На опушке леса лежала глубокая мгла. Они не видели друг друга. Рука Жоффрея де Пейрака обняла ее. Анжелика тоже обвила его рукой, спрятав свое лицо в складках его камзола с почти детской паникой. Она была не в состоянии объяснить свои ощущения.

— Вы вся пылаете, — заметил он приглушенным голосом. — Вы взволнованы, расстроены! Что произошло?

— Ох! Ничего серьезного! Но ото долгая история. Речь идет о дворянине, который не принадлежит королевскому окружению.

Я встречала его не при Дворе… Однако здесь замешан Версаль.., и король. И это имеет отношение к вам.

Он слушал внимательно, склонившись над ней. Она угадывала его настороженность по лихорадочной дрожи его голоса. Она чувствовала, как пылает ее лицо и леденеют руки.

— Вы мерзнете!

— Это прошлое, — пробормотала она, — прошлое, понимаете?

— Конечно, я понимаю. Не волнуйтесь же так, любовь моя.

Спокойный и такой знакомый тембр голоса де Пейрака произвел умиротворяющее впечатление. Анжелике стало легче дышать. Она взяла себя в руки, в душе ругая себя, называя идиоткой. Приняв гордый вид, зашагала рядом с ним, объясняя кратко, кто такой Бордагне, и что она знает в отношении его миссии. Это как раз то, что они и предчувствовали. Дело дошло до короля, и король стоял на их пути.

— Меня интересует одна вещь, — заметил он. — Хотелось бы узнать, почему для миссии, касающейся меня, был выбран именно этот Бордагне, который знал вас в Ла-Рошели и даже не подозревает, что вы имели отношение ко Двору. Я хотел бы поверить в совпадения, но мне кажется, что здесь все подготовлено и организовано. Можно подумать, что какой-то шутливый черт дергает за веревочки за кулисами.

— Не поминайте черта! — взмолилась она.

Они приближались к поселку, где то там, то сям блестели огни, вокруг которых танцевали люди.

Анжелика удивилась этому. Ей казалось, что прошло бесконечно много времени с тех пор, как она отправилась на свидание. Она провела рукой по лбу. — Ох, я умираю от усталости! Я совершенно разбита. Ночь кончилась?

— Совсем нет, — сказал он смеясь. — Она только начинается. Разве вы забыли, что мы откупорили бочонок знаменитого бургундского, которое так соблазняло Виль д'Эвре? Вся компания ждет вас на борту «Голдсборо». Идемте, мадам! Стряхните свою усталость. Благодарение богу, заря еще далеко! А что если пригласить этого дворянина на нашу пирушку?

— Нет, нет, поспешно возразила она. — Он подумает, что это ловушка. Он предубежден против нас.

— Завтра же я представлюсь ему, чтобы успокоить его. А пока давайте повеселимся. Предзнаменования благоприятные. Мы сейчас выпьем за встречу с вашим старинным поклонником, за успех наших планов, за его успехи, чтобы мы не очень-то спорили друг с другом.

Он остановился, чтобы пылко обнять Анжелику. Она почувствовала силу его рук. Он передавал ей свою энергию. Только что умиравшая от усталости Анжелика почувствовала, что ее заряжает его динамизм и веселье.

Они подошли к пляжу и при свете факелов увидели ожидавшую их шлюпку.

— Почему вы говорите! Ла-Рошель! Там я ничего не значила. С Бордагне меня свел случай.

— Благословим случай, все случаи, и больше не будем об этом говорить.., до завтра.

Он поднял ее и на руках перенес к лодке.

— В этот вечер мы будем принцами в этом мире, — сказал он смеясь. Белые зубы сверкнули на его загорелом лице.

— Мы хозяева Тадуссака, Канады, королевства Франции. Мы будем вкушать божественный напиток — вино, которым наслаждаются пэры Франции. Не будем же терять времени понапрасну. Поднимем наш кубок во славу Бургундии.

Идемте же пить, моя красавица! Пить и кутить. За здоровье, нашу любовь, за наши победы, за наш триумф! За наших друзей и врагов! За здоровье короля Франции!

Он не давал ей передохнуть. В каюте «Голдсборо» она нашла наряд, приготовленный Иоландой и Дельфиной — платье, веер и манто. Он усадил ее в кресло и сам натянул ей чулки. У него было превосходное настроение. Он напевал.

— Подошло время.., время.., надеть эти прелестные чулки.., на божественные ноги.

Это были ярко-красные шелковые чулки с золотыми нитями. Сатиновые башмаки с золотой отделкой. Он обувал ее, стоя на коленях, как принц перед золушкой.

— Моя графиня-скиталица!

Он слегка коснулся губами ее пальцев, затем уступил место Дельфине, вошедшей с горячими щипцами для волос.

С помощью этой девушки Анжелика быстро оделась.

Стол был накрыт в комнате для игр. Анжелика поспешила туда с веером в руках. На берегу, в отдалении вспыхивали огни фейерверка.

— Да здравствует фестиваль! — сказала она маркизу, с которым столкнулась на пороге зала, фестиваль пришел в Тадуссак, будет ли он таким же в Квебеке?

— Это будет как в Версале, — ответил тот, — Моя дорогая, — сказал он, пропуская ее вперед, я ведь говорил вам, что на карнавале в Квебеке мы будем падать от усталости. Нам предстоит столько танцевать, есть, пить! Там будет столько процессий, развлечений; скачки, игры. К счастью, не будет столкновений с воинственными ирокезами… Ах, Квебек!

На столе и повсюду в зале были зажжены свечи в серебряных подсвечниках. Тепло и аромат горящего воска смешивался с аппетитным запахом яств, которые начали вносить слуги. На столе уже стояла серебряная супница.

— Мы только что спорили с вашим метрдотелем о рецепте приготовления пикантного бульона из дичи. Я утверждаю, что мясо фазана или бекаса следует провялить сначала в течение шести-семи дней, а он ограничивается только четырьмя днями.

— Речь идет об орлане, а его мясо более нежное, — защищался метрдотель, отстаивая четыре дня.

Компания разместилась. Это был ужин очень близких людей. Здесь были обычные члены флотилии Рескатора: старшие офицеры и привилегированные подчиненные. Общество сложилось еще в начале плавания. Вместе перенесенные невзгоды и приключения в короткий промежуток времени сплотили их в одну группу. Чтобы воздать должное бургундскому, стол накрыли, словно в торжественные дни. Перед каждым участником поставили кубок богемского стекла красно-золотистого цвета.

Наконец, принесли вино, но не в графине или кувшине, а по старинному обычаю в серебряном корабле. Сосуд этот из позолоченного серебра был шедевром редкого ювелира. Вино вытекало из открытой пасти дельфина. Каждая деталь корабля была четко выполнена. На палубе виднелись фигурки людей, а матросы застыли на веревочной лестнице. Молодой матрос, назначенный на этот вечер виночерпием, был очарован увиденным чудом: тремя дельфинами, вынырнувшими из волн. Их глаза были сделаны из маленьких алмазов. Маркиз де Виль д'Эвре замер с раскрытым ртом. Анжелика тоже впервые увидела эту вещь. Рескатор всегда поступает как принц. Он способен выносить самый строгий режим экономии, может вести самую скромную жизнь, скудно питаться, но тем не менее оставаться могущественным владельцем сокровищ. Он имел тайные хранилища по всему свету. Верные люди охраняли и берегли накопленные богатства. Анжелика не все знала о человеке, который был ее супругом.

— В наше время не чеканят таких прелестных вещей, — заметил со вздохом Виль д'Эвре. — Этому шедевру два века. Это произведение швейцарских ювелиров. Только в Швейцарии и Германии были такие мастера.

Сели за стол. Так как собравшиеся были близко знакомы друг с другом, можно было разговаривать, не кривя душой. Мало-помалу завязывалась дискуссия. Анжелика услышала, как Карлон сказал Пейраку, продолжая прерванный в ожидании ужина разговор:

— В общем-то я не сержусь, но меня злит легкомыслие Виль д'Эвре в этом деле. Разве он не знает, или притворяется незнающим, что в Квебеке вас считают врагами короля Франции? Более того, вы осуждены заочно.

— Но это уже избитый сюжет, — запротестовал Виль д'Эвре, разворачивая свою узорчатую салфетку и поглядывая поочередно на супницу, откуда исходил дразнящий запах, и на позолоченный бассейн со «своим» бургундским. — Мы все это знаем. Вы повторяетесь, мой дорогой.