Из своего путешествия тетя привезла не только духи. Она вернулась домой с весьма необычным поклонником и медной лампой. Тетя очень дорожила этими приобретениями.

Однако достаточно о тете Тессе.

Коннор продолжил обыск. Ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить в чемодане мисс Маршалл оружие. Пятизарядный револьвер системы Адамса. Такую «пушку» имели многие солдаты обеих армий. Однако она не была штатным оружием.

Персидская кошка спрыгнула со своего временного ложа и стала тереться мохнатым телом о лодыжку Коннора.

– Эмили, эта дама имеет оружие. С каких пор «голуби мира» начали вооружаться? – пробормотал майор.

Держа в руке револьвер, Коннор испытал желание немедленно выйти из дома и опробовать это оружие. Он даже подошел к окну, чтобы глянуть на замерзшую реку, на Давенпорт, Рок-Айленд, сверкавший, точно бриллиантовое ожерелье.

– Я не стану стрелять из этого револьвера, Эмили. А то местные жители могут подумать, что взбунтовались заключенные.

О'Брайен даже не мог оседлать своего коня по кличке Отважный, остров был слишком маленьким для настоящей скачки.

– Куда я попал, черт возьми? – прошептал он.

Коннор посмотрел на огни тюремного лагеря, обнесенного высоким забором, за которым тянулся ров. Заключенные не имели права приближаться к нему.

– Этот остров, – вздохнул майор, – тюрьма не только для них, но и для меня.

Полковник не допустит возвращения Коннора О'Брайена на фронт; несомненно, он позаботится об этом в Вашингтоне.

Лоренс ненавидел своего заместителя. Это чувство возникло в душе начальника тюрьмы с момента их знакомства. Коннор догадывался, что причиной были деньги. Полковник, выросший на ферме, никогда не имел тех благ, которые Коннор принимал как должное. Лоренс ненавидел людей с состоянием или родившихся в богатых семьях.

Особую неприязнь Лоренс питал к выпускникам Уэст-Пойнта. Зарабатывая полковничьи погоны, он получил на мексиканской войне немало шрамов. Как и для Коннора, служба в тюрьме была для Лоренса ссылкой.

Начальник тюрьмы никак не хотел замечать сходства в их судьбах. Он видел лишь материальное благополучие семьи О'Брайенов и их большие возможности. Например, элегантную военную форму своего заместителя-майора, его превосходного коня. Коннор сам покупал себе одежду, заплатил большие деньги за жеребца…

Лишенный возможности сражаться с противником на фронте, Коннор жил здесь весьма неплохо. Шил себе добротные мундиры у портного, держал арабского скакуна. Правда, тактично предпочел гнедого коня белому. Майор тратил свои личные деньги, экономя государственные, и это должно было радовать скупого Лоренса. Однако полковник все равно относился к своему подчиненному с предубеждением.

Коннор вернулся к чемодану и положил револьвер Индии на место. Шотландско-ирландское воспитание приучило его верить в судьбу; он знал, что Божья воля должна быть исполнена.

– Рок-Айленд – мой жребий. Я должен смириться.

Конечно, Коннор О'Брайен планировал для себя нечто другое…

В юности Коннор мечтал служить, как и отец, в армии Соединенных Штатов. Он блестяще закончил Уэст-Пойнт, обойдя всех своих однокашников. Потом легко добрался до звания майора, отважно сражался в первых битвах войны, получил награду. Армия была для Коннора всем. Отношение к ней не изменилось даже после Геттисберга.

В отличие от Дэниэла О'Брайена Коннор не собирался менять избранную им профессию. «Я умру солдатом», – часто повторял он.

Несмотря на это и на неприязненные отношения с начальником, майор Коннор О'Брайен продолжал хранить верность армейской службе. Он еще найдет способ вырваться из этой дыры.

Размышляя обо всем этом, майор одновременно обследовал пару маленьких склянок.

– Пепел и уголь для лица, – сказал он, усмехнувшись и обращаясь к кошке. – Индии Маршалл не мешало бы проявить большую осторожность. Получше спрятать улики.

Достав из чемодана ночную рубашку медсестры, он подержал ее несколько секунд на указательном пальце, пристально разглядывая, затем поддел большим пальцем обнаруженный на ткани длинный черный волос.

– Значит, – пробормотал майор, – Индия Маршалл – брюнетка.

Ночная рубашка женщины была весьма эффектной. И явно не предназначалась для пожилой женщины, боящейся холодного климата.

Эта коротенькая шелковая ночная принадлежность сулила соблазны. Мысль о прелестях загадочной мисс Маршалл, если только под ее нынешней личиной не таится подобие Уиндфилд Скотт, заставила майора ощутить прилив к области паха томительного тепла. Решив выяснить, как же все-таки выглядит ее тело, он убрал ночную рубашку и продолжил обыск.

Коннор отложил в сторону книгу – это была «Тысяча и одна ночь» – и тут вдруг услышал разнесшийся по спальне далеко не старческий голос Индии Маршалл:

– Черт возьми, что вы здесь делаете, приятель? Майор инстинктивно положил руку на эфес сабли. Между тем Индия сорвала с плеч накидку, захлопнула дверь и ринулась вперед. Коннор окинул взглядом ее складную фигуру, прикрытую тускло-коричневой тканью. Приблизившись к нему, Индия Маршалл вдруг икнула, обдав майора запахом спиртного.

– Сегодня – мой день рождения. И я хочу получить подарок, – не растерялся Коннор.

Он хочет получить подарок? Черт возьми!

Коннор О'Брайен произнес свою странную фразу, приняв весьма раскованную позу. Вся его фигура, облаченная в военную форму, выражала явный вызов. Индия удивленно подняла голову и заглянула в проницательные карие глаза майора. Они были холодны. Янки выглядел весьма сурово…

Сердце женщины тревожно сжалось. Он все знает о ней? И уже отправил телеграмму в Вашингтон? И, может быть, даже получил ответ?

Но нет. Он не посмеет приблизиться к ней, сорвать с ее головы парик, а потом захохотать, как это сделал ее племянник Кетфиш. Или посмеет?

Какая ерунда!

Выпитое на концерте вино из бузины прибавило Индии смелости. Она даже попыталась пошутить.

– Убирайтесь из моей спальни, майор, – женщина ткнула пальчиком в сторону двери, – пока я не ударила вас по головке. То есть по голове.

– Пока не получу подарок ко дню рождения, я не сдвинусь с места, – повторил он не без намека.

Индия была не настолько пьяна, чтобы поверить, что суровый майор пришел сюда ради нескольких поцелуев.

Он знает. Но что он может доказать? Она застала майора на месте преступления. Однако вряд ли он успел отбить в Вашингтон телеграмму с запросом относительно Индии Маршалл. Конечно, ей следовало воспользоваться вымышленным именем.

В детстве Индия решила, что ей не нравится ее редкое имя. Она хотела, чтобы ее называли Агнес. Однако всякий раз, когда брат или сестра произносили это имя, Индия забывала откликаться. Поэтому пришлось сохранить свое настоящее имя.

Женщина вздернула подбородок. Вперед, легкая кавалерия!

– Молодой человек, вы настоящий наглец, – бросила она. – Обыскали мою комнату и еще требуете подарок!

– На вашем месте я бы не стал называть собеседника наглецом, – многозначительно произнес Коннор.

– Раз уж вы вторглись в мою спальню, – надеясь одержать победу, произнесла Индия – хмель еще не выветрился из ее головы, – то могли бы и подбросить огня в уголь. То есть наоборот…

– Вы пьяны, – снисходительно заметил майор.

– Да, догадливый сэр, верно. – Она не нуждалась в спиртном, чтобы обрести смелость. Еще покойная мать обвиняла Индию в том, что у нее язык без костей.

Добравшись до комода, женщина положила на него накидку, перчатки и сумочку. Ее взгляд упал на кусок бледно-лилового шелка, торчавшего из чемодана бабушки Мейбл.

Проклятая ночная рубашка! Предательская ночная рубашка! Отец привез ее матери с востока в 1859 году. Младшая сестра Индии, Персия, сунула эту рубашку ей в чемодан «на всякий случай». Индия пыталась избавиться от этой вещи еще после посещения предыдущей тюрьмы. Но проводник в поезде помешал ей. «Заберите вашу одежду», – настойчиво напомнил он.