Зал загудел.
В президиуме улыбавшийся секретарь ЦК наклонился к председателю КГБ.
Тот кивал.
Шутка прошла. Ее сочли согласованной, и как я ни божился…
А Петр Федорович Алексеев вздыхал не зря: его отправили на пенсию.
В газету вернулся Лев Николаевич Толкунов.
Через месяц он позвонил в Варшаву и весело прокричал:
– Анатолий Иванович, вы по Москве не соскучились?
Время собирать кадры…
P.S.
То, что происходило в Польше, мы называли контрреволюцией. И наводили тень на плетень.
Это была революция. Да, с поддержкой Запада, но главной движущей силой был народ. Поляки хотели жить по-своему.
Парадокс: военное положение, введенное для защиты социализма, привело к победе капитализма. Все по той же причине: этого хотел народ. Но сначала надо было упредить гражданскую войну.
Революцию просто ОТЛОЖИЛИ. Так шахматисты откладывают недоигранную партию.
Вскоре интернированных освободили, противники не взобрались на баррикады, а сели за “круглый стол”.
Так закончилась первая “бархатная” революция.
Потом они прошлись по Восточной Европе, упразднив лагерь социализма, а теперь шагают по бывшим союзным республикам.
Одна – с ликованием пронеслась по проспекту Руставели, другая отбушевала на Майдане Незалежности, третья отметилась погромами в
Бишкеке.
Кто-то будет следующим. Если захочет народ…
А все началось с того, что летом 1980 года на Гданьской судоверфи уволили крановщицу Валентинович.
Или – еще раньше?
И самое последнее.
Прожитые в Польше годы были для меня счастливыми. Несмотря на то что в душе осталось чувство вины и стыда.
Отсюда – название этих записок.
* Прошу прощения (польск.).
