Рассматривать скелеты было некогда. Андрей начал поскорее брать пинцетами пробы из разных уголков этой странной общей могилы: щепочки, комочек пыли. Запрятав каждую пробу в отдельную пробирку, он убирал испачканный пинцет в сумку и доставал новый, чистый.
Он работал лихорадочно, обливаясь потом в духоте гробницы и прислушиваясь, как за стенкой нетерпеливо сопит и вздыхает истомившийся Альварес. Надо успеть взять пробы, пока древние микроорганизмы не смешаются с теми, которые наверняка уже проникли вместе с ним в камеру. Но работа шла медленно.
— Скоро вы? — глухо окликнул его профессор из-за пластиковой крышки.
— Сейчас.
Андрей еще раз огляделся. Кажется, все. Взято десять проб из всех уголков могилы. Какое странное все-таки захоронение — четыре скелета в одной гробнице… И почему она без крышки?
Ладно, пусть Альварес в этом разбирается.
— Снимайте крышку! Можете заходить! — крикнул Андрей.
В открывшемся отверстии тут же появилась голова профессора в съехавшей набок недавно еще белой шапочке.
— Ну?
— Четыре скелета…
— Четыре?! Вылезайте, я сам посмотрю.
— Сейчас. Подержите пробирки, чтобы я не разбил. Только осторожнее!
— Это вся ваша добыча? Не густо.
Альварес полез в гробницу, а Буланов поспешил наверх, чтобы поскорее тщательно упаковать бесценные пробирки с заветными пробами.
Закончив эту сложную операцию, он вернулся в гробницу. Пролом в стенке был уже широко расчищен. Альварес со своим помощником хлопотали вокруг каменной могилы, ярко освещенной несколькими фонариками: фотографировали, зарисовывали, чертили схемы.
— Вы рано разделись! — крикнул Альварес, увидев Андрея. — И пробирки свои зря убрали.
— Почему?
— Это не главная гробница. Должна быть другая, глубже. Этих четверых знатных юношей просто принесли в жертву богам. Но пирамиду строили, конечно, не для них. Их убили на пороге главной гробницы, а она — ниже, в самой толще пирамиды. Видите в углу замурованное отверстие? Оно ведет в другой коридор. Будем его вскрывать, как только тут все закончим.
«Час от часу не легче», — подумал Андрей.
Альварес был прав. Когда, опять со всеми предосторожностями, вынули камень, закрывавший боковой ход в углу, открылось черное зияющее отверстие… Из него тянуло сыростью.
Андрей, снова облачившийся в свои стерильные одежды, полез в эту дыру.
— Ступеньки есть? — спросил Альварес.
— Кажется, нет. Не могу нащупать.
— Подождите, мы вас обвяжем веревкой за пояс и станем потихоньку спускать…
— А стерильность?
Альварес, кажется, выругался, но Андрей уже не расслышал, потому что, разжав руки, провалился в каменный колодец.
Хорошо, что он оказался неглубоким — всего метра два с половиной — и узким. Андрей как бы съехал по его шершавым каменным стенкам, порвав, кажется, на левом плече халат, но не ушибся.
— Вы живы? — крикнул сверху Альварес,
— Жив. Закрывайте скорее крышку.
Полная тьма. Андрей зажег фонарик. Опять неровные ступеньки ведут куда-то вниз.
Снова стена впереди?! Нет, просто поворот лестницы.
А вот и погребальная камера. Она большая, сводчатая, без всяких украшений. На полу расставлены какие-то глиняные горшки, как бы их не побить ненароком…
А в центре комнаты плоский саркофаг с каменной крышкой…
«Подожду ее открывать, — решил Андрей. — Сначала возьму несколько проб с пола камеры».
Меняя пинцеты и пробирки, он взял шесть проб из разных мест: там подобрал какую-то щепочку, здесь просто комочек земли.
В углу вдруг что-то сверкнуло, словно свет фонарика отразился в зрачках притаившегося зверя…
Нет, это просто рассыпаны нефритовые бусинки. Одну из них Андрей подцепил пинцетом и тоже сунул в пробирку.
В плотно закупоренной каменной коробке стало душно и жарко. Андрей обливался потом, но стирать его с лица боялся.
Теперь можно поднимать крышку саркофага. Для этого у Андрея был небольшой ломик, тоже, конечно, тщательно очищенный и запеленатый в стерильный чехол.
Андрей развернул его и осторожно поддел концом ломика крышку саркофага…
Она оказалась тяжелой. Пришлось навалиться на лом всем телом, тогда только крышка, наконец, подалась и начала приподниматься.
Андрей сдвинул ее немного в сторону и наклонился, чтобы заглянуть в образовавшуюся щель…
Раздался громкий треск, звон стекла — и все погрузилось в кромешную тьму.
Он боялся пошевелиться и не мог понять, что случилось. Похоже, какой-то взрыв. Но почему стало темно?
Не сразу до него дошло, что это взорвалась отчего-то лампа фонарика у него в руках, разлетевшись по камере на тысячи мельчайших осколков.
«Вот тебе и никаких ловушек», — попытался усмехнуться Андрей.
Он боялся пошевелиться, чтобы не задеть ненароком в темноте крышку саркофага. Она тяжелая, прищемит еще руку или обрушится в саркофаг, все поломает. И эти глиняные горшки кругом…
Разумнее всего, конечно, поскорее выбираться отсюда.
Не закончив работу?
Нет, так не годится.
Он ощупал края крышки и попытался подсунуть под нее ломик. Все приходилось делать ощупью, как слепому, и осторожно, чтобы не порвать перчатки и не поранить себе руки, ведь тогда его кровь запачкает стерильные материалы и опыт будет безнадежно испорчен.
Проклятый ломик все срывался. Только с третьей попытки удалось загнать его под крышку. Теперь она уже не упадет и не придавит пальцы.
Просовывая руку с пинцетом в образовавшуюся узкую щель, Андрей взял четыре пробы из разных уголков гробницы. Больше шарить в ней в темноте наугад он не рисковал, боясь повредить скелет. Надо было посчитаться и с интересами профессора Альвареса.
Как теперь выбраться из гробницы, не свалившись куда-нибудь в темноте и не разбив драгоценных пробирок?
Андрей пошел вдоль стенки, придерживая рукой полы халата, чтобы не зацепить и не побить проклятые горшки. Несколько раз споткнулся обо что-то, но благополучно добрался до колодца, мысленно благодаря строителей пирамиды за то, что они в самом деле не снабдили ее никакими хитроумными ловушками по примеру древних египтян.
Все. Колодец.
Тут он крикнул; пластиковую крышку подняли, спустили веревку и вытащили его наверх,
— Что вы опять так долго копались? — проворчал истомившийся профессор.
Андрей рассказал о своих злоключениях.
— Но скелет вы не повредили? — насторожился Альварес.
— Надеюсь, нет.
Профессор покачал головой и, поспешно обвязавшись веревкой, полез в колодец.
— Возьмите на всякий случай два фонарика! — крикнул ему Андрей.
Опять он долго и тщательно упаковывал свою добычу. А потом поспешил к пирамиде, все больше тревожась: «Уж не повредил ли я там в самом деле чего в темноте?.. «
СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЕ
В погребальной камере уже было все прибрано, расчищено. Горшки, оказавшиеся очень красивыми глиняными вазами с цветной росписью, аккуратно выстроились вдоль стен.
Рабочие начали поднимать плоскую, без всяких украшений крышку саркофага.
— Почему на ней никаких дат? — пробормотал Альварес.
В саркофаге покоился скелет, сплошь усыпанный нефритовыми бусинками. Они так и засверкали, весело заискрились в свете фонарей.
Археологи, не мешкая, принялись за работу: фотографировать, размечать место раскопок веревочками на квадраты, чертить схемы. Все делалось в строгой, раз и навсегда установленной последовательности. Они работали молча, только изредка обмениваясь короткими замечаниями, с привычной точностью, все больше восхищавшей Андрея.
Измерили величину скелета.
— Сто семьдесят сантиметров, — задумчиво пробормотал Альварес. — Для майя довольно рослый мужчина. И уже пожилой, судя по суставам, а?
— Пожалуй, — согласился Андрей. — А кто он — жрец или правитель?
— Может, найдем позднее визитную карточку. А пока гадать не будем. Что ты там копаешься, Франко?
— Зубы у него окрашены в красный цвет, — ответил помощник.
