– Хм! Молоток! – неожиданно похвалил меня брат. – Неплохо звучит -
“вельветовые джунгли”. Прямо как название какой-нибудь группы.
Он опять нырнул в журнал, затих и вдруг как вскинется. И как заорет мне в ухо:
– Да пока я с тобой здесь сижу, весь мир в вельвете ходит.
Засобирался и исчез куда-то.
– А чё делать-то надо, скажи! – крикнул я ему вслед. Но он меня уже не слышал.
Вообще-то мой брат понимал толк в моде. Однажды, например, он из матрасной материи такие широченные клеши себе пошил, парашют прямо.
Когда брат в этих штанах по улице шел, на него все оборачивались.
Шикарные штаны были!
Но вельветовый пиджак без воротника? Как у “Битлз”?!.
Через два дня моему брату удалось где-то раздобыть канареечного цвета вельвет. И на следующее утро – пораньше, в семь часов, – волнуясь и предчувствуя счастье, он помчался в ателье.
Эту историю мой брат потом столько раз рассказывал, что я ее чуть ли не наизусть выучил…
Еще до открытия народищу у входа столпилось – не продохнуть. А потом предстояло лет сто внутри толкаться. Но ради битловского пиджака без воротника можно было вытерпеть все…
Наконец эта дурацкая очередь доползла и до моего брата. К нему вышел портной, жующий дядька с красным носом.
– А-а, молодежь! – заулыбался дядька.
И, продолжая жевать, повел брата в примерочную кабинку с зеркалами.
Там портной развернул братовский сверток, вытер о вельвет руки и бодро спросил:
– Ну, что шить будем?
Брат, переполненный знаниями о “производстве вельвета на британскую душу населения”, начал было говорить:
– Мне бы простую одежду рабочих кварталов Англии… Вельветовые джунгли. В смысле – пидж…
– Понял, – перебил моего брата портной. – Модное нужно, правильно? -
Он заулыбался во весь набитый свой рот и похвастался: – Что я, не знаю, что ли, что молодежи нравится: чтобы расклешенное все, правильно? Последний фасон.
Мой брат попытался договорить:
– Да, конечно… Фасон… Да. Но только, знаете, главное, чтобы без воротни…
– К молодежи ведь как? С душой надо! – опять перебил брата портной.
– Не боись, сошью все по высшему разряду. От невест отбоя не будет.
Он хрипло засмеялся и, не давая сказать моему брату ни слова, быстро, будто фокусы показывал, стал обмерять его с ног до головы.
Брат крутил головой, смотрел в зеркало и пытался поспеть за портным.
А тот снял мерку, записал все размеры на листочек и вдруг негромко так говорит:
– Если по квитанции, то через месяц на примерку.
Отвернулся и стал ногти свои булавкой чистить.
Не знаю, как вы, а я этого просто не выношу – когда при тебе кто-нибудь ногти свои чистит. Так только придурки поступают, точно говорю.
Но брату моему уже не до ногтей было. Во-первых, дядька был жутко болтливый, такой запросто мог напутать все и сделать обычный пиджак, с воротником. И во-вторых, мой брат уж как только себя не представлял в этом пиджаке битловском, а тут еще целый месяц ждать надо…
– А пораньше нельзя? – с надеждой промямлил брат.
– Отчего же? Можно и пораньше, – оживился портной. – К молодежи ведь как? С душой надо! – Он взял еще один лист бумаги, вывел на нем карандашом “25” и сунул в нос моему брату.
– И завтра будешь расхаживать в настоящих вельветовых джунглях, – пообещал красноносый, пряча листок в карман.
“Двадцать пять рублей! – пронеслось в голове у брата. – Больше половины стипендии. Где их взять-то? Черт, но пиджак…”
– Мугу, да, – выдавил из себя мой брат. – Только… у меня сейчас не хватит. Я тогда завтра принесу, можно? И еще, знаете, – попытался он произнести на прощанье, – пожалуйста, не забудьте, что без воротни…
– Что я, не знаю, что ли, что молодежи нравится? – не дослушав брата, опять заговорил портной…
На следующий день мой брат сломя голову несся в ателье. Недостающие деньги он “до стипендии” занял у ребят в институте. Родителям про
“25” решено было даже и не заикаться, мама этого точно не одобрила бы. Не потому, что денег было жалко. Просто пошить пиджак в ателье стоило 12 рублей 39 копеек. А брату вообще 13 рэ дали.
Приемщица вызвала портного, и, пока тот шел, брат переминался в нетерпении с ноги на ногу и пытался представить себе, какой он, его вельветовый битловский пиджак без воротника…
Наконец вышел портной. Без пиджака. Мой брат окаменел. А портной, увидев его, кивнул головой и пошел в примерочную кабинку с зеркалами. Брат обреченно отправился за ним. Дядька задернул шторки и не разжимая губ спросил:
– Деньги принес?
Покраснев, мой брат разжал кулак. Мятая, вспотевшая, но заветная сумма ждала своего нового хозяина. Дядька довольно хмыкнул, сунул деньги в карман и, ни слова не говоря, вышел из кабинки.
“А вдруг обманет? – испугался мой брат. – Вдруг пиджака и нет вовсе, а он уже деньги взял и смылся? Тогда ведь – все, никаких вельветовых джунглей…”
Но портной не обманул. Через три минуты он снова вошел в примерочную, и сердце моего брата бешено заколотилось – в руках дядька держал канареечного цвета мешок.
– На, молодежь, примеряй свои джунгли, – усмехнулся портной, всучил брату мешок и вышел из кабинки.
Брат мгновенно скинул с себя куртку, схватил свой долгожданный пиджак и…
О ужас! Все вдруг поплыло перед его глазами, самое-самое в этой жизни модное: “Битлз”, Софи Лорен, автогонки и журнал “Кругозор” с пластинками внутри… Пот градом лил с моего брата. До него дошло, что вместо битловского пиджака без воротника он держит в руках… широченные штаны.
Отчаянье сдавило ему горло. Цепляясь за последнюю надежду, мой брат на всякий случай сунул руку в брючину и попытался было напялить штаны на плечо…
Занавеска в кабинке колыхнулась, вошел жующий, с красным носом портной.
– А где пиджак? – едва слышно просипел мой брат.
– Ну, – бодро сказал дядька, не слушая брата, – примерил уже? А чё ты руку-то в них засунул? Ха! На руках, что ли, штаны носить будешь?
Ну, молодежь! – тараторил портной. – Ну, то, что носить будешь долго – я те обещаю, – посерьезнел он вдруг. – И потом, я же те такие модные брюки сшил – последний фасон, клеш от пояса. Все невесты твои. – Он опять заулыбался: – Что ж, я не сделаю, что ли? К молодежи ведь как? С душой надо!
Портной стащил с братовской руки свой “последний фасон” и, не переставая говорить, стал заворачивать в бумагу грязно-серого цвета эти джунгли, полные вельвета…
