— Действительно автомобильная катастрофа? — прищурился Стоун.

— Так написано в газетах, — Агийэр сделал долгую паузу. — А сегодня днем шериф сказал мне, что это убийство. — Вы были у шерифа?

— Он… пригласил меня и… посоветовал… как можно скорее вернуться в Пуэрто-Рико.

— Что за чушь! — воскликнул Мейзинг. — Давать подобные советы отнюдь не входит в его компетенцию.

— Нет, почему же, — заметил Стоун, сделав глоток коктейля. — Шериф Джонсон печется о спокойствии в своем штате.

— Ерунда! — Мейзинг протянул пустой фужер проходившему мимо официанту и взял другой. — Одним сторонником разоружения больше, одним меньше. Дело ведь не в этом.

— Конечно. Шериф имеет в виду идеи коллеги Агийэра. А они — бензин в костры демонстраций и сало за воротник всем, кто делает бизнес на военных заказах.

— Что изменится, если коллега Агийэр уедет к себе в Аресибо? Пташка уже выпорхнула, ее не поймаешь.

— Я решительно против коктейля науки с политикой, — резко сказал Стоун. — Те, кто идут на такое, — глупцы или… авантюристы.

— А те, кто работает на военно-промышленный комплекс? — вспыхнул Лийэр.

— В моем представлении — патриоты.

— Даже если результат их научных открытий грозит всеобщим уничтожением?

— Коллеги, коллеги, — примирительно вмешался Мейзинг, — этот спор не выведет вас на дорогу истины. Наука будет принимать участие в создании новых видов оружия, пока оружие существует. «На нынешнем социальном уровне», как сказал в докладе коллега Агийэр, без оружия, видимо, не обойтись. Не надо только безудержно наращивать его. Я лично так и воспринял заключительную часть доклада. И не вижу в ней абсолютно ничего криминального.

— Шериф Джонсон, по-видимому, считает иначе… Не хотелось бы быть дурным пророком, но, по-моему, сегодняшний доклад, учитывая нездоровый интерес к нему средств массовой информации, еще больше накалил обстановку. От таких демонстраций, как вчера, один шаг до баррикад и вспышки пожаров. Идеи коллеги Агийзра, при всей их фантастичности, производят впечатление. Особенно на людей некомпетентных. Если подрывные элементы возьмут их на вооружение… — Стоун умолк и многозначительно покачал головой.

— Выступите сами с опровержением, — предложил Агийэр, — но мотивированным, опирающимся на расчеты. Может быть, вам удастся опровергнуть выводы Траоре и… мои. Шериф Джонсон был бы весьма признателен, а движение сторонников мира сразу пошло бы на убыль.

— Не имею ни малейшего желания соваться в эту кашу, — фыркнул Стоун.

— Не потому ли, что расчеты Траоре трудно опровергнуть? Кстати, один из его прогнозов подтвердился. Помните тысяча девятьсот шестидесятый год?

— Не знаю, что вы имеете в виду, — нахмурился Стоун.

— Подземные ядерные испытания в Неваде.

— Ну и что?

— Траоре тогда предупреждал, что запроектированная мощность подземных взрывов может активизировать природные процессы в геологическом поясе Анд. Так и случилось… После взрывов в Неваде начались катастрофические землетрясения в Чили, а затем извержения вулканов в южноамериканских Андах.

— Фантастика! Это было случайным совпадением.

— Совпадение довольно знаменательное, — задумчиво сказал Мейзинг. — Помню, об этом много писали газеты. Геологи тогда поделились на два лагеря… Тем не менее, Государственный департамент счел необходимым выступить с официальным опровержением. И так как опровергался сам факт испытаний, а я, например, хорошо знал, что взрывы в Неваде имели место, опровержение показалось мне довольно неуклюжим трюком.

— Траоре рассказывал, — Агийэр обращался теперь только к Мейзингу, — что и недавнее извержение вулкана Сент-Элен было спровоцировано подземными ядерными взрывами в Неваде. Он только не успел произвести расчетов…

— И это вполне возможно, — согласился Мейзинг. — Конечно, мы ведем себя крайне неосторожно. Ваш призыв, коллега, вполне своевременен. Стоун раздраженно кашлянул, но промолчал. К ним приблизился молодой человек в черном смокинге, с голубым эмалевым значком оргсектора конференции. Кивнув Агийэру, он сделал рукой приглашающий жест: — Господин Хэбст-старший ждет в гостиной на втором втаже, мистер Агийэр. Я провожу вас.

— Я пока занят, разве не видите, — резко сказал Агийэр.

— Ну-ну, не петушись, иди, — усмехнулся Мейзинг, подталкивая Агийэра вперед. — Абраам Хэбст не привык долго ждать и никому не простил бы подобного неуважения к своей персоне…

У входа в гостиную, куда провели Агийэра, скучали два плечистых субъекта в смокингах с постными лицами и настороженными глазами. Провожатый сделал им знак рукой. Они молча расступились. Отстранив тяжелую, вытканную золотом портьеру, Агийэр прошел в гостиную. Здесь царил полумрак. Пол был устлан мягким ковром.

В глубине возле небольшого стола, покрытого пестрой скатертью, сидел в кресле кто-то лысый в больших темных очках.

Агийэр огляделся. Больше в гостиной никого не было. Лысый сидел молча и не шевелился.

— Господин Хэбст? — осведомился Агийэр, сделав шаг вперед.

— Поближе, — последовал ответ. — Я плохо вижу. Агийэр ступил еще пару шагов.

— Садитесь, — лысый шевельнулся и указал на кресло у стены.

Агийэр сел. Кресло было установлено так, что свет от единственного включенного, торшера падал прямо в лицо Агийэра. Лицо его собеседника оставалось в тени, можно было различить только дымчатые очки в золотой оправе и шишковатый старческий череп с венчиком редких седых волос, Агийэр подумал, что этому человеку, наверно, не меньше восьмидесяти лет.

— Я достаточно стар, — сказал вдруг человек в очках, словно угадав мысли Агийэра, — я видел на своем веку множество разных людей, но я впервые вижу чудака, с такой легкостью предсказывающего конец света.

Голос у него был глуховатый, но резкий, голос человека, привыкшего распоряжаться. Агийэр промолчал, ожидая, что последует дальше. — Вы испанец?

— Предки отца были испанцами, мать — пуэрториканка. Я американский подданный, как и мои родители. — И вероятно, атеист.

— Да.

— Я так и думая. Именно атеизм когда-нибудь сгубит Америку.

— Вы пригласили меня, чтоб сообщить это? — поинтересовался Агийэр.

— Нет. Я — издателе. То есть — издатель тоже. Я хочу приобрести у вас исключительное право на публикацию всего написанного вами.

— Исключительное право?.. — повторил Агийэр. — Что это значит?

— Это значит, что все ваши публикации, в том числе и текст сегодняшнего доклада, будут проходить только через мои издательства. И нигде больше.

— Вы хотите купить это право, чтобы ни одна строка не была опубликована? Хэбст хрипло рассмеялся:

— Я бизнесмен, молодой человек, а не благотворительное общество. Ваши измышления не станут дороже, если они полежат в моих сейфах. Нет, я хочу купить вас, чтобы печатать, и как можно скорее. Полагаю, что на этом можно хорошо заработать.

— Я должен подумать.

— Нет. Вы должны решить сегодня же, сейчас… Здесь мой адвокат. Он уже составил проект договора. Вам остается только подписать.

— Но… — Агийэр заколебался. — Что я буду иметь от этого?

— Двести пятьдесят тысяч сегодня же чеками. Дальше — соответствующие проценты, в зависимости от тиражности. Полагаю, что тиражи будут достаточно высокими. Оговорено одно дополнительное условие. — Какое же?

— Вы обязуетесь в течение года не покидать обсерваторию в Аресйбо, куда должны будете возвратиться завтра. Это… исключительно в целях вашей безопасности и… гарантии моей прибыли на капитал, который вкладываю в вас. — Остаются еще права моего покойного соавтора… — О них не волнуйтесь. У него нет наследников. Мои люди уже навели справки. Вы единственный распорядитель… вашей общей гипотезы.

— А мои лекции, которые я не смогу дочитать в здешнем университете?

— Это уже урегулировано.

Агийэр на мгновение задумался:

— Пожалуй, я согласен.

— Ступайте подпишите договор.

Самолет, совершавший утренний рейс по маршруту ЛосАнджелес — Сан-Хуан, взорвался через несколько минут после старта из Нового Орлеана. Все пассажиры и команда погибли. Тайна этой катастрофы осталась навсегда погребенной в Мексиканском заливе, потому что ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственность за взрыв…