По одним данным, на развалины Паленке в 1759 году совершенно случайно наткнулся воинский патруль, который просто-напросто заблудился в густых джунглях. По другим — Паленке в ходе специальных поисков в 1773 году обнаружил монах Рамон де Ордоньес-и-Агилар, каноник собора в городке Сьюдад-Реаль в провинции Чьяпас. Увиденное настолько поразило Ордоньеса, что помимо обычной докладной записки своему церковному руководству он написал специальную монографию под названием «История создания Неба и Земли», в которой развивал идею, что Паленке (для которого Ордоньес использовал название «Великий Город Змей») был построен в далекой древности народом, пришедшим сюда откуда-то из Атлантики под руководством вождя по имени Вотан, чьим символом была змея.

В дальнейшем другие исследователи высказывали самые разные версии происхождения Паленке. Появлялись и предположения, что к возникновению этого города были причастны римляне, древние египтяне и даже халдеи с индусами. Но ныне историки остановились на версии создания Паленке индейцами майя.

Как бы то ни было, все исследователи сталкивались с тем, что об этих древних руинах у местного населения не осталось абсолютно никаких достоверных сведений. Комплекс был заброшен слишком давно, а следы его жителей и их потомков исчезли в неизвестном направлении. Все, чем могли располагать ученые, это — сугубо археологические данные, проходившие через плотное сито субъективных описаний и трактовок.

С другой стороны, в Паленке сохранилась масса различного рода надписей, настенных росписей и барельефов, что так любят историки. Пожалуй, трудно вообще найти в Мезоамерике место, где было бы сопоставимое по плотности на квадратный метр поверхности стен количество древних надписей и изображений. Поэтому исследователям было где разгуляться…

И сейчас среди представителей официальной науки нередко можно встретить утверждение, что ученым уже хорошо известна история Паленке — вплоть до имен правителей и периодов их правления с точностью до года. Иногда приводится даже хронология этих правителей, выстроенная в династические цепочки. Приводимые датировки в этой хронологии, естественно, полностью «соответствуют» принятой ныне версии древней истории региона и укладываются в диапазон V–VII столетий нашей эры — период расцвета цивилизации майя.

Однако все это базируется по сути только на одном основании — на надписях. А основание это довольно шаткое, как уже указывалось ранее. Во-первых, нет никаких гарантий в корректности переводов самих иероглифов. Во-вторых, нет учета 52-летней цикличности календаря майя. В-третьих, нет никакой гарантии, что надпись на стенку какого-либо сооружения наносилась одновременно с созданием этого сооружения, а не была обычной «надписью на заборе». И в-четвертых, из наличия даже действительно майянских надписей и изображений вовсе не следует, что майя были первыми и последними обитателями этого места, и что до них тут никого не было…

Но прежде, чем переходить к анализу других возможностей — отличных от предлагаемых официальной версией — нельзя не остановиться на одном из важнейших открытий в Паленке. На открытии, которое не только принесло поистине всемирную известность этому древнему городу, но и до сих пор служит причиной всевозможных споров и подпитывает энтузиазм целой армии сторонников альтернативного взгляда на прошлое этого древнего города. Речь идет об обнаружении погребения в Храме Надписей…

В конце сороковых годов ХХ века руководитель мексиканской археологической экспедиции Национального института антропологии и истории Альберте Рус Луилье, выбирая место для будущих раскопок, обратил внимание так называемый «Храм Надписей», который в то время был практически не изучен. Осматривая помещение на вершине пирамидальной конструкции, к которому вел длинный ряд ступенек, Рус заметил, что пол этого трехкомнатного здания в отличие от других храмов Паленке сложен из больших каменных плит. При этом одна из этих плит имела по краям несколько отверстий, которые были закрыты каменными пробками и которые ранее явно имели такелажное назначение, то есть служили для того, чтобы аккуратно поместить тяжелую плиту на ее место.

Обследуя плиту, Рус заметил, что стены храма уходят ниже уровня пола, а это с большой вероятностью указывало на то, что внизу имеется еще одна постройка. Вскоре после того, как плиту подняли, археологи обнаружили под ней начало туннеля и несколько ступенек каменной лестницы, которая вела вниз на непонятную глубину. Рус понял, что не ошибся в выборе места исследований…

Однако туннель оказался довольно плотно забит большими камнями, щебенкой и землей. И хотя он опускался лишь с вершины пирамиды к ее основанию, на то, чтобы достичь конца туннеля, потребовалось целых четыре полевых сезона по 2–3 месяца археологических работ. За все это время было расчищено два пролета лестницы с 66 ступеньками.

Дабы не вносить искажений в информацию, которая нам пригодится в дальнейшем, приведу просто цитату:

«В самом начале археологи нашли тайник с ритуальными приношениями в виде двух нефритовых колец, служивших у древних майя украшениями для ушей. Другое приношение лежало у подножия лестницы, в специальном каменном ящичке: ожерелья из нефритовых бус, большие раковины, наполненные красной краской, глиняные вазы и громадная жемчужина диаметром 13 миллиметров. Дальше путь был закрыт поперечной каменной стеной. Когда ее сломали, то вновь пришлось разбирать завалы из сцементированного известковым раствором щебня. В конце концов коридор уперся в какую-то подземную камеру, вход в которую преграждала необычайная, но вполне надежная «дверь» — гигантский треугольный камень весом более тонны. У входа в камеру в некоем подобии гробницы лежали плохо сохранившиеся скелеты пяти юношей и одной девушки, погибших насильственной смертью. Искусственно деформированная лобная часть черепа и следы инкрустаций на зубах говорят о том, что это не рабы, а представители знатных майяских фамилий, принесенные в жертву по какому-то особенно важному и торжественному случаю. Только теперь Русу стало ясно, что все потраченные усилия не были напрасными» (В.И. Гуляев, «Древние Майя. Загадки погибшей цивилизации»).

15 июня 1952 года подошло время апофеоза — рабочие сдвинули с места массивную треугольную плиту, которая загораживала проход в погребальную камеру, и Рус смог бросить взгляд внутрь неизведанного помещения. Позднее он так описывал свои ощущения:

«Из густого мрака неожиданно возникла сказочная картина фантастического неземного мира. Казалось, что это большой волшебный грот, высеченный во льду. Стены его сверкали и переливались, словно снежные кристаллы в лучах солнца. Как бахрома огромного занавеса, висели изящные фестоны сталактитов. А сталагмиты на полу выглядели, словно капли воска на гигантской оплывшей свече. Гробница напоминала заброшенный храм. По ее стенам шествовали скульптурные фигуры из алебастра. Потом мой взор упал на пол. Его почти полностью закрывала огромная, прекрасно сохранившаяся каменная плита с рельефными изображениями. Глядя на все это с благоговейным изумлением, я пытался описать красоту волшебного зрелища моим коллегам. Но они не верили до тех пор, пока, оттолкнув меня в сторону, не увидели эту великолепную картину своими собственными глазами. Мы были первыми, кто увидел гробницу тысячу лет спустя!»