Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Юлий II. Не спеши так, дочь моя. Ты можешь просчитаться.

Элла. Я не хочу, чтобы она здесь оставалась, и точка. Павел, ты слышишь? (Садится в кресло слева.)

Бездека. Ну конечно, моя дорогая. Какие пустяки. (Направляется к статуе.) Алиса, мы должны расстаться. Слезай с постамента и проваливай. Все кончено. Деньги получишь в банке. (Достает чековую книжку и пишет.) (+)

Гиркан IV (Бездеке.) Позволь, кто эта девочка? (Указывает на Эллу.) Очередная любовница или невеста, о которой я уже наслышан?

Бездека (перестает писать, стоит в нерешительности). Невеста.

Гиркан IV (Элле) .О – в таком случае разрешите представиться: Гиркан Четвертый, король искусственного королевства Гиркании. Будьте любезны не командовать моим другом – со мной шутки плохи.

Статуя. Отлично сказано, Гиркан.

Гиркан IV. Твои советы, Алиса, мне тоже ни к чему. С тобой я разберусь, когда придет время. Если абстрагироваться от моего королевства – а только в нем есть нечто необыкновенное, – ситуация самая что ни на есть банальная. Друг решил освободить друга от женщин, от обычных баб, кокетонов и бабонов, обложивших его со всех сторон.

Бездека. Чего ради? Разве твое королевство – всего лишь не замаскированное безумие, мой дорогой?

Гиркан IV. Сейчас узнаешь. Оставаясь на свободе, ты уже страдаешь тюремным психозом. Псевдоинтеллектуальный эротизм, осложненный метаниями между извращенностью и классицизмом в искусстве. Прежде всего, к дьяволу искусство! Искусства нет.

Юлий II. О, прошу прощения, сир. Я не позволю сделать из мастера Павла пешку в руках вашего королевского величества. Он должен погибнуть как творец.

Элла. И я про то же…

Гиркан IV (не обращая внимания на ее слова, папе). Он вовсе не должен погибнуть. Все это болтовня коварных девок, вынюхивающих падаль, да затеи растленных меценатов. Павел не погибнет, он заново создаст себя – совершенно иного. Вы себе и представить не можете, какие условия в моем королевстве. Это единственный оазис в целом мире.

Юлий II. Мир отнюдь не ограничен нашей планетой…

Гиркан IV. Святой отец, у меня нет времени разгадывать посмертные тайны вашего святейшества. Я реальный человек, точнее – реальный сверхчеловек. Я созидаю действительность, воплощая гирканические стремления.

Статуя. Таких стремлений не бывает.

Юлий II (статуе, учтиво). Именно это я и хотел сказать. (Гиркану.) Такого слова нет, это бессмысленный, пустой звук.

Гиркан IV. Если дать его определение, пустой звук превратится в понятие и с этой минуты будет вечно существовать в мире идей.

Юлий II. Но только впредь, а не в прошлом, сир.

Гиркан IV. В этом-то все и дело. Ничто оставшееся в прошлом меня не волнует. Я предопределяю ход событий, жизнь тоже идет только вперед, а не назад.

Бездека. Знаешь, Гиркан, ты становишься мне интересен.

Гиркан IV. Вникни – все это чудесные вещи. Как только ты познаешь все, ты сойдешь с ума от наслаждения, от чувства собственного могущества. (Папе римскому.) Так вот: гирканическим стремлением я называю стремление к абсолюту в жизни. Только веря в абсолют и его достижимость, мы можем создать в жизни нечто.

Юлий II. Кому и зачем это нужно? Что из этого следует?

Гиркан IV. Это старческий скепсис, точнее – старческий маразм. Ах да, я и забыл – ведь вашему святейшеству уже лет шестьсот. Из этого следует, что всю жизнь на этом проклятом шарике мы проживем на пределе того, что возможно, а не погрязнем в вечных компромиссах с нарастающей силой общественного сцепления и организации. Кое-кто считает меня анархистом. Мне плевать на их гнилые мыслишки. Я создаю сверхлюдей. Двоих-троих – этого достаточно. Остальное – дрянь, сыр для червей. Our society is as rotten as a cheese.[6] Кто это сказал, что наше общество прогнило как сыр?

Юлий II. Не важно, сир. Я прибыл сюда на конференцию по спасению искусства от упадка. По борьбе с так называемым пюрблагизмом. Пора наконец доказать, что Чистый Вздор невозможен. Даже Бог, хоть он и всемогущ, не сумел бы тут быть последовательным до конца.

Гиркан IV. Блеф. Направляясь сюда, я обдумал проблему Искусства. Искусство кончилось, ничто его не воскресит. Наша конференция не имеет смысла.

Юлий II. Но, сир, ваше королевское величество, как я вижу, являетесь последователем Ницше, по крайней мере в социальных вопросах. А Ницше признавал искусство самым существенным стимулятором могущества личности.

Гиркан IV (грозно). Что? Я – последователь Ницше? Прошу меня не оскорблять. Это был житейский философ для болванов, готовых дурманить себя чем попало. Я не признаю никаких наркотиков, в том числе и искусства. Мои идеи возникли совершенно независимо. Лишь теперь, создав свое государство, я прочитал этот вздор. Довольно. Разговор окончен.

Юлий II. Хорошо. Но вот еще одно: не есть ли такая постановка вопроса, если понять ее цель, Чистый Прагматизм? Можно верить в абсолют в жизни или нет, но ведь программно верить только для того, чтобы прожить на пределе, как выразилось ваше королевское величество, жалкую жизнь на этом шарике – также твое выражение, сын мой, – значит, противоречить самому себе, значит, обесценивать эти самые, гирканические, да, гирканические стремления! Ха-ха!

Гиркан IV. Это чистая диалектика. Возможно, в Небесах она чего-то стоит. Но я – творец действии-тель-но-сти. Понимаешь, святой отец? И довольно – прошу не выводить меня из равновесия.

Юлий II. Сир, умоляю, только один вопрос.

Гиркан IV. Ну?

Юлий II. Как там у вас с религией?

Гиркан IV. Каждый верит во что ему заблагорассудится. Религия тоже кончилась.

Юлий II. Хо-хо. Это забавно. Он хочет властвовать как прежде – но без религии. Действительно, сир, это напоминает дурацкий фарс. Извольте взглянуть на самые дикие народы, на австралийские племена из пустыни Арунта или как ее там. Даже у них есть религия. Без религии нет государства в прежнем понимании. Возможен только муравейник.

Гиркан IV. Нет-нет – только не организованный муравейник. Одно большое стадо разобщенных скотов, власть над которым принадлежит мне и моим друзьям.

Юлий II. А сам ты во что веришь, сын мой?

Гиркан IV. В самого себя, и с меня этого довольно. А если мне будет нужно, я поверю во что угодно, в любой фетиш, в крокодила, в Единство Бытия, в тебя, святой отец, в собственный пупок – мне все едино. Понял?

Юлий II. Ты – помесь обычного довольно способного бандита с прагматиком худшего сорта. Никакой ты не король, во всяком случае для меня. С этой минуты мы незнакомы.

Идет налево и устало садится в кресло. Гиркан, злой, стоит, опираясь на меч.

Статуя. Эк тебя подравняли, царек ты мой туземный. Святой отец действительно первоклассный диалектик. Бездека. Знаешь, Гиркан, а его святейшество отчасти прав. Кроме того, я должен заметить, что с момента твоего прихода тон разговора в нашей компании резко изменился к худшему. Беседа приняла прямо-таки вульгарный оборот.

Юлий II. Ты абсолютно прав, сын мой: с хамьем надо разговаривать по-хамски.

Бездека. Да и по существу затронутых вопросов я тоже не во всем с тобой согласен.

Элла. Ах, Павел, значит, еще не все потеряно! Гиркан IV (пробуждаясь от задумчивости). Да – я хам, однако – единственный в своем роде. Советую прислушаться ко мне. В последний раз я говорю с вами как равный с равными. Павел – решайся. Александр Македонский тоже был хамом. А впрочем, среди нас есть еще один властитель. В любом учебнике истории вы найдете рассказ о господине Делла Ровере и его темных делишках.

Юлий II (вскакивая). Молчать! Молчать!

Бездека (тихо, Гиркану). Оставь ты его наконец в покое. (Громко.) Даже королю Гиркании я не позволю оскорблять в моем доме святого отца.

Юлий II. Спасибо тебе, сын мой. (Садясь.) Прагматист на троне! Нет, это просто неслыханно. Это просто смешно. Ха-ха-ха!

вернуться

6

Наше общество прогнило как сыр (англ.).

4
{"b":"103552","o":1}