Тераи взял со стула трубку и табак. Трубка была вырезана из стержня кукурузного початка; он попросил ее, потому что потерял свою еще при крушении. Тераи не хватало старой верной подруги, вересковой трубки, но он надеялся, что скоро вернется домой к своей коллекции, к Елене и детям, увидит друзей, родные землю и море... какими далекими кажутся они сегодня.

- Увы, - ответил он. - Микли вынуждает меня помалкивать, пока существует угроза моим товарищам по корпусу, Я не сомневаюсь, что норри рассчитывает на это. Черт побери, он прав! Куда лучше информировать только наше правительство, и пусть оно решает, что нам делать.

- А как ты передашь информацию?

- Я все расскажу легату, когда он явится сюда, если мы сможем переговорить с глазу на глаз и в безопасном месте. Если нет - я дам ему понять, что он должен побыстрее добиться нашего освобождения. Он, безусловно, сможет устроить, чтобы нас доставили в штаб-квартиру инспектора в Виттохрии. Пока нас ни в чем жутком не подозревают, так что и магистрат, и сам Господин едва ли посмеют прогневать Маурайскую Федерацию плохим обращением с нами.

- Микли должен понимать твои намерения, - сказал Ваироа.

Тераи набил трубку плотнее.

- Да, безусловно. И все же этот сын тередо <Тередо - корабельный червь-древоточец.> был весел и спокоен... если дойдет до худшего, мы расскажем все монгам.

К полудню четвертого дня юанезский отряд вступил в Дулу, Во главе его, возле командира, ехала Роника Биркен.

Морось холодила воздух, прятала крыши и стены, увлажняла мостовые.

Толпа, собравшаяся было поглазеть, разошлась из-за непогоды, и болтовня притихла до бормотания, когда кони и крепкие, облаченные в серо-зеленые мундиры солдаты с азиатскими лицами, окружив Тераи и Ваироа, скрыли их от посторонних... ото всех, кого они знали.

За исключением Микли. Скрестив руки и широко расставив ноги, он глядел на маураев с триумфальной улыбкой.

- Эти веревки снимут с ваших запястий, а кляпы вынут изо ртов, когда мы выйдем из города, но только если вы будете вести себя хорошо, - сказал он на маурайском. - А до тех пор, - он пригрозил указательным пальцем, каждый из вас постоянно будет под прицелом четырех стрелков, которым приказано убить вас, если вы попытаетесь произнести одно только слово или попробуете что-нибудь написать... Или если им покажется, что вы собираетесь это сделать. Отряд отборный, людям сказано, что вы и есть охотники за ураном - те самые, которых они пытались поймать. Они считают, что у вас на теле могут быть спрятаны миниатюрные передатчики, и вы сумеете предупредить соучастников, получив шанс заговорить. По общему мнению, маураи могут располагать подобными устройствами, но ионги не представляют себе ваших возможностей. А поэтому - ни слова... Повторяю то, что я говорил вам у дома - ни слова, иначе смерть. Что ни в коей мере не расстроит меня.

Еще раз поблагодарите Ронику за свою жизнь. Это она настояла. И поверьте, ей-Богу, так лучше, будет меньше слухов... все-таки я рассчитываю переговорить с вами подробнее в более подходящих условиях.

- Откинув назад голову, он зашелся смешком. - Простите мне самодовольство. У нас как во время игры в кости, на ее исход влияет чересчур много факторов. Если вы сейчас поможете нам, мы отнесемся к вам достаточно хорошо. При правильной постановке дела, быть может, все окончится репатриацией. Так что расслабьтесь и радуйтесь.

Он отошел, юанезские солдаты расступились перед ним, чтобы вновь сомкнуть свое кольцо вокруг людей, к которым были обращены их взгляды, исполненные предельной ненависти.

Публичные проявления страсти считались здесь дурными манерами, так что Иерн и Роника просто пожали друг другу руки и обменялись долгим взглядом. На влажных волосах мерцали капельки, грудь вздымалась и опадала. Плик с завистью поглядел на них и глотнул из бутылки, которую провидческим образом прихватил с собой.

- Жезу, как чудесно! - выдохнул Иерн.

- Нет еще, вот останемся вдвоем, - шепнула она на ухо, - и я тебе покажу, что такое настоящее чудо.

- Я боялся за тебя.

- А я за тебя, - ответил грудной голос. - Ну, как ты?

- Отлично, только волновался. Нас приютила здешняя пророчина, доказавшая мне, что и геанцы могут быть порядочными людьми. Мы с ней разговаривали о многом, она кое-что мне показала, например, как она воздействует на зверей и детей... Ну а что было с тобой?

- Я делала свое дело. Все сложилось почти так, как намечал Микли. Я перешла через границу, отыскала юанезскую военную базу - констабуларий, как они их зовут - наделала там достаточно шума, потом они, наконец, подвели меня к радиофону и связали меня с высокопоставленным офицером в Чай Ка-Гоу, тот отыскал того, кто знал кодовую фразу, ну а после все сразу завертелось. Хуу-ха! Вот это была картина! У меня только спросили имя Карста, где он находится и чего хочет. Вести метались взад и вперед, тем временем собрался этот отряд, и на заре мы выехали. Ты заметил, как устали лошади - заводные тоже.

Бедные звери - надеюсь, они не простудятся под дождем. Ну а потом, когда мы добрались до города, нойон приказал местному полковнику провести нас к Микли, а после того командовал уже Карст... я его уговорила не расстреливать Тераи и Ваироа прямо на месте.

- Как ты умудрилась этого добиться? Ведь он об этом только и мечтает?

- Я сказала ему, что успела подружиться с ними. Напомнила про такую вещь, как честь Ложи, и пригрозила, что пожалуюсь Волку. Кроме того, он прекрасно понимает, что я всегда могу застичь его врасплох где-нибудь в глухомани - и выпустить кишки. Он не стал спорить.

- А что будет дальше?

- Не знаю в точности, хотя и не сомневаюсь, что нас ждет возвращение домой - в Союз. Я мечтаю показать тебе мою страну. "И как я надеюсь, увидеть собственными глазами, что там не гнездятся чудовища", промелькнуло в его голове.

...В дни, когда Орлук Жанович Боктан стоял в Дулу, командуя отрядом, безуспешно пытавшимся выяснить, кто же собирает смертоносное оружие, и потом - во время последующих, уже более коротких посещений - они с Ганной Уанговной подружились. Несхожесть их делала встречи интересными, он, со своей стороны, уважал ее ум и власть, а она считала его добрым человеком, хотя бы в сердце своем.

Теперь она стояла под редким дождем и внимательно слушала, как он говорил Борсу Харсову:

- Нет, сэр. Простите, я не имею права сказать вам больше, к тому же я просто ничего не знаю. Мне приказано освободить Карста и доставить всю эту группу на базу, живыми или мертвыми. Те двое, которых мы связали, подозреваются в контрабандном вывозе урана, а подобное дело не может ждать.

- Чтобы маураи связались с этим ужасом?.. Не верю! - вмешалась Ганна.

- У них может быть своя цепь заинтересованных лиц, - проговорил Орлук.

Он явно по пути все тщательно продумал. - Федерация - стадо такое же разношерстное, как и наши Пять Наций; она расползлась по всей Океании.

Возможно и существование интернационального преступного синдиката, привлекающего соучастников отовсюду. Не исключено, что и верховное командование маураев теперь жалеет о том, что предшественники его утопили всю ядерную взрывчатку.

- Тем не менее... - Она поежилась и поглядела на вооруженных незнакомцев, окружавших ее.

- Похоже, северяне запустили свою ложку в этот котелок, - сказал Борс недоверчивым тоном.

- Я знаю. Но они не обязательно остаются нашими врагами. И если они получили ключ к чему-то и обратились к нашему командованию, потому что мы способны быстро отреагировать... Откровенно говоря, за последние несколько лет я нередко замечал северян у самых важных юанезских кабинетов... - Орлук умолк, не собираясь говорить больше, чем следовало.

- Что же мне сказать маурайскому легату, когда он прибудет сюда? вслух подумал Борс.

- Не следует понапрасну ерошить ему перышки, - посоветовал Орлук. Объясните, что его соотечественники, если они и впрямь маураи, выданы по уголовному обвинению; что у вас не было другого выбора, кроме как повиноваться... он может затребовать информацию по дипломатическим каналам. - В руке нойона была перчатка с отворотами. Он пристукнул ею о бедро, словно кнутом. - Ну что ж, в путь!