Бросим теперь взгляд на развитие махизма после Маха и Авенариуса. Мы видели, что философия их есть окрошка, набор противоречивых и бессвязных гносеологических положений. Мы должны посмотреть теперь, как и куда, т.е. в каком направлении растет эта философия, — это поможет нам решить некоторые «спорные» вопросы путем ссылки на бесспорные исторические факты. В самом деле, при эклектизме и бессвязности исходных философских посылок рассматриваемого направления совершенно неизбежны разнородные толкования его и бесплодные споры о частностях и мелочах. Но эмпириокритицизм, как всякое идейное течение, есть вещь живая, растущая, развивающаяся, и факт роста его в том или ином направлении лучше, чем длинные рассуждения, поможет решить основной вопрос о настоящей сути этой философии. О человеке судят не по тому, что он о себе говорит или думает, а по делам его. О философах надо судить не по тем вывескам, которые они сами на себя навешивают («позитивизм», философия «чистого опыта», «монизм» или «эмпириомонизм», «философия естествознания» и т.п.), а по тому, как они на деле решают основные теоретические вопросы, с кем они идут рука об руку, чему они учат и чему они научили своих учеников и последователей.

Вот этот последний вопрос нас теперь и занимает. Все существенное сказано Махом и Авенариусом больше 20 лет тому назад. За это время не могло не обнаружиться, как поняли этих «вождей» те, кто хотел их понять, и кого они сами (по крайней мере Мах, переживший своего коллегу) считают продолжателями их дела. Чтобы быть точными, возьмем тех, кто сам себя называет учеником Маха и Авенариуса (или последователем их), и кого Мах зачисляет в этот лагерь. Мы получим, таким образом, представление об эмпириокритицизме, как о философском течении, а не как о собрании литераторских казусов.

В предисловии Маха к русскому переводу «Анализа ощущений» рекомендуется в качестве «молодого исследователя», идущего «если не теми же, то очень близкими путями», Ганс Корнелиус (стр. 4). В тексте «Анализа ощущений» Мах еще раз «с удовольствием указывает на сочинения», между прочим, Г.Корнелиуса и др., «раскрывших сущность идей Авенариуса и развивших их далее» (48). Берем книжку Г.Корнелиуса «Введение в философию» (нем. изд. 1903 г.): мы видим, что автор ее тоже указывает на свое стремление идти по стопам Маха и Авенариуса (S. VIII, 32). Перед нами, следовательно, признанный учителем ученик. Начинает этот ученик тоже с ощущений-элементов (17, 24), заявляет категорически, что он ограничивается опытом (S. VI), называет свои воззрения «последовательным или гносеологическим эмпиризмом» (335), осуждает со всей решительностью и «односторонность» идеализма и «догматизм» как идеалистов, так и материалистов (S. 129), отвергает чрезвычайно энергично возможное «недоразумение» (123), будто из его философии выходит признание мира существующим в голове человека, заигрывает с наивным реализмом не менее искусно, чем Авенариус, Шуппе или Базаров (S. 125: «зрительное и всякое другое восприятие имеет свое местонахождение там и только там, где мы его находим, т.е. где его локализирует наивное, не затронутое ложной философией сознание») — и приходит этот ученик, признанный учителем, к бессмертию и к богу. Материализм, — гремит этот урядник на профессорской кафедре, то бишь: ученик «новейших позитивистов», — превращает человека в автомат. «Нечего и говорить, что он вместе с верой в свободу наших решений подрывает всю оценку нравственной ценности наших поступков и нашу ответственность. Точно так же не оставляет он места и для мысли о продолжении нашей жизни после смерти» (S. 116). Финал книги: воспитание (очевидно, молодежи, оглупляемой этим мужем науки) необходимо не только для деятельности, но «прежде всего»

«воспитание для почтения (Ehrfurcht) — не перед временными ценностями случайной традиции, а пред нетленными ценностями долга и красоты, пред божеским началом (dein Göttlichen) внутри нас и вне нас» (357).

Сопоставьте с этим утверждение А.Богданова, что для идей бога, свободы воли, бессмертия души в философии Маха, при его отрицании всякой «вещи в себе» абсолютно нет (курсив Богданова) и «не может быть места» («Анализ ощущений», стр. XII). А Мах в этой самой книжке (стр. 293) заявляет: «нет философии Маха» и рекомендует не только имманентов, но и Корнелиуса, раскрывшего сущность идей Авенариуса! Во-1-х, следовательно, Богданов абсолютно не знает «философии Маха», как течения, не только ютящегося под крылышком фидеизма, но и доходящего до фидеизма. Во-2-х, Богданов абсолютно не знает истории философии, ибо связать отрицание указанных идей с отрицанием всякой вещи в себе — значит издеваться над этой историей. Не вздумает ли Богданов отрицать, что все последовательные сторонники Юма, отрицая всякую вещь в себе, как раз оставляют место для этих идей? Не слышал ли Богданов о субъективных идеалистах, отрицающих всякую вещь в себе и, таким образом, отводящих место для этих идей? «Не может быть места» для этих идей исключительно в философии, которая учит, что существует только чувственное бытие, — что мир есть движущаяся материя, — что известный всем и каждому внешний мир, физическое — есть единственная объективная реальность, т.е. в философии материализма. За это, как раз за это, воюют с материализмом и рекомендуемые Махом имманенты и ученик Маха Корнелиус и вся профессорская современная философия.

Наши махисты стали отрекаться от Корнелиуса, когда им указали пальцем на неприличие. Такие отречения не многого стоят. Фридрих Адлер, видимо, не «предупрежден» и потому рекомендует этого Корнелиуса в социалистическом журнале («Der Kampf», 1908, 5, S. 235:[208] «легко читаемое, заслуживающее высокой рекомендации сочинение»). Через махизм протаскивают в учителя рабочих прямых философских реакционеров и проповедников фидеизма!

Петцольдт без предупреждений заметил фальшь Корнелиуса, но его способ борьбы с этой фальшью — прямо перл. Слушайте:

«Утверждать, что мир есть представление» (как утверждают идеалисты, с которыми мы воюем, не шутите!), «имеет смысл только тогда, если этим хотят сказать, что он есть представление говорящего или хотя бы всех говорящих (высказывающих), т.е. что он зависит в своем существовании исключительно от мышления этого лица или этих лиц: мир существует лишь поскольку это лицо его мыслит, и когда оно его не мыслит, мир не существует. Мы же, напротив того, делаем мир зависящим не от мышления отдельного лица или отдельных лиц или еще лучше и яснее: не от акта мышления, не от какого бы то ни было актуального (действительного) мышления, — а от мышления вообще и притом исключительно логически. То и другое смешивает идеалист, и результатом является агностический полусолипсизм, как мы его видим у Корнелиуса» («Einf.», II, 317[209]).

Столыпин опроверг, существование черных кабинетов![210] Петцольдт в пух и прах разбил идеалистов, — удивительно только, как это истребление идеализма похоже на советы идеалистам похитрее спрятать свой идеализм. Мир зависит от мышления людей, — это превратный идеализм. Мир зависит от мышления вообще, — это новейший позитивизм, критический реализм, одним словом, — сплошной буржуазный шарлатанизм! Если Корнелиус агностический полусолипсист, то Петцольдт — солипсистский полуагностик. Блоху вы ущемляете, господа!

Пойдем дальше. Во 2-ом издании своего «Познания и заблуждения» Мах говорит: «Систематическое изложение» (взглядов Маха), «к каковому изложению я могу присоединиться во всем существенном», дает проф. д-р Ганс Клейнпетер («Die Erkenntnistheorie der Naturforschung der Gegenwart», Lpz., 1905: «Теория познания современного естествознания»). Берем Ганса номер второй. Сей профессор — присяжный распространитель махизма: куча статей о взглядах Маха в специальных философских журналах и на немецком, и на английском языке, переводы сочинений, рекомендованных Махом и с предисловием Маха, одним словом, правая рука «учителя». Вот его взгляды: