– Ну, друзья мои, вы выглядите так, словно вас кошки драли, – хохотнула Роуз.

– Что ж, были там и кошки, – улыбнулся Бен. – Я-то ничего, отделался парой синяков, а вот Дессе пришлось довольно туго. Я еле успел выхватить ее прямо из-под ног какого-то громилы.

– Ты же сказал, что не узнал меня? – лукаво напомнила Десса.

– Верно, – смутился Бен, – я вообще не знал, что ты тоже там. Но мы с шерифом… впрочем, я все это уже тебе рассказывал, а Роуз и сама видела.

Бармен принес им три кружки с золотистым напитком. Дессе доводилось прежде раз или два пробовать бренди, но с пивом она была совершенно незнакома. Девушка с некоторой опаской взяла свою кружку, чуть пригубила янтарную жидкость и не смогла сдержать недовольную гримаску.

Бен и Роуз расхохотались.

– Если не нравится, не переводи добро впустую, – со смехом сказал Бен и протянул ей платок: вся верхняя губа Дессы была в толстом слое пены.

– Не смущай бедняжку, – шутливо одернула его Роуз и добавила: – Ничего страшного, дорогая, вкус действительно довольно специфический. Может, лучше начать с лимонада или какого-нибудь другого легкого напитка?

Смотря Бену прямо в глаза, Десса упрямо сделала еще один глоток.

Гадость!

Должно быть, если сразу выпить все залпом, будет лучше. Как лекарство.

Так она и поступила. Из глаз брызнули слезы, дыхание перехватило.

– Ну как? – давясь от смеха, поинтересовался Бен.

– У… у… жасно! – выдохнула она. – Просто ужасно! Как вы можете такое пить? Это же горько, невкусно и… противно!

Бен расхохотался, глядя на ее сморщенное личико, и Роуз взглянула на него с чисто материнской снисходительностью.

Внезапно он охнул и схватился за скулу.

– Что, вывихнул челюсть? – фыркнула Роуз.

– Нет. Оказывается, меня кто-то здорово треснул там, в толпе. А я и не заметил.

– Это наверняка одна из тех ведьм. Она ударила тебя метлой! – захихикала Десса, с удивлением чувствуя, что губы и язык ведут себя как-то странно, будто чужие. В довершение всего она вдруг самым невоспитанным образом икнула и, зажав рот ладошкой, быстро взглянула на Бена и Роуз. Может, они не заметили?..

– Знаешь, Бен, – сказала Роуз, – тебе бы следовало проводить Дессу домой. Она э-э… немного устала.

Бен послушно встал.

– А ты всегда делаешь то, что говорит тебе Роуз? – не без ехидства спросила Десса, кокетливо взглянув на него из-под длинных ресниц. – Я вовсе не хочу домой. Мне интересно, что приключилось с этими ведь… женщинами. И я не дитя неразумное, чтобы брать меня за руку и отводить домой.

– Что до святош, то Уолтер посадил их в тюрьму, – торжествующе усмехнулась Роуз.

– Возможно, ты и не «дитя», – заметил Бен, – но я привык слушаться старших. Пошли.

Роуз благодарно похлопала его по руке.

Демонстративно пропустив слова Бена мимо ушей, Десса продолжила беседу:

– В самом деле? Жена преподобного угодила за решетку? Ну просто обхохочешься!

Бен и Роуз переглянулись и дружно рассмеялись.

– Что? Что такого я сказала? – с обидой посмотрела на них Десса.

– Ничего особенного, но, как ты сама выразилась, просто «обхохочешься». Ты права, Роуз, Десса напилась.

– Вовсе нет! – возмутилась девушка и, чтобы доказать свою правоту, решительно поднялась из-за стола.

В тот же момент голова у нее закружилась, и Бен едва успел подхватить ее на руки.

– Это входит у меня в привычку, – усмехнулся он, прижимая к груди обмякшее тело Дессы.

– Она просто милый ребенок, Бен. И веди себя с ней соответственно.

– Черт возьми, Роуз! Я уже говорил тебе, что никогда ее не обижу, и, если хочешь, могу повторить еще раз. Понятно?

Роуз молча кивнула и невольно подумала: «А кто, интересно, знает, что может обидеть женщину, а что нет?»

Вскоре после ухода Бена и Дессы в салун, отдуваясь, ввалился шериф Мун.

– Моя тюрьма трещит по всем швам! – заявил он с порога. – Одна камера вот-вот разлетится от возмущенных воплей перебравших молодчиков, а другая – от угроз и шипения твоих недавних противниц.

– Как тебе это удалось? – остолбенела Роуз.

– О, мои помощники свое дело знают! Повязать разбушевавшихся святош труда не составило, а вот с мужчинами было сложнее. Но ничего, справились.

– И ты собираешься продержать этих ведьм за решеткой до самого утра?

Мун устало усмехнулся и покачал головой.

– Я уже поднял на ноги их мужей и братьев… Тех, разумеется, кого удалось найти. Мистер Твигг, например, был просто вне себя и пообещал запереть свою расшалившуюся сестричку дома минимум на неделю. Кого не заберут сегодня, отпущу завтра на рассвете. Надеюсь, ночь, проведенная на жестком полу, немного охладит их пыл.

– Уолтер, они тебе этого никогда не простят. Они ведь и впрямь считают, что корень зла – во мне и моем заведении.

– Знаю, Роуз, знаю, – тяжело вздохнул Мун и опустился на стул за своим любимым столиком. – Но это они нарушили порядок. И должны за это ответить. Ты была вынуждена защищаться. Да, кстати, ты уж не обижайся, но Мэгги и Вирджи тоже пришлось забрать. Они никак не могли угомониться.

– Все в порядке, ты поступил справедливо, – улыбнулась Роуз. – Ни я, ни они на тебя не в обиде. Ты хороший и честный человек, Уолтер Мун, но… Но рано или поздно тебе придется перейти на другую сторону. Помяни мое слово.

Шериф снова вздохнул и отвел глаза.

– Ты читала вчерашнюю «Пост»? – спросил он. – Там поместили письмо одного хм… добропорядочного гражданина, который, похоже, страшно любит мутить воду. Я почти уверен, что он-то и спровоцировал сегодняшнее происшествие.

– Нет, не читала, – задумчиво ответила Роуз. – Но много ли вреда от какого-то письма в газету?

– Он пишет, что, мол, давно пора разобраться с неким рассадником содомского греха – притоном, лицемерно именуемым «дансингом». Наш городок не так уж велик, Роуз, и всем понятно, что речь идет о «Золотом солнце». Так вот, автор письма прямо заявляет, что власти закрывают глаза на все безобразия только из-за денег, которые ты согласно лицензии платишь в городскую казну. А дальше он пишет, что якобы не может спать по ночам из-за криков пьяных проституток и их дружков.

– Чушь собачья! – возмутилась Роуз, вскакивая с места. – Мои девочки не шляются по улицам, и их еще никогда не видели пьяными!

– Да я знаю… – махнул рукой Мун. – Уж кому, как не мне, знать это.

– Ну а что редактор Димсдейл? Он поместил какой-нибудь комментарий?

– Свой комментарий он выдал еще несколько месяцев назад, когда молил бога избавить его от всех этих истеричных старых дев, святош, ханжей, солдат в юбке и прочих синих чулок. Но, видишь ли, тот парень, что прислал письмо, не так прост. А потому – опасен. Он и его соседи предлагают ежегодно вносить в городскую казну равноценную финансовую компенсацию в том случае, если твое заведение будет закрыто.

– Четыреста долларов? И только из-за такой ерунды меня хотят закрыть? – Роуз просто остолбенела. – Но ведь это же подло, Уолтер! Неужели я и в самом деле так опасна?

– Я бы на твоем месте не стал так уж волноваться, Роуз, – попытался успокоить ее Мун. – Ты же знаешь, что нет законов, запрещающих держать салуны вроде твоего. А если они появятся… что ж, будем надеяться, это произойдет не скоро.

– Ах, Уолтер, Уолтер… Тебя могут переизбрать и поставить на твое место какого-нибудь трусливого тихоню, пляшущего под дудку Молли Блейр и ее клики. Законы тоже можно изменить… И наш городок превратится в еще одну беспросветно тоскливую дыру, где нельзя даже громко смеяться…

Мун сжал ее пальцы в своих и ласково улыбнулся:

– Ты права, Рози. Ребята приходят сюда повеселиться. Приходят сами, их никто не заставляет делать это. И уходят такими же, какими пришли, ничего не потеряв, кроме пары долларов и плохого настроения… Слушай, Роуз, а что, если нам взять да и уехать отсюда? Вдвоем. Найдем себе какое-нибудь уютное местечко вроде того, каким был этот городок еще совсем недавно, и начнем все сначала. Вместе. А?