«В сущности, убийство, если у тебя есть оружие, а у него нет, – простое дело. Нажимаешь на курок, раздается выстрел, и человек перестает разговаривать, закрывает глаза и становится трупом. Убийство себе подобного – это основной инстинкт, базисный, ведь, если посмотреть правде в глаза, то каждый хотел кого-нибудь убить. Хотя бы раз в жизни. Естественное желание, если отбросить моральные предрассудки. Нужно только один раз переступить через набор банальностей, которые с пеленок вдалбливают тебе в голову. Этот Даннон был приятным в общении, обходительным и уверенным в себе человеком, но только до того момента, пока не увидел пистолет, вот тогда вылезла его настоящая сущность: „Не убивайте меня, пожалуйста. Возьмите все. Умоляю, не делайте этого“. Какое у него было жалкое, опрокинутое лицо», – детально, со всеми подробностями, вспомнил Элвис заключительную сцену вчерашней экзекуции.

Он почувствовал тошноту, вынужден был подняться с кровати и быстрым шагом пошел в туалет. Его вырвало. Он зашел в ванную, прополоскал рот и долго смотрел на свое отражение в зеркале. Высунул язык; он был обложен коричневым налетом. «Я убиваю их, а они убивают меня, – удрученно подумал он. – Моя „шагреневая кожа“ уже на исходе».

– Вы должны быть ориентированы на меня, то есть понимать, что я делаю, зачем, и действовать соответственно, – терпеливо инструктировал Мелвин молодого стажера перед началом их первого визита.

Список друзей и знакомых Даннона Харрисона, составленный на базе его телефонной книжки, лежал у Мелвина на коленях. Он еще раз сверил адрес и кивнул Барри. Они вышли из машины и подошли к большому, красивому дому с аккуратно подстриженным газоном. Мелвин постучал. Дверь открылась. Перед ними стоял тучный, представительный мужчина лет пятидесяти, в шортах и белой футболке.

– Мистер Рауль Галлахер? Мы из криминальной полиции, – произнес Мелвин и показал удостоверение. – Мы расследуем дело об убийстве Даннона Харрисона. Можно задать вам несколько вопросов?

– Даннон убит? – воскликнул Рауль в изумлении. – Когда это случилось?

– Вчера вечером. Мы можем войти? – спросил Мелвин.

– Конечно, проходите пожалуйста. Даннон убит, кто бы мог подумать, – повторил он, пропуская следователей в дом.

Они вошли в большую комнату с красивой мебелью и современной живописью на стенах, уселись за полукруглый журнальный стол.

– Какие у вас с мистером Данноном Харрисоном были отношения? – задал Мелвин свой первый вопрос.

– Деловые. Я тоже занимаюсь драгоценностями.

– Конкурент? – с улыбкой спросил Мелвин.

– Нет, что вы! – тут же возразил Рауль. – Я его поставщик, предлагал ему новые марки часов.

– Нас интересуют подробности его жизни. Вы можете что-нибудь о нем рассказать?

– Ну, я много не знаю, – разведя руками, как бы извиняясь за собственную неосведомленность, произнес Рауль. – Преуспевающий бизнесмен, только… – он на секунду замялся. – В последнее время Даннон находился в подавленном состоянии.

– Почему? – вставил свою реплику стажер Барри.

– Не знаю, – задумчиво ответил Рауль, – дела у него, по-моему, шли прекрасно.

Мелвин взял свой блокнот со стола и начал обмахиваться им, как веером.

– Хотите что-нибудь выпить? – немедленно отреагировал хозяин дома.

– Если вас не затруднит, – попросил Мелвин с извиняющейся улыбкой. – Сегодня жаркий день.

Рауль вышел и тут же вернулся с запотевшей бутылкой «Кока Колы», поставил ее на стол и налил два стакана. Мелвин внимательно следил за его действиями.

– Может быть, у вас есть его фотографии или письма, поздравления? – спросил Мелвин.

– По-моему, что-то должно быть, – сказал Рауль нерешительно. – Сейчас посмотрю, – и он вышел из комнаты.

Мелвин вытащил из кармана специальную клейкую ленту, быстро наклеил и тут же осторожно отлепил от определенного места на бутылке «Кока Колы», затем наклеил ленту на маленькую пластмассовую линейку, которую сунул в карман. Вся процедура заняла несколько секунд. Через минуту Рауль вернулся.

– К сожалению, ничего не нашел, – сказал он.

– У мистера Даннона Харрисона была семья? – спросил Мелвин.

– Даннон развелся пять лет назад. У него есть дочь, ей сейчас, – он на секунду задумался, – лет восемь, я думаю.

– Последний вопрос, – сказал Мелвин, после небольшой паузы, когда он, внутренне покраснев от стыда, вспомнил свою версию заказчика убийства, которую пару часов назад предложил Филу. – Где вы были вчера с десяти до двенадцати вечера?

– Дома, – насторожившись, ответил Рауль.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Моя жена. Вы меня подозреваете? – добавил он удивленно.

– Извините, но я должен был задать вам этот вопрос, – сказал Мелвин, вставая из-за стола. – Спасибо за сотрудничество. Всего вам хорошего, мистер Галахер.

Они вышли из дома, сели в машину. Мелвин вытащил свой список и зачеркнул первую строку.

– Поехали дальше, – сказал он Барри и продиктовал следующий адрес.

– Вы рисковали, – неожиданно сказал стажер.

– Как говорят профессиональные игроки в покер: «Разумный риск всегда оправдан, особенно… когда приводит к выигрышу», – процитировал Мелвин, только что придуманное им «изречение», и рассмеялся.

– Теперь я понимаю, почему у мистера Кернера такие высокие показатели в раскрытии преступлений, – глубокомысленно произнес Барри.

– Вы ничего не понимаете, – неожиданно резко отпарировал Мелвин. – Фил – гений, уникальная личность, а то, что вы сейчас видели, просто технический прием. Глупо тратить месяц на то, что можно добыть за минуту.

Фил Кернер, подъехав к своему дому, выйдя из машины и поднявшись на несколько ступенек по лестнице, вдруг почувствовал слабость и сильное головокружение. Он даже вынужден был опереться о стену и постоять так несколько минут. «Что-то вестибулярный аппарат барахлит, разваливаюсь понемногу. Нужно сходить к врачу», – подумал он в который раз, хотя точно знал, что ни к какому врачу не пойдет, а как всегда, когда его схватывало, выпьет полбутылки виски и ляжет спать, а утром начнется новый день, и старые страхи и недомогания уйдут в прошлое.

Он вошел в свою холостяцкую квартиру с привычным беспорядком книг, пластинок, различных бумаг и документов. Его квартира не была похожа на ту, в которой он сегодня побывал: всюду лежали какие-то вещи, которые, казалось, вскоре понадобятся, но на самом деле были невостребованны годами. Чувствовалось, что к этому жилью не прикасалась не только рука дизайнера, но и рука женщины.

Фил вздохнул, налил себе полстакана виски, поставил пластинку с концертом Бетховена, лег на диван и открыл книгу: «Стратегия непрямых действий» Лиддел Гарта. История войн, а, на самом деле, история обмана, возведенного в ранг высокого военного искусства, где хороший полководец – это классный обманщик, который никогда не делает то, чего от него ждут. Он читал эту книгу с большим удовольствием, ведь война – то же преступление, правда, другого масштаба. Причем, поражало, что с общим ростом культуры и общественного гуманизма, войны становились все более жестокими и кровожадными, образно говоря, современная этика гласила: «Ударить ребенка или побить собаку – преступление, а разбомбить город – нет!»

«Если беспристрастно взглянуть на моральный аспект этой проблемы, то преступления выглядят как-то честнее, там хотя бы есть принцип личной ответственности, – подумал Фил. – Ненавижу армию!» – неожиданно четко сформулировало его сознание.

«Хорошо болеть в кругу семьи, – вдруг подумал он, – когда жена, дети смотрят тревожным взглядом, спрашивают, ни стало ли лучше и вообще заботятся.

– Дорогой, я сварила для тебя бульон. Выпей, тебе будет лучше.

– Спасибо, дорогая. Я сейчас не хочу.

– Но ты должен. Это необходимо для твоего выздоровления.

– Спасибо, но я не голоден.

– Что же я, зря старалась? Ты обязан его выпить сейчас!

– Я же тебе уже десять раз объяснил, что не хочу. Что ты пристала ко мне с этим бульоном!