начислить? Всё-таки её народ теперь знает — можно не только остановить врага, но и сделать маленький шаг вперёд. Или назад? Не разберёшься. Спрашивал у Юрис Консулента — тот стоял в углу мастерской, пылился, места же занимал аж три этажа в высоту, а в длину и ширину ещё больше — чья та земля, что завоёвана от пятидесяти до двухсот лет назад, но юридически никак не оформлена. Так ящик с транзисторами, конденсаторами да соленоидами только некое "право меча" и припомнил… А соленоиды как раз были нужны заклятому приятелю. Этот сорвигайка опять ухлопал куда-то все запасы. Приходил просить. И транзисторов тоже, мешка хотя бы три-четыре… Вот Консулент ему на запчасти и ушёл, да ещё из старого Подглядывателя пришлось добавить. А тот даже и спасибо не сказал, только обещал показать, что из бывшего Юрис Консулента получится.
Бригстоу оказался большой деревней. К приходу британского авангарда — деревней брошенной. А авангард, конечно, гленцы. На вал с частоколом надежды у саксов не было — и правильно не было, тем более бревенчатые дома растянулись вдоль берега на несколько миль. Защитить такую линию они не могли — да и не хотели. У измученного кавалерийскими налётами табора, в который превратилось обросшее беженцами ополчение, оставалось одно несбыточное желание — оторваться от бриттов.
Главная гавань Хвикке пуста и молчалива, но Нион упрямо разворачивает камнемёт. Зачем? Учение? Замешкалась. Ааа, грабят! Ну да, город брошен, а много добра на повозку не взгромоздишь. Интересно, здесь рабов и скот тоже порезали? Нет, угнали. Наконец, трофейная команда даёт согласие. А там — в сумку пращи — ядро из жира и хвороста. Поднести факел, дать отмашку… Ещё заминка. Почему? Немайн забралась на пригорок. Запела — и огненный шар вонзился в низкое небо!
После третьего зажигательного снаряда пришлось менять пращу. После пятнадцатого — спешно тушить сам перрье. Урок на будущее — ивовой плетёнки недостаточно, зажигательному снаряду нужен металлический корпус. Однако соломенные крыши занялись. Гудит пламя, сида выводит "Dies Irae". Красота! Пусть коллега ремесленник — но с этим голосом он превзошёл себя. Шедевр, безусловный шедевр. Умри, дружище, и не твори ничего больше! Нет, живи и твори, а то скучно будет. Но эта песня — жарче огня ядерного, благоуханнее моторного мирра…
Смолкла — и только жаркий ветер и треск пожара. Сида снова шустра и деловита — а вот камбрийцы чуть друг на друга не натыкаются. Искусство искусством, но могли бы и попривыкнуть немножко.
— В этот год мы эту землю не заселим, откатимся на Северн, — невозмутимо сообщает оторопевше-восторженному войску Немайн, — теперь-то можно! Работу другие доделают.
Теперь вправду можно. Трижды учёное ополчение саксов откатывается вдоль римской дороги. Как может, укрывает народ, уходящий в Уэссекс. Повозки кругом, скот, дети… Так они когда-то пришли — а теперь вот уходят. И ждут границы как земли обетованной — только какое укрытие можно найти в стране, обреченной удару Пенды Мерсийского? Тридцать закалённых в бесконечной войне легионов идут на юг. Помощи Хвикке ждать неоткуда. Другое дело, что работы для рыцарей Британии осталось немало — объезжать ничейную землю, отбивая у врага желание вернуться, да следить, чтобы кланы за сладкие куски не передрались…
Немайн этого ещё не знает, гонцы скачут медленно — но если чуть сместить взгляд к востоку, становится ясно: через год по берегам принимающего Северн залива саксы найдутся. Только хорошо перемешанные с англами и бриттами. Армия Мерсии разбила Уэссекс — три сражения за пять дней, два выхода на фланги, удар в тыл, и излюбленный королём Пендой удар большой колонной по центру линейного строя. Когда у тебя есть хорошая конница, что пойдёт в прорыв — такой удар смертелен. Да и полуторное превосходство над каждым из спешащих к месту сбора отрядов сказалось. Успей они соединиться… Но тем великий полководец и отличается от толкового, что все многочисленные если поворачиваются в его сторону. Чуть сместить взгляд — и вот задумчивые победители разглядывают покрытое телами поле. Привычный мертвецам конь Пенды — маленький и выносливый, как вся мерсийская порода — обнюхивает приглянувшийся пучок травы.
— Я думал, это закончится, — тихо говорит король сыну, — Дожмём Нортумбрию, поживём в мире. Но нет… Значит, тебе придётся продолжить. Потому — учись. И — не только у меня.
— А у кого ещё? — недоверчиво фыркнул отпрыск, — Цезаря я прочёл. Спасибо, что заставил выучить латынь. Книга того стоит.
— У бриттов. У них творится странное творится. Громко называют имя короля Гулидиена — но шепотком прибавляют, что без богини войны побед бы не было…
— Так это волховство…
— В том, что я слышал, следов потусторонней силы нет. Зато есть характерный пошиб… Кого-то мне очень напоминающий. Такое ощущение, будто встретил знакомого — в чужой броне и шлеме с личиной. Потому они мне очень интересны, новый император Британии, и крещёная богиня. Я хочу знать — не кто песни поёт, а строит войска и измысливает приказы. Да, очень. К тому же тебе следует навестить невесту. Сестра короля Британии — хороший выбор, а её кусочек Диведа — владение завидное, хоть и небольшое. Думаю, по весне мы навестим союзников… А впрочем — зачем откладывать то, что можно сделать прямо сейчас? Заодно и предателей накажем.
Их "прямо сейчас" — недели неторопливого марша. А потому стоит перенести область зрения подальше. К людям более торопливым. Вынужденно торопливым.
Ликует Карфаген! Жителям города — да и всей консульской Африки кажется — возвращаются старые добрые времена. По городским улицам бодро топают воины. Парад? Нет, идут буднично. Да и толпа не восторгается и рукоплещет, а всего лишь радуется и гомонит. Вот из гомона и становится ясно: не победа и не праздник. В лагеря спешат пращники, нанятые на Балеарах. Многочисленные знатоки рады объяснять любому профану, что лёгкую пехоту римляне саму по себе не применяют, стало быть, император Григорий где-то нашёл оружейные мастерские. Недаром вблизи города тренируют набранных из городской бедноты гоплитов. Пока с учебным оружием — но должны же им выдать и боевое. Да-да, Григорий объявил себя императором! По крайней мере, теперь горожанам всё ясно. На смену солдатам на улицы выплеснулись радостные толпы. Сперва казалось — праздник. Оказалось — нет. В руках карфагенцев появились дубины и ножи. Кое где и мечи мелькнули.
Первой целью толп стали отдельные дома в богатых кварталах. Там, впрочем, дело заканчивалось больше разговором да выкупом. Неужели всё-таки праздник? Но вот — громкие голоса, решительные жесты. Удар палкой. Взмах меча. Смятая ограда. Изломанные тела на белом камне…
В кварталах бедноты и разговоров не было. Только грабёж и кровь. По выкрикам удалось понять — бьют монофизитов. Тем беженцам из Сирии и Египта, что не отказались от еретических заблуждений, надеясь на защиту Константинополя. Раньше трогать их было нельзя — а тут, наконец, стало можно. Заодно прошлись и по еврейским кварталам. Евреи, они ведь тоже малость монофизиты: уж Божественной-то сущности в Христе не признают точно. Заодно и с долгами расплатились.
