С другой стороны, большое значение в жизни провинциальных городков, деревень имеет «главная» (городская или деревенская), как правило, она же рыночная — площадь; здесь обычно размещены мэрия, другие административные здания, наиболее опрятные гостиницы, винные погребки, лавки, церковь. Это тоже место встреч, обмена новостями, сплетнями. Тут подвизаются местные наблюдатели, мимо которых не пройдет ни один новый человек в городе, ни одно происшествие, и которые нередко осуществляют беспощадный «общественный» суд над нарушителями ханжеских моральных предписаний.
Впрочем, кафе и другие заведения на рыночной площади, наконец, церковь, играют и несомненно положительную роль, особенно для людей, страдающих от одиночества. К сожалению, и эту свою роль они в наше время все больше утрачивают. «Постепенно, и чем дальше, тем больше, замечает Сименон, — одиночество становится уделом человека в городе. В деревне знают друг о друге даже то, что скрывается, а уж на похороны приходят все… Пока еще остаются кафе, но таких, где посетители сидят за столиками, становится все меньше. Вместо них появляются бары, куда забегают, чтобы наспех что-нибудь выпить и тотчас же уйти.» И в другом месте: «Рынок или торговая улица — это не только пестрое жизнерадостное зрелище, где люди ощущают близость друг к другу, но и контакт с природой, сведенный нынче к дням уик-энда. В Льеже между фруктовым рынком и овощным было метров пятьдесят. Там стоял такой запах, какого я больше никогда не вдыхал: пахло дынями, и покупатели, прежде чем купить, нюхали их, пахло сливами, абрикосами, яблоками… И все это исчезнет? Я уверен.» («Следы шагов»).
Мы не случайно завели разговор об этой стороне творчества Сименона: велика ее познавательная ценность. Писатель говорит не только о том, что мы могли бы видеть, но проходили мимо, не замечая, но и о том, что со временем безвозвратно уходит в прошлое, о том, о чем, быть может, сегодня уже не знают и многие современные французы. Исчезли целые улицы старой части Парижа, дома которой пошли на слом, все меньше становится всезнающих привратников и привратниц, не бегают по городу неуклюжие мастодонты-автобусы с открытой площадкой, на которой можно было даже покурить, нет больше знаменитой парижской достопримечательности — его Центрального рынка, описанного еще Э. Золя в романе «Чрево Парижа», а именно здесь, в романах Сименона, — завязка многих незаметных для постороннего взгляда трагедий, таинственных преступлений.
К описанию Рынка и происходящих на нем событий Сименон возвращается не раз — в романах «Смерть Огюста» (1956), «Мегрэ и одинокий человек», «Маленький святой» (1964) и ряде других. Вот маленький Луи с матерьюзеленщицей ранним утром отправляется на рынок: «Здесь уже давно бодрствовали, так как рабочий день был в полном разгаре, для многих он начался еще до полуночи, и за павильонами, освещенными газом, откуда шел несмолкаемый гул: непрерывный шум шагов, крики, возгласы, ругань и взрывы смеха, — маленький поезд выстраивал свои вагоны за локомотивом, который мирно выпускал пар… Овощи, фрукты, птица, ящики с яйцами были всюду: на тротуарах, на проезжей части, в битком набитых павильонах, — и все двигалось, громоздилось сначала в одном месте, а затем переносилось в другое»
Романы Сименона дают возможность читателю побывать в разных уголках Франции. Мы попадаем то в портовые города Нормандии — Конкарно, Брест или маленький Поран-Бесен, где развертывается история простой служанки из трактира для местных рыбаков, то на побережье Средиземного моря или Атлантики где-нибудь в районе Ла-Рошели, то в Эльзас, Турень или Овернь; каждый раз мы узнаем что-то новое, обогащаемся новыми знаниями и впечатлениями, но везде Сименона интересуют в первую очередь люди, их повседневный быт, отношения между собой, ощущение ими своего места в окружающем мире, их надежды и разочарования, их прошлое, а иногда и будущее.
Героев Мегрэ мы встречаем в местах, где нам, скорее всего, не придется бывать никогда в жизни, в том числе и в таких, куда лучше не попадать вовсе, но ведь всюду — реальная жизнь, живые люди, столь разные и вместе с тем в чем-то похожие друг на друга, прежде всего естественным стремлением к счастью, как бы они его ни понимали, желанием найти свое место в огромном мире. С ними мы побываем в кабинете судебного следователя или министра, в богатых апартаментах и особняках или жалких лачугах, в номерах роскошных отелей, дешевых портовых борделях и заведениях со стриптизом, в книжной лавке, где изпод полы торгуют порнографическими изданиями, и в мастерской художника, в тюремной камере, на борту самоходной баржи или тихоокеанского лайнера, в конторе нотариуса, приемной врача, в вагоне пассажирского поезда или ателье скромного ремесленника — всюду проникает внимательный взгляд писателя, постоянно задающего вопрос: как и почему происходят драмы, ломающие человеческие судьбы? Кто виноват в совершаемых преступлениях, где их подлинные, глубинные корни? Почему люди так часто мучают друг друга, кто может помочь им?
Эти вопросы задает не только автор романов, но и его персонажи самим себе, окружающим людям. В них возникает потребность дойти до самой сути, не искать упрощенных, утешающих решений, не делать поспешных выводов, а докапываться во что бы то ни стало до некой правды, которая слишком часто оказывается горькой и обескураживающей.
Мы уже говорили о том, что Сименона не интересует внешняя, поражающая своей жестокостью сторона преступлений; в его романах действительно практически нет сцен насилия, характерных, например, для большой части американских детективных романов. Это нисколько не мешает тому, что Сименон умеет поддержать на протяжении всего произведения не просто интерес читателей, но и определенную внутреннюю напряженность повествования, создаваемую именно поисками ответов на важные, существенные, жизненные для его героев вопросы. Почему Джина ушла от Ионы Милька? В силу каких причин талантливый врач, оставив семью, обеспеченное положение, избрал участь клошара, ночующего под парижскими мостами? Почему убит молодой человек, ставший любовником дочери богатого землевладельца? Почему, куда и зачем, взрослея, дети бегут из благополучных семей, от заботливых и внимательных родителей?
Далеко не сразу Сименон приходит к ответу на подобные вопросы. Неблагополучие современной жизни уходит корнями в десятилетиями складывавшийся социальный порядок, калечащий человеческие души, в котором неразличимы добро и зло. Корысть, собственнические инстинкты, жажда наживы, стремление к власти, кастовые и иные предрассудки толкают людей на нелепые поступки, на преступления. Насилие, жестокость, несправедливость в свою очередь рождают разные, подчас совершенно неожиданные формы сопротивления со стороны «маленьких» людей, с их слабыми, неустойчивыми характерами. Доведенные до крайнего предела, эти люди оказываются способны и на преступление, защищая то, что еще осталось у них от чувства собственного человеческого достоинства, мстя за оскорбленную гордость, за годами копившиеся обиды.
То, чего Сименон не прощает современному обществу, — постоянное унижение более сильными и богатыми более слабых и бедных, эксплуатацию доверчивости, слабости тех, кто не умеет давать отпор, превращение их в простых марионеток, выполняющих чужую волю.
«Думаю, — говорил он, — самое невыносимое для человека — утратить самоуважение, а самое худшее, что можно сделать с человеком, — это унизить его. Унижение страшнее смерти». К этой теме Сименон не раз возвращался в своих произведениях, иногда почти точно воспроизводя уже описанные им ситуации, каждый раз углубляя их психологическую разработку. Так, еще в 1950 г. он пишет роман «Время Анаис», в котором некий Альбер Бош убивает своего старшего компаньона, обеспечивавшего ему, в общем, беззаботную и вполне благополучную жизнь. Убитый, Серж Никола, был любовником жены Боша, Бош прекрасно знал об этом, но не ревность была главным в совершенном им преступлении: однажды он случайно подслушал разговор, в котором Никола говорил о нем, как о «претенциозном дураке», безропотно делающим все, что ему скажут. Чувство унижения, наслоившись на многое другое, и приводит Боша к убийству. В 1965 г. Сименон публикует роман «Господин с собачкой», в котором почти полностью повторяется эпизод, описанный во «Времени Анаис». Феликс Аллар, слабовольный и мягкий человек, тоже убивает своего компаньона и друга, любовника своей жены, также подслушав сказанные о нем слова: «— Аллар? Вот уж кто меня мало интересует. Он всего лишь тщеславный болван, размазня, который будет и дальше плясать под нашу дудку». В обоих случаях речь идет об унижении человека, которое и приводит к трагической развязке. Может быть, все это в кратком изложении выглядит не столь уж убедительно, у Сименона же описание того, что произошло с Алларом и Бошем, — глубоко и достоверно разработанные психологические драмы.
