Статуя (обеспокоенно). Так, значит, мир действительно безграничен?
Юлий II. Разумеется, дитя мое.
Статуя. И ты не будешь вечно жить, святой отец? А небо?
Юлий II. Небо – это только символ. Надо принять теорию разнородности элементов, составляющих отдельного индивида. Однако число этих элементов конечно. Когда-нибудь все мы умрем окончательно. Единственная тайна – это Бог. (Указывает в потолок.) (X)
Статуя. Ах!
Падает на постамент. Юлий II садится на стул слева.
Элла (отстраняется от Бездеки). Что это? Я слышала внутри себя какой-то голос, он говорил о вечной смерти. (+)
Бездека (указывая на лежащую Алису д'Ор). Говорила вон та статуя. Она только что упала в обморок. Это символ будущего, которое я посвящаю тебе.
Элла (изумленно). Но там никого нет!
Бездека. Разве ты не слышала, как они с его святейшеством философствовали?
Элла. Павел, не надо шутить. Святой отец говорил сам с собой. Не смотри таким безумным взглядом, я боюсь. Скажи мне правду.
Бездека. Ты все равно ничего не поймешь, дитя мое. Давай-ка лучше не будем об этом.
Юлий II. Да, дочь моя, мастер Павел прав. Хорошая жена не должна слишком много знать о своем муже. Муж, в известном смысле, всегда должен оставаться для нее загадкой.
Э л л а. Я должна знать все. Ты меня измучил, Павел. Наша квартирка – а я так ей радовалась – теперь вызывает у меня ужас на фоне той картины будущего, которую вы нарисовали тут вместе с папой римским. Какая-то тень легла мне на сердце. Хочу к маме.
Бездека (обняв ее). Тихо, детка. Зато я поверил в будущее. Я возвращаюсь в Искусство и буду счастлив. Мы будем счастливы оба. Я начну писать спокойно, без всяких извращений формы и кончу дни свои как добрый католик.
Юлий II (взрывается хохотом). Ха-ха-ха!
Элла. Ты кончишь дни свои? Я только начинаю жить с тобой.
Бездека. Я стар – однажды ты должна это понять.
Элла. Тебе сорок шесть – я знаю. Почему же лицо твое говорит об ином? Может ли душа быть иной, чем лицо?
Бездека (нетерпеливо). Ах, оставь ты в покое мою душу. Это настолько сложная материя, что мне и самому-то никогда не удавалось увидеть себя целиком. Это были только иллюзии. Перестань думать и прими меня таким, какой я есть.
Элла. Павел, скажи мне хоть раз – какой ты? Я хочу узнать тебя.
Бездека. Даже для самого себя я непознаваем. Посмотри на мои старые картины, и ты узнаешь, кем я был. Увидев, что я делаю сейчас, ты поймешь, каким я хочу стать. Остальное – химера.
Элла. Значит, это и есть любовь?
Бездека. Что такое любовь? Если хочешь, я тебе расскажу. Утром я разбужу тебя поцелуем. Приняв ванну, мы выпьем кофе. Потом я пойду рисовать, а ты будешь читать книги – те, что я тебе посоветую. Потом обед. После обеда пойдем на прогулку. Снова работа. Полдник, ужин, несколько существенных разговоров, и наконец ты заснешь, не слишком утомленная наслаждением, чтобы сохранить силы на завтрашний день.
Элла. И так без конца?
Бездека. Ты хочешь сказать: и так до конца. Такова жизнь тех, кто лишен абсолютных страстей. Мы ограничены, нас окружает Бесконечность. Все слишком банально, чтобы говорить об этом.
Элла. Но я хочу жить! Я так надеялась на это, когда обставляла нашу милую квартирку, я так старалась все предусмотреть! Я должна жить по-настоящему.
Бездека. И что же это такое – жить «по-настоящему», скажи на милость.
Элла. Я уже ничего не знаю, и это ужасно.
Бездека. Не заставляй меня бросать слова на ветер. Я мог бы рассказать тебе о вещах прекрасных и жутких, глубоких и безмерно далеких, но тогда стало бы лишь еще одной ложью больше.
Статуя (очнувшись). (X) Начинается маленькая драмка. Павлик решил быть искренним.
Элла. Опять я слышу в себе злой голос чужого существа. (Оглядывается.) Странно – я чувствую, что тут есть кто-то еще, но не вижу никого, кроме тебя и папы римского. (+)
Статуя. Я римская папесса павших титанов. Я обучаю их мудрости серого, обыденного существования.
Элла (в страхе). Павел – не гипнотизируй меня. Я боюсь.
Бездека. Молчи. Мне тоже становится страшно. Сам не пойму, откуда мне знакома эта дама.
Элла. Какая дама? О боже, боже – я умру от страха. Я боюсь тебя. Спаси меня, святой отец. Ведь ты явился с неба.
Юлий II (вставая, свирепо). Откуда ты знаешь, что Небо – не символ самого ужасного отказа? Отказа от истинной личности? Я тень, так же как и она. (Указывает на статую.)
Элла. Но там никого нет, святой отец. Смилуйся надо мной. Все это похоже на какой-то страшный сон.
Юлий II. Спи дальше, дитя мое. Быть может, эта минута ужаса – самая прекрасная в твоей жизни. О, как я вам завидую.
Элла закрывает лицо руками.
Бездека. В меня снова входит чуждая сила. Элла – с тобой я не смогу преодолеть извращение.
Элла (не открывая лица). Теперь я тебя поняла. Мне придется либо погибнуть ради тебя, либо перестать тебя любить. (Открывает лицо.) Я люблю тебя, когда вижу, как ты катишься в пропасть. В этом моя настоящая жизнь. Статуя. Эта девчонка делает бешеные успехи. Мне тебя никогда не вернуть, Павлик.
Элла. Опять этот голос. Но мне теперь ничего не страшно. Все, что могло случиться, уже случилось. Моя гибель предрешена. Только бы поскорее. Павел, я не вернусь к маме. Сегодня я остаюсь с тобой.
Юлий II. Не торопись, дочка. Ты вступила на путь истинный. Но это не значит, что надо так спешить.
Бездека. Святой отец, и меня тоже пугает быстрота моих превращений. В любую минуту я могу стать государственным мужем, изобретателем, черт-те кем. Целые пласты нового обрушились на мозг как лавина.
Юлий II. Погоди – я слышу шаги в нижнем коридоре. У меня сегодня здесь рандеву с королем Гиркании…
Бездека. Что? Гиркан Четвертый? Он жив? Это же мой школьный приятель. Он всегда мечтал об искусственном королевстве в старом стиле.
Юлий II. И он его создал. Ты, как видно, совсем не читаешь газет. (Прислушивается.) Да, это он – узнаю его властную, могучую поступь.
Ожидание.
Элла. А он настоящий или тоже что-нибудь вроде вашего святейшества?
Юлий II (возмущенно). Вроде!! Ты слишком много себе позволяешь, дочка.
Элла. Теперь мне нечего бояться.
Юлий II. Ты уже умерла – бояться нечего.
Элла. Глупости. Я жива и обеспечу Павлу вполне сносную жизнь. Он будет постепенно опускаться, создавая замечательные произведения. Я вовсе не так уж глупа и невинна, как вы думаете. Во мне тоже есть яд… (X)
Справа входит Гиркан IV в пурпурной мантии до пят.
На голове у него шлем с красным султаном. В руке огромный меч.
Гиркан IV. Добрый вечер. Как дела, Бездека? Не ждал меня сегодня? Я слышал, ты собрался жениться. Ничего не выйдет. (Быстро преклоняет колени перед папой и целует ему туфлю; вставая.) Я рад, что ваше святейшество здоровы, пребывание на Небе идет вам на пользу. (Приближаясь к статуе.) Как дела, Алиса – Алиса д'Ор, не так ли? Ты помнишь наши оргии в том славном кабаке – как бишь он назывался? (Пожимает статуе руку.)
Статуя. Perditions Gardens.[4]
Элла оборачивается на звук ее голоса.
Гиркан IV. Exactly.[5]
Элла (указывая на статую.) Это она здесь была! Ее голос я все время слышала внутри себя. Некрасиво с вашей стороны подслушивать чужие разговоры таким образом.
Статуя. Не моя вина, что ты не видела меня здесь, Элла…
Элла. Прошу не называть меня по имени. Я требую, чтобы вы покинули этот дом. Сегодня я остаюсь у Павла. (Бездеке.) Кто эта женщина?
Бездека. Моя бывшая любовница. Она живет в этой комнате с моего разрешения. Мне было страшно одному в этом огромном доме, вот я и…
Элла. Можешь не объясняться. С сегодняшнего дня здесь буду жить я. Изволь немедленно выпроводить эту даму.
