Когда я смотрю на толпы туристов с фотоаппаратами в руках, мне кажется, что это толпа склеротиков-амнезийщиков, которые хотят побольше всего наснимать, чтобы ничего не забыть. Мне вообще кажется, что они приехали за тысячу километров не для того, чтобы получить удовольствие от нового места, а для того, чтобы наделать фотографий и показать их своим друзьям и родственникам. Я тоже получаю больше удовольствия, когда рассказываю о своем путешествии, чем от самого путешествия. Но я хотя бы, когда путешествую, не думаю постоянно о том, что мне нужно будет об этом рассказать. Я не выстраиваю свою поездку под кадр.

Kodak открыл новую эпоху – эпоху фотографии. В эту эпоху мы перестали жить для себя, а стали жить во имя удачного кадра. Такое чувство, что мы все снимаемся в одном большом порнофильме, где главное не самим получить удовольствие, а сделать так, чтобы кадр был как можно более привлекательным.

Я не люблю бытовые фотографии. Из бытовых мне нравятся только мои детские фотографии. Они мне нравятся только потому, что я не помню себя в том возрасте. Я думаю, что фотографировать нужно только то, что невозможно запомнить, или то, что хочешь забыть. Я не помню себя лет так до двенадцати. Я помню какие-то события, я помню, что мне нравилось, а что не нравилось, но я не помню, как я выглядел, как одевался, как разговаривал, что думал о себе и что обо мне говорили другие. Фотографии как бы подтверждают то, что я существовал. Но сам я, глядя на свои фотографии, не могу сказать, что на них я. Я должен верить своим родителям и родственникам, которые говорят, что на них я. Мне кажется, что до двенадцати лет у меня вообще не было внешности. Мои детские фотографии напечатаны на бумаге Kodak. Мне нравится их пересматривать. Я не смотрю никакие другие фотографии.

Мне неинтересны фотографии с чужих свадеб, дней рождений, выпускных, корпоративных вечеринок и т. п. Настоящими фотографиями я считаю только мои детские фотографии на фотобумаге Kodak.

Эмблема Kodak – красно-желтая, как и у McDonald’s. Мне очень нравится это сочетание цветов. Больше всего мне, конечно, нравится просто желтый. Но желтый с синим или желтый с красным тоже красиво.

Поэтому мои любимые футбольные команды – “Бока Хуниорс” и “Рома”.

Если мне иногда и нравится смотреть фотографии, то мне совершенно не нравится видеть на них людей, с которыми я общаюсь в жизни. Мне нравится рассматривать фотографии разных известных людей, с которыми я никогда не встречался. Популярных людей мы вообще знаем только по фотографиям и телевидению. Они для нас существуют только как медиаобразы. Почти все, что мы знаем как медиаобраз, отсутствует в живой реальности. Пэрис Хилтон (человек) – это труп, а энергия от его разложения дает тысячи правдоподобных медиаобразов с подписью

“Пэрис Хилтон” (медиаобраз).

Современные цифровые фотографии очень реалистичны, они напоминают голограмму. Мне нравится листать глянцевые журналы и смотреть на голограммы звезд, и они мне совершенно безразличны. Голограмма светится, пока на нее смотрят. Сотни и тысячи знакомых всему миру голограмм требуют постоянной энергетической подпитки в виде наших глаз. Голограммы рано или поздно исчезают, потому что наши глаза слепнут от их обилия. Голограммы менее стойки, чем фотографии.

Kodak создал идеальный способ отражения поверхности. Именно Kodak и фотография сделали мир тотально поверхностным. Появился культ поверхности. Кино и телевидение добавили фотографии движения, но это ничего не значит. Культ остался тем же. Сам принцип отражения и восприятия реальности остался тем же.

Самое главное отличие фотографии от кино – совсем не в движении кадра, а в том, что фотографию можно подержать в руке. Мне приятно, когда фотография у меня в руке, когда само изображение у меня в руке. Мне не нравится смотреть фотографии на экране монитора. Да это не совсем и фотографии, если их нельзя потрогать. Фотография на мониторе – это множество светящихся точек, которые светятся в таком порядке и таким цветом, что создают иллюзию изображения. Ближайший родственник фотографии на мониторе – электрическая лампочка, а не фотоаппарат.

Мне не очень нравятся цифровые фотографии. Цифровые фотографии, даже если они распечатаны на бумаге, – это совсем другое. У цифровой фотографии нет ауры фотографии. А мне в фотографии нужна аура.

Цифровые фотографии слишком реалистичны. Мне не хватает тайны.

Меня всегда больше интересовало не то, что изображено на фотографии, а то, что за пределами изображенного. Что будет сразу после мгновения, запечатленного на снимке? Что вообще происходит в этот момент за пределами кадра? Куда делось все это сейчас?

Мне всегда больше нравились фотографии профессиональные. Фотографии, сделанные ради самой фотографии. Фотографии, которые не запечатлевают события из жизни, а добавляют этой жизни новое фотографическое измерение. Мне интересны фотоявления. Мне интересны люди, создающие фотоявления: Анри Картье-Брессон, Андре Кертеш,

Ричард Аведон, Роберт Мэппелторп, Хельмут Ньютон, Альфред Штиглиц.

Я очень люблю фотографии из книги Ролана Барта “Camera Lucida”. Но самая любимая из всех – это фотография Льюиса Г. Хайна Слабоумные в заведении (Нью-Джерси, 1924). В ее статичности больше движения, чем в любом фильме. Я почти уверен, что эта фотография сделана на Kodak.

Ее я всегда ношу с собой, как некоторые носят фотографии своих детей.

Я люблю много раз пересматривать любимые фотографии. Настоящее удовольствие я получаю, только когда пересматриваю фотографии.

Фотография – это deja vu1 отпечатанное на бумаге. Поэтому когда я вижу фотографию в первый раз, то это еще как бы и не фотография.

Настоящей фотографией она становится во второй раз, когда я могу точно сказать, что это я уже где-то видел. Deja vu1.

Для меня фотография не имеет никакого отношения к реальности. У фотографии своя реальность. Я никогда не могу узнать человека в жизни, если я раньше видел его только на фотографии. Я также не узнаю людей на фотографиях, если я их видел только в жизни.

Фотография – это далеко не зеркало. Kodak создал новую фотореальность. Реальность, которой никогда раньше не было, реальность мертвых отпечатков, публичной интимности и дурацких улыбок. Хотя на старых фотографиях не было такого количества улыбок, как сейчас. Это свойство фотографии проявилось со временем, но улыбки на фотографиях совсем не говорят о том, что люди стали более радостными. Ведь фотография не отражает жизнь, она создает свою особую действительность.

Soundtrack. Philip Glass “The Photographer” (Act I “A Gentleman’s

Honor”).

Bonus. В кадре мы видим человека с микрофоном в руках (репортер).

Он обращается к нам, показывая фотографию неулыбающегося человека:

“Эта фотография была сделана обычным фотоаппаратом”. Потом он показывает другую фотографию, где изображен улыбающийся человек, и говорит: “А эта – фотоаппаратом Kodak. Разница очевидна.

Вы еще не улыбаетесь? Тогда мы идем к вам!”

Packshot Kodak и слоган: “Улыбка – это Kodak”.