В аэропорту они сели на повозку, направлявшуюся к речному причалу, где оставался "Хивао", и поднялись на борт. Там Тераи остановился и огляделся. Здесь легко дышалось, события остались где-то далеко, спрятанные за пестрой и мирной шкуркой городского пейзажа.
Увольнения на берег запретили, и весь экипаж находился на борту. Все поставленные задачи были выполнены, и не только по части разведывательных вояжей, но и по заведению знакомств.
Помогала экзотика. Шкипер не видел причин запрещать гостям посещение корабля. Звучали флейты и барабаны, топали босые ноги, девушки смеялись, болтали, обнимались и время от времени одна за другой ныряли под палубу вместе с моряками. Заходили и посторонние мужчины - в основном из торгового и военного флота - выпить, поболтать и поиграть.
Тераи обратил внимание на одного из гостей, стоявшего у левого борта, этот не был похож на брежада - высокий, тощий, светловолосый, с лошадиным лицом; он играл на струнном инструменте и пел перед группой слушателей - не забывая прикладываться к кружке.
Несколько метров отделяло их от корабля Северо-западного Союза катамаран этот, подобно "Хивао", был снабжен самолетом. Экипаж корабля избегал маураев, стараясь не общаться с ними даже в тавернах... вне сомнения, по приказу. Жест этот говорил Тераи, что норри являются не гражданскими моряками, как это было объявлено, а военными. Вахтенные смотрели на праздник на борту "Хивао" с явной завистью.
Полдень выдался ясным и теплым. Вода плескалась о корпус, паровая драга переваливала свою добычу в баржу, углубляя гавань и канал. Из верфи припахивало смолой. Над складами высились двойные башни собора; посмотрев в сторону храма, Тераи вспомнил о его древности и на миг ощутил себя мотыльком.
Он постарался выбросить из головы все мелочи.
- У нас есть дело, - проговорил он.
- Какое? - осведомился Ваироа.
- Мм-м... какое-то время нам, придется подождать - посмотреть, как все сложится. Не сомневаюсь, что Микли со своей командой тоже скоро заявится сюда. Имеют ли они какое-либо отношение к случившемуся или нет, все равно рано быть уверенным, что этим все и закончится. А потому надежнее быть поближе к базе, не так ли?
- Ему не следует знать, что вы в Домене.
- Согласен. Но пока он не прибудет сюда, я полагаю, что могу передвигаться достаточно свободно, естественно, не называя себя по имени.
- Что вы задумали?
- Мы уже встречались с местными шишками. Едва ли они были вовлечены в какой-нибудь заговор, так ведь? Но перед нами корабль, простоявший в этом порту семь месяцев. Простой народ, безусловно, неоднократно вступал в контакт с норрменами. Информация могла просочиться наружу, даже если горожане не понимают ее смысла. Но для нас... - Тераи усмехнулся. - Словом, у нас есть веская причина походить по кабаками
5.
В паре-другой километрах к северу от Дулу - незачем было заходить дальше, чтобы попасть в густой лес - община Ганны Уанговны устроила святилище. Ясновидцы и предсказатели поодиночке расходились по укромным уголкам, чтобы ближе и полнее познать Гею; иных привлекали макушки холмов, других - пещеры, третьих - берега реки и рощицы... и так далее. Ганна искала иного - большего, чем нетронутая природа; она хотела оставаться неотделимой от человечества, трудясь на благо его, подобно воздуху, солнечному свету, невидимым крошечным жизням. Это было открыто ей годы назад... такое подобало пророчинам. И вот на рассвете она отправилась туда - не в одиночестве, не возглавляя учеников, как нередко бывало, но с единой помощницей. Воздух еще дышал прохладой и влагой, клочья тумана ползли над благоуханной землей, мешаясь с колким запахом хвои. С правой стороны свет, взошедший на небо, боролся с обступившей тропу вечной зеленью, таился в хвоинках, растворялся в тенях, и неожиданно вспыхивал на высокой ветви или перебирал бриллианты росинок, густо усеявших паутинное узорочье.
Пронзительными голосами перекликались птицы; зачуяв репеллент <Химическое вещество, отпугивающее насекомых.>, с визгом отлетали москиты; белка, кометой мчавшаяся по суку, замерла и принялась трещать, но в остальном лес безмолвствовал. Только едва видная в лесной подстилке тропа мягко утопала под ногой.
Оставив позади поле, две женщины, соблюдая благопристойное молчание, долго шли между деревьями, прежде чем Ганна негромко спросила:
- Чем ты обеспокоена, девочка?
Джиэн Роббс с трудом глотнула. Она казалась чистокровной мериканкой или смешанного происхождения; светлая макушка девушки высоко поднималась над головой учены, платье из грубой шерстяной ткани плотно обтягивало тугое тело. Джиэн еще не было шестнадцати, она принадлежала к слугаям. Руки ее, грубые и покрасневшие от домашней работы, к которой ее недавно приставили, сложились вместе.
Ганна отступила в сторону, чтобы пойти рядом с девушкой, и легким перышком опустила свою руку на ее плечо.
- Рассказывай, моя дорогая, - негромко проговорила ша. - Позволь мне облегчить твои невзгоды в меру моих скромных сил, а потом не противься, и пусть Гея дарует тебе мир.
- Я... я боюсь... - Джиэн не могла продолжать.
- Страх должен быть у тебя в услужении, он не может быть господином... нельзя давать ему слишком усердствовать, гони его прочь, когда в нем больше нет нужды. - Однако нельзя забывать, что жизнь бывает жестокой. - Чего ты боишься? К тебе плохо относятся? Одного моего слова будет довольно...
- Ах нет, леди. Но я... я боюсь, что меня в конце концов не отпустят из дома. - Джиэн потерла глаза костяшками пальцев. - Мне так жаль.
- Что? - Ганна постаралась спросить ровным голосом. - Но майор не возражал против этого, не так ли? - Семейство Роббс было слугаями Харсовых. С рождения все они служили по дому; Роббсы не обязаны были возделывать почву, и уже не одно поколение их жило в городе. Многие занимались работами, требовавшими мастерства или доверия, словом, проживали в умеренном благополучии.
Действительно, Борс Харсов, майор полка Синей Звезды, владевший половиной всего, что было вокруг, не желал отпускать Джиэн. Он разрешал ей быть послушницей в свободное время... Да-да, конечно, в Гее все мы едины, слуга и солдат, но разрешать ей учиться дальше - дело другое. Вне зависимости от способностей данный пример может заронить строптивость в подобных ей... Но Ганна настаивала, и он не осмеливался противоречить Библиотекарю по столь важному делу, - Нет, но его младший сын Ольг - вы знаете - о, преподобная леди...
По слову Ганна вытянула из нее всю историю. В том, что Ольг совратил ее, ничего из ряда вон выходящего не было. Как и в том, что он намеревался после женитьбы сделать ее своей официальной наложницей, уважаемой в доме: молодой человек пребывал в самом порывистом возрасте. Проблема заключалась в том, что Джиэн отчаянно влюбилась и сомневалась в том, что выдержит долголетнюю разлуку с ним. Но... но... она, несомненно, наделена была Даром; а под руководством Ганны, безусловно, могла узреть все, что сулило полное Единство.
- Ах, моя бедная милочка. - Ганна остановилась. - Смотри, вот бревно, давай посидим; я тебя обниму, и ты выплачешься. Плакать - дело естественное, ты ведь знаешь. - Я тоже. А потом она преподала девушке упражнения и мантры, наконец покой к ней вернулся, нахлынув приливом. Ганна не пыталась убеждать. Решение должно было сложиться само собой... Оставалось надеяться, что девица все-таки решит уехать. Ведь здесь Джиэн никогда не получит нужной свободы, чтобы без помех исследовать Истину. Потеряет не только она сама, все человечество в целом может лишиться способной учены. Словом, утро уже давно миновало, когда они, продолжив путь, добрались до святилища. Оно представляло собой скромный приют, окруженный цветочными клумбами среди небольшого луга. Зимой Ганна ходила сюда на снегоступах, в теплой одежде, и на ощущения ее во время медитации мягко ложился иней, закрывая Вселенную, через просторы которой в вечном кружении неслась Гея. Летом можно было подумать о жизни и о себе крохотной органелле, затерявшейся на просторах энергии и среди всех чудес ее.
