В казачьих колхозах. Очерк. — «Красная звезда», 1941, 31 июля, № 178; «Молот», 1941, 3 августа, № 181; сборник «Великая Отечественная война», т. I, М. 1942, стр. 437–441.

На смоленском направлении. Очерк. — «Красная звезда», 1941, 29 августа, № 203.

Гнусность. Заметка. — «Красная звезда», 1941, 6 сентября, № 210.

Военнопленные. Очерк. — «Правда», 1941, 2 ноября, № 304, сборник «Великая Отечественная война», т. I, М. 1942, стр. 495–503.

На юге. Очерк. — «Правда», 1942, 28 февраля, № 59; отдельные издания: Воениздат, М. 1942; Пятигорск, 1942; Ташкент, 1942; сборники: «К мщению», Куйбышев, 1942; «Огонь по врагу», Челябинск, 1944.

Письмо американским друзьям. Печатается впервые по рукописи, хранящейся в архиве Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС). Там же хранится запись беседы М. А. Шолохова с представителем ВОКСа, обратившимся к нему с просьбой Американского общества помощи России написать письмо американским друзьям. Приводим с некоторыми сокращениями текст этой беседы.

«Я спрашиваю Шолохова, над чем он работает.

— Сейчас я пишу роман «Они сражались за Родину». В нем мне хочется показать наших людей, наш народ, источники его героизма. Я знаю — многие из наших заграничных друзей хвалят советских писателей за то, что в дни Отечественной войны они активно участвуют в войне, пишут короткие статьи и очерки, зажигающие ненависть в сердцах советских людей и в тылу и на фронте. Но не в этом только дело. Я считаю, что мой долг, долг русского писателя, — это идти по горячим следам своего народа в его гигантской борьбе против иноземного владычества и создать произведение искусства такого же исторического значения, как и сама борьба. Конечно, против врага надо стрелять и статьями и очерками, но если уж нам, русским писателям, выйти на поле боя, то мы должны ударить тяжелой артиллерией нашего искусства. Я знаю, создание такого крупного произведения потребует времени, и тяжелая артиллерия может прийти к огню, когда враг уже будет разбит, но я тороплюсь, работаю напряженно и много…

— Комитет американской помощи России в войне обратился к вам с просьбой, — говорю я Шолохову, — написать письмо к американским друзьям в связи с приближением второй годовщины войны.

— Что писать? Да и для чего? — возбужденно возражает Шолохов. — Вчера я встретился с одним американцем, и в разговоре он сказал мне, что если в моем романе будут рассуждать о необходимости более активного участия союзников в войне, чем оказание материальной помощи, то это может обидеть американцев. Более чем странное толкование настроения американцев, на мой взгляд. Я могу допустить, что американец центральной полосы или Запада, живущий несколько в стороне от больших мировых событий, может не понять, что его судьба и судьба Америки зависит прежде всего от разгрома гитлеровской Германии и что эту судьбу русский народ решает пока один. Ему — среднему американцу — возможно, следует разъяснить это положение вещей, но мой собеседник не нуждался в подобных объяснениях. Он много видел, хорошо знает мир, и от него можно было бы ожидать большего понимания. Будем откровенны: я полностью отдаю себе отчет о значении американской помощи России. Я с благодарностью вспоминаю об этом всякий раз, когда по фронтовым дорогам проезжает «додж» или «форд», когда беседуешь с летчиком, сошедшим с американского истребителя, или с больным в госпитале, где благодаря применению американских медикаментов и инструментов возвращаются к жизни и к борьбе раненые советские бойцы и командиры. Советский народ ощущает эту помощь и благодарен, но настоящая боевая дружба между двумя бойцами не может быть основана на том, что один сражается и идет в смертельный бой, а другой, подбрасывая ему патроны, хлопает в ладоши и кричит: «Браво, ты хорошо дерешься!»

Со стороны даже другу трудно судить о том, какое напряжение сил духовных и материальных требуется русскому народу, чтобы при отсутствии второго фронта в Европе вести борьбу с врагом человечества. Я был на Южном, Западном, Юго-Западном фронтах и видел, какое бедствие несет с собой гитлеровская армия. Я долго был в разлуке с семьей. В июле 1942 года в станице Вешенской погибла от немецкой бомбы моя 75-летняя мать. Это была настоящая русская женщина, крепкая, стойкая, большой нравственной силы. Мне помнится, как во время гражданской войны, когда мне было 14 лет, в нашу станицу ворвались белые казаки. Они искали меня как большевика. «Я не знаю, где сын», — твердила мать. Тогда казак, привстав на стременах, с силой ударил ее плетью по спине. Она застонала, но все повторяла, падая: «Ничего не знаю, сыночек, ничего не знаю…»

Шолохов закурил и, несколько раз с горечью повторив «сыночек», замолчал. Потом продолжал снова:

— В конце концов это только личное горе — наше горе. И трудно требовать от человека, у которого враг еще не отнял жизнь его родных, друзей, чтобы он так же яростно ненавидел гитлеровцев, как ненавидим мы их. Но если я призываю американцев вступить в бой и открыть второй фронт в Европе, то не только ненависть к врагам диктует мне это. Мы, русские, слишком уверены в силах своего народа, чтобы истерически кричать на весь мир: «Бей гитлеровцев!» Мы и так их убьем. Мной руководит чувство ответственности перед человечеством, в том числе и перед американским народом. Я убежден, что жизнь миллионов молодых американцев, свобода и независимость каждого из них, прежде всего зависят от разгрома гитлеровской Германии, и я призываю американский народ вступить в бой вместе с нами и на основе этой солдатской дружбы создать прочный и справедливый послевоенный мир.

— Так напишите же об этом! — воскликнул я. — Напишите все, что вы только что мне сказали…» (Архив ВОКСа).

Могучий художник. Заметка. — «Правда», 1945, 25 февраля, № 48; сборник «Слово о Родине», Ростов-на-Дону, 1951, стр. 86–87.

Из речи на похоронах А. Н. Толстого. — «Правда», 1945, 28 февраля, № 50.

Свою речь Шолохов произнес на траурном митинге на Ново-Девичьем кладбище в Москве. Подробный отчет об этом митинге напечатан в «Известиях», 1945, 27 февраля, № 48.

Победа, какой не знала история (Из статьи). — «Правда», 1945, 13 мая, № 114.

Дню Победы было посвящено также приветствие Шолохова — «Гордость, любовь, признательность». В нем говорилось: «Гордость за родную Красную Армию, за наш великий народ — вот чувства, нераздельно владеющие нашими сердцами в День Победы» («Известия», 1945, 10 мая, № 108), подпись: «Михаил Шолохов. Станица Вешенская, 9 мая (По телефону)». То же приветствие под названием «В День Победы» было опубликовано в газете «Большевистский Дон», 1945, 13 мая, № 38.

Из речи перед избирателями в станице Вешенской. — «Правда», 1946, 20 января, № 17; «Известия», 1946, 20 января, № 18.

Великий друг литературы. Статья. — «Правда», 1946, 6 июня, № 134; «Октябрь», 1946, № 6, стр. 8-10; сборник «Слово о Родине», Ростов-на-Дону, 1951, стр. 88–91; сборник «М. И. Калинин об искусстве и литературе», М. 1957, стр. 234.

М. И. Калинин любил и хорошо знал творчество Шолохова, нередко упоминал о писателе как о признанном мастере советской литературы. В статье «Писатель должен быть мастером своего дела» (1934) он писал: «Смотрите — Шолохов. Его «Тихий Дон» я считаю нашим лучшим художественным произведением. Отдельные места написаны с исключительной силой. А писал человек в провинции, в станице. Но по языку чувствуется, что он много и упорно учился и никакие журналы для начинающих ему не помогали. Я не верю, чтобы он написал «Тихий Дон», не будучи хорошо знаком с нашими классиками. Шолохов с виду очень простой, незаметный человек, а чувствуется, что он прошел большую школу, да, вероятно, и сейчас очень много над собой работает» («М. И. Калинин об искусстве и литературе», М. 1957, стр. 209–210).